- Я скучала, - говорю я тихо и закрываю глаза в надежде заснуть.
- И я, - он целует меня в щеку, мне этого мало, но я не решаюсь что-либо сделать. – Спи.
Проходит довольно-таки много времени. Мое сердце бьется в обычном ритме, и дышу я спокойно, но мой организм никак не дает мне погрузиться в сон. Я до безумия боюсь, что Пит исчезнет, что это всего лишь волшебный сон. Сколько кошмаров было, где он просто оказывался плодом моего воображения. Парень все еще перебирает мои волосы, так что он тоже не спит.
- Почему не спишь? – тихо интересуюсь я.
- Боюсь, что проснусь, а тебя не будет рядом, - просто отвечает он. Я приподнимаюсь на локте и смотрю ему в глаза. Не выдерживаю и все-таки целую его.
- Я не исчезну, обещаю, - я улыбаюсь ему. Теперь я чувствую себя абсолютно счастливой. Неожиданно зеваю, приходит сонливость. Я укладываюсь обратно на плечо парня и закрываю глаза. – Спи, Пит.
POV Пит
На часах половина четвертого, я, только погрузившись в дремоту, открываю глаза от музыки за окном. Бросаю взгляд на Китнисс. Та давно, несколько раз перевернувшись во сне, оказалась спиной ко мне, лежа так, что обнять ее не было никакой возможности.
Девушка все еще спит. Ее реснички слегка подрагивают, что говорит о том, что ей что-то снится, а легкая улыбка оповещает о том, что это точно не кошмар. Она так мило выглядит спящей, что я решаю когда-нибудь непременно зарисовать ее в таком состоянии.
Решаю закрыть окно, пока музыка не разбудила и ее. В комнате довольно прохладно. Сентябрь как-никак, надо укрыть Китнисс. Поправив одеяло, легко целую ее в щеку. Как же хорошо, когда она рядом. Надеюсь, так продлится до конца жизни.
Но я бы так не радовался жизни, если бы знал, что случится в ближайшем будущем.
========== Глава 11. Ты мне больше не нужен. ==========
Комментарий к Глава 11. Ты мне больше не нужен.
Вот. Мало, да, знаю, но думаю, если я в этой же главе напишу то, что задумала дальше, то меня просто загрызут, а так… просто поругают)
С нетерпением жду ваших отзывов
Приятного чтения)
Ваш Ангел)
POV Китнисс
- И все-таки что-то не так, - в которой раз повторяю Питу, который упрямо убеждает меня в обратном.
Сегодня он увязался со мной на плановый осмотр. Я, конечно, была не портив его присутствия, но то, что он бросил все дела, меня не особенно радовало.
Сейчас я была уверенна в том, что с нашей девочкой что-то не так. Нет, у меня ничего не болело, все было как всегда, но меня очень насторожило лицо врача, когда она смотрела на монитор. После она попросила выйти нас на полчаса, чтобы мы не мешали ей изучать анализы. Я уселась на одно из пустых мест в коридоре, а Пит встал напротив меня, опираясь об стену спиной.
- Китнисс, прекрати, - устало произносит он. – Все хорошо,- начинает он заново свой монолог в тысячный раз, но тут дверь в кабинет открывается и врач зовет нас внутрь, спасая от утомительных речей Пита.
После нашего примирения, с которого прошло не больше недели, мы поругались больше десяти раз точно. Каждый раз он доводил меня до слез, и каждый раз, когда я садилась прямо на пол и начинала плакать, он нежно обнимал и говорил, что очень любит, от чего я начинала плакать еще сильнее и обнимала его в ответ.
Сегодня утром, когда я выбирала, что надеть, мы поругались из-за того, что я, по его мнению, собираюсь слишком долго, и он устал меня ждать. Слово за слово начался скандал и в итоге мы ужасно разругались.
Первым в кабинет заходит Пит, когда я делаю шаг за ним, врач меня останавливает и просит подождать тут. Меня это настораживает. Теперь сомнений быть не может: что-то с ребенком. Но почему это скрывают от меня? Я ведь тоже имею право знать.
Пит не закрывает дверь до конца, оставляя маленькую щель. Это один из его немногих минусов, сколько ни говори, дверь никогда не будет закрыта до конца с первого раза. Сейчас мне это пригодилось, я смогу подслушать их разговор. Встаю так, чтобы все услышать, но меня не было видно.
