Я не знаю, что на меня нашло тогда. Вместо девушки, на её месте, я увидела свою мать! Это моя мать стояла передо мной сейчас! Мать, изуродовавшая моё лицо! Мать, изуродовавшая мою жизнь! Мать, которая постоянно пила! И именно в мать я всадила нож! Я ударила её ножом, в живот! А когда она упала, продолжила наносить ранения! Ещё и ещё, ещё и ещё, ещё и ещё!.. Я не слышала криков девушки, я не видела крови. Передо мной была моя мать, которая смеялась мне в лицо! Я продолжала всаживать в неё нож, а она всё хохотала, хохотала, хохотала!.. Я даже не заметила, как смех матери превратился в смех Джека, который появился рядом со мной и, с лёгкостью, отобрал у меня нож.

- Прекрасно! Прекрасно, дорогая моя! Ты отлично справилась! Правда, излишне быстро, но ничего!

Только услышав голос Джека, я пришла в себя. Я обнаружила себя в парке, у мёртвого тела. И это была, вовсе, не моя мать! Это была незнакомая мне девушка! Она лежала в луже собственной крови, а её тело было исполосовано так, что, как и вчера, опознать её было уже невозможно.

- Это… это сделала я? – шёпотом, не доверяя голосу, спросила я.

- Да, дорогая! Ты! И я очень тобой доволен! А раз я тобой доволен, мы можем идти домой!

Я не ответила. Я была в состоянии шока. Я даже не заметила, как мы вернулись в фургон. Я никак не могла осознать, что я… что я убила! Убила сама – без помощи Джека! Разум отказывался воспринимать это. Отказывался признавать, что это – всё! Я ненормальна! Я сумасшедшая! Я… монстр.

========== Глава 5. ==========

В ночь, после убийства девушки, я почти не спала. Меня мучили кошмары: мне снились то мать, то Джек, то мёртвая девушка… Я просыпалась от ужаса; понимала, что это, всего лишь, сон; успокаивалась… А, затем, приходило осознание того, что всё это есть и в реальности. Что в самой реальности существует Джек; что я, на самом деле, убила, ни в чём не повинного, человека. В результате, реальность оказывалась ещё хуже сна. Я, вновь, старалась заснуть. Я засыпала, но… всё повторялось по кругу. Кошмар, пробуждение, осознание, отчаяние, попытка уснуть; кошмар, пробуждение, осознание, отчаяние, попытка уснуть… И так, без конца, раз за разом. И как же я была счастлива, когда, наконец, наступило утро и весь цирк начал просыпаться! Нет, с восходом солнца не уходил страх. Легче мне, отнюдь, не становилось. Но, зато, занимаясь повседневными делами, я могла, хоть немного, отвлечься. Я могла, какое-то время, не видеть Смеющегося Джека. Я могла вздохнуть свободно. Точнее, так я думала в начале. Но, в действительности… в действительности, всё оказалось иначе. Когда я покинула фургон и стала помогать со сборами, чтобы отправиться в дальнейший путь, я поняла, что не могу общаться, вообще, ни с кем. Я не могла выдавить из себя ничего, кроме «привет»! Конечно, я никогда не была душой компании, но это было чересчур даже для меня. В чём же было дело? Я больше не чувствовала себя своей в «Арлекине». После вчерашнего дня и ночи, между мной и циркачами появилась «пропасть», которую я была не в силах пересечь. Моё предательство в отношении этих людей; убийство, совершённое мной, без всякой помощи клоуна… Всё это не могло оставить мой мир прежним. Всё это не могло оставить прежней меня саму. Мои руки были в крови и на мне было клеймо предательницы, которое я сама же себе и поставила. А ещё, я стала монстром. Совсем, как Джек. По сути, чем я отличалась от него? Тем, что не получала удовольствия от убийства? Слишком слабый аргумент.

- Амелия! – позвал меня Жозеф.

- Что такое? – подошла я к нему.

- Я поговорить с тобой хотел. Садись, – кивнул он на стул рядом с собой.

- И о чём же ты хотел со мной поговорить? – села я на предложенный стул.

- О том, что скоро мы окажемся в твоём родном городе.

- И что из этого? – не поняла я.

- Видишь ли… – Жозеф вздохнул перед тем, как начать. – Я заметил, что с тобой, в последнее время, что-то происходит. Ты стала какой-то нервной, дёрганной… Ты ни с кем не разговариваешь, избегаешь любого общества… Скажи, это связано с тем, что ты думаешь о своём доме? О своей матери и о своём отчиме? Ты не хочешь возвращаться в свой город?