- Присаживайтесь, - говорит доктор, и я напрягаю слух. – Понимаете в чем дело. Китнисс не беременна,- произносит она, а я не могу понять, о чем речь. Что значит, не беременна? Вот мой живот, а внутри моя девочка. По привычке кладу руку на выпирающий живот.
- То есть? – удивленно спрашивает Пит. Замираю в ожидании, кажется, даже сердце не бьется, а я забываю, как дышать. Не издаю не единого звука, чтобы уловить каждый звук, доносящийся из кабинета.
- Ребенок, - она останавливается, видимо подбирая слова. – В общем, ребенок мертв.
Я еле успеваю прикрыть рот ладонью, чтобы вскрик не вырвался наружу. Кажется, все вокруг резко дает по тормозам, первую секунду в ушах стоит звон, меня словно облили холодной водой. Я пытаюсь переварить информацию. Неожиданно для себя я сижу на полу, наверное, упала, но это неважно.
В голове бьется только одна мысль. «Мертв» словно эхом разносится по коридорам моего разума. Медленно смысл доходит до меня и жизнь снова на секунду останавливается, снова этот звон в ушах, и я слышу свои рыдания, будто со стороны. Закрываю лицо руками, утыкаюсь в колени, чтобы хоть как-то заглушить истерику, но какой смысл?
Она мертва. Моей девочки больше нет. Снова тяну руку к животу, не понимаю, как я не заметила этого раньше? Но все ведь было как всегда? Никаких изменений, которые могли бы мне сказать о том, что что-то не так.
Она мертва. Мертва! Я больше не буду думать о том, как бы лучше обустроить детскую, рассматривать крошечные вещички, ожидая момента, когда их можно будет наконец-то купить, мы не будем с Питом каждый вечер выбирать ей имя. Она не родится, я не подержу ее на руках, как мечтала, не назовет мамой, не сделает первые шаги. Ничего этого не будет.
Мертва! Словно насмешка вновь и вновь проносится в моей голове. Кажется, я уже просто вою и кричу, бью пол руками, притупляя внутреннюю боль, но это не помогает. Две медсестры проходят мимо, даже не взглянув в мою сторону.
- Китнисс, - Пит выходит из кабинета и тут же садится на пол рядом со мной. Он выглядит потерянным. – Ты все слышала? – тихо спрашивает он. Я не в силах что-либо сказать. Я уже не в силах шевелится. Слез больше нет, но частые всхлипы из-за долгих рыданий рвутся наружу.
Я позволяю поднять себя с пола и усадить на стул. Пит садится рядом, я тут же обнимаю его, ища тепла. Какое-то время мы просто сидим.
- Пошли домой, - прошу я. Единственное чего я сейчас хочу, так это прийти домой, завалится в кровать, уснуть, а потом открыть глаза и понять, что все это было ужасным, кошмарным, слишком похожим на реальность сном.
- Китнисс, прости, но мы пока не можем. Надо… ты не можешь… ребенок мертв, но все еще, - он запинается и кладет руку на моей живот, ставший маленько могилой. Я начинаю снова плакать.
- Я не хочу так, - шепчу, как маленькая, будто Пит может что-то сделать. – Что еще она сказала? – спрашиваю я. Пит какое-то время молчит, потом тихо произносит «ничего», но его голос вздрагивает, и я понимаю, что он мне врет. – Пит, - словно умоляю сказать правду.
- Она сказала, что ты больше не сможешь забеременеть, - с горечью произносит он, а мне снова хочется выть и бить руками об пол, в который раз мир резко останавливает свое привычное движение, переворачивается, в который раз я думаю о том, что все, о чем я мечтала, никогда не произойдет. Что меня никто не назовет мамой. Ни этот ребенок, ни никакой другой, ведь их просто не может быть. – Китнисс, все будет хорошо. Я с тобой. Мы справимся. Вместе, да? – неуверенно спрашивает он, заглядывая мне в глаза, а я медленно качаю головой из стороны в сторону.
Я не хочу ломать его жизнь. Я знаю, как он мечтал о большой семье. Каждый вечер он говорил, что хочет много детей, не меньше трех это точно. Его главная мечта это собираться каждый вечер за большим столом всей семьей, делиться своими проблемами, решать их, помогать друг другу, рассказывать разные смешные истории.
Он хочет вместе украшать елку, вместе выходить на улицу лепить снеговика, строить снежные замки, играть в снежки, катать детей на санках, кататься вместе на коньках, цепляясь за спины друг друга, будто паровозик. Летом всей семьей ездить на море, учить малышей плавать.