«Если бы ты знал, Жозеф, как ты не прав!» – подумала я, а вслух сказала:

- Возможно.

- Возможно? И это всё, что ты можешь сказать?

- А что ты ожидал услышать, Жозеф? – пожала я плечами. – То, что я хандрю в последнее время – это да. Я этого не скрываю. Причина? Может быть, действительно, возвращение в, так называемый, дом. А может, во всём виновата погода. Я не уверена.

- Значит, не хочешь отвечать?

- Я не сказала, что не хочу отвечать. Я просто не уверена в ответе.

На самом-то деле, в ответе я была уверена. Но… я не могла ничего рассказать.

- Как ты смотришь на то, Амелия, чтобы я освободил тебя от выступлений на то время, пока мы будем в твоём городе? – спросил Жозеф.

- Это ещё зачем?

- Я не уверен, что ты сможешь выступать в таком состоянии. А ты как думаешь?

Сначала, я хотела ответить: «Ты шутишь, Жозеф?! Конечно, я буду выступать! Тут и вопросов быть никаких не может!», но задумалась. А, действительно ли, я смогу выступить? Я не сомневалась в том, что в ближайшие дни Джек будет заставлять меня убивать. Я не сомневалась в том, что он будет мучить меня. И в каком я буду психическом состоянии после этого – неизвестно. А ещё, я помнила о том, что Джек хотел «помочь» мне отомстить всем моим обидчикам. Вряд ли, он забыл про это. И он поможет мне – хочу я этого или нет. М-да, выступать после такого… это просто невозможно!

- Да, наверное, ты прав, Жозеф, – наконец, произнесла я. – Пожалуй, я откажусь от выступления.

- Вот и умница! – с видимым облегчением сказал хозяин «Арлекина». – Отдохнуть тебе надо, Амелия. Развеяться, что ли. В общем, я пока и от репетиций тебя освобожу, до тех пор, пока ты в себя не придёшь. Договорились?

- Договорились, – кивнула я и на этом разговор был окончен.

Но, сама я была не уверена в том, что мне не нужны репетиции. Я не боялась потерять навыки или ещё что-то. Просто, нет репетиций – это, априори, означало, что я буду больше времени проводить в фургоне. То есть, буду проводить время с Джеком. А это совсем не то, что я бы хотела. Но, с другой стороны, я, всё равно, не могла ни с кем общаться. Только пугала бы всех своим, и без того, мрачным видом.

- Наконец-то, дорогая моя! Я по тебе уже соскучился! – радостным возгласом встретил меня Джек, когда я вернулась в фургон. – Ты рада, что мы скоро будем в твоём родном городе? Ну, скажи же, что – да! Что ты рада! Что ты счастлива!

- Я… рада, – произнесла я, так как была уверена, что другой ответ клоуна не устроит.

Клоун рассмеялся, столь ненавистным мне, безумным смехом. Затем, он схватил меня за руки и закружил по фургону, словно, в танце, всё также смеясь. Я не сопротивлялась. Вела себя, как безвольная кукла. Хотя, по сути, я и была куклой Джека. Его игрушкой, которой он играл в своё удовольствие.

- Эй, дорогая моя! – Джек резко остановился и отпустил меня. – А ты не хочешь заглянуть в сон к какому-нибудь своему обидчику и помучить его кошмарами?

- О чём ты?! – испуганно посмотрела я на клоуна.

- О том, что до твоего родного города ехать ещё несколько дней. Должны же мы с тобой как-то развлекаться всё это время! Так, давай заполним сны твоих обидчиков страхом и ужасом! Доведём их до нервного срыва! Заставим их бояться снов и мечтать о пробуждении! Главное, не увлечься и не довести до самоубийства, а то будет не весело!

- Я… я не понимаю… Я не понимаю, что ты имеешь в виду! Какие сны?!

- Я могу воздействовать на сны людей, дорогая. Я могу приходить в их сновидения и менять их, как мне заблагорассудится. Я не мог этого делать, пока был заперт на территории леса. А теперь, благодаря тебе, я свободен! И я, вновь, могу мучить людей кошмарами!

- И сейчас ты хочешь войти в сон к кому-то из моих знакомых? Но, при чём здесь я? Я-то в чужие сны ходить не умею!