Зару передернуло; она не ожидала, что станет пищей для досужих сплетен.

— Кто вам сказал?

— О, все тайное становится явным; — глумливо усмехнулась Саха. — Здесь, в гареме, секретов не бывает. Я даже не знаю, стоит ли тебя утешать. Жизнь жестокая штука, а для тебя, надеюсь, вдвойне. Осталось выяснить только одно: как поступит Джамал теперь, после того, как сорвал первый, самый нежный цветок наслаждения. Неужели ты полагаешь, что сумела всерьез его заинтересовать? Глупая девчонка! Наш господин больше всего ценит опыт, хотя иногда и приводит к себе в спальню невинных глупышек вроде тебя. Но их век недолог…

— Да что тут гадать? — хохотнула Амар. — Еще день-другой, а потом — невольничий рынок. Она же рабыня, не то, что мы! Скоро мы простимся с тобой, дорогая.

— О, нам будет очень жаль! Страшно жаль! — подхватила Лейла. — Без тебя, честное слово, мы умрем со скуки. Но что поделать, каждому свое. Был, правда, как рассказывают, один случай, когда рабыня…

— Заткнись! — сурово оборвала ее Нафиса, появляясь в дверях. — Попридержи свой поганый язык и не смей говорить о том, чего не знаешь! А, ты, Зара, иди со мной, — обратилась она к берберской принцессе. — Сегодня ночью тебе снова предстоит делить ложе с Джамалом, и надо хорошенько к этому подготовиться.

— Нет! — взвизгнула Саха. — Этого не может быть!

— Хамет не станет врать, — усмехнулась Нафиса. — Если не веришь мне, спроси его.

— Но она и так была с ним слишком долго! А как же мы?

— А что в этом такого? Считайте, что для вас он в море. Объедайтесь и спите, как обычно, нагуливайте жирок и не заботьтесь о дне завтрашнем. Все мы в руках Аллаха! — с напускным смирением закончила свою язвительную тираду Нафиса.

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Амар. — Почему ты защищаешь эту… эту уродину? Да какой мужчина посмотрит на нее дважды?

— Иногда и одного раза бывает достаточно, чтобы потом никого больше не замечать, — с внезапной грустью отозвалась Нафиса. — Я старше тебя и знаю, что говорю. Можешь не беситься, это все равно ничего не даст. Последнее слово в любом случае останется за Джамалом.

— Не понимаю, что он в ней нашел, — буркнула Лейла нарочито громко — так, чтобы слышала Зара.

— Видимо, то, чего нет в вас, — не выдержала та. — А теперь, если позволите, я, пожалуй, пойду. Мне надо отдохнуть. Вот, уже больше суток я не могла себе это позволить.

Саха лишь молча сверкнула глазами — в присутствии Нафисы, которую Джамал наделил практически неограниченной властью над ними, она не смела затевать сору.

Когда наступил вечер, Хамет снова отвел Зару в опочивальню Джамала. Все повторилось опять, с той лишь разницей, что на этот раз принцесса была более вялой и рассеянной. Она позволяла шейху делать с собой все, что он хотел, но отвечать ему с прежней пылкостью уже не могла. На то были две причины: во-первых, острота первых ощущений уже притупилась, а, во-вторых, мысли об отце, томящемся в неволе, не выходили у Зары из головы.

Охваченный страстью и отчасти обманутый покорностью своей возлюбленной рабыни, Джамал не сразу заметил ее неестественную пассивность.

— Что с тобой? — озабоченно спросил он. — Ты нездорова?

— Нет, со мной все в порядке, — бесцветным тоном ответила она. — Извини, если я испортила тебе удовольствие.

— Разве в этом дело? — искренне обиделся Джамал. — Прошу тебя, будь со мной откровенна.

— Меня угнетает мое теперешнее положение, — честно ответила принцесса. — И даже когда тело мое отвечает на твои ласки, разум отказывается подчиняться. Должно быть, это со временем пройдет. Я ведь так неопытна.

Джамал долго молчал, а когда заговорил, голос его был тих и нежен, как бархат:

— Мне кажется, я понимаю тебя… Гордая принцесса, привыкшая считать себя равной испытанным в боях воинам вдруг становится рабыней. А тот, к кому она по воле Аллаха попала, никогда ни в чем себе не отказывал, и уж тем более — в удовольствиях. Ему все равно, что она чувствует, о чем думает или мечтает. Более того, этот распутный негодяй берет в плен ее отца, и тогда бедная девушка, переступив через свою гордость, решается на отчаянный шаг: предлагает свое тело бессовестному тирану в обмен на жизнь дорогого родителя. Я прав?

К горлу Зары подкатил комок, подбородок предательски задрожал, и она не смогла вымолвить ни слова в ответ.

— Прости, что я позволил себе немного иронии, — продолжал шейх. — Я просто хочу, чтобы ты поняла: все не так уж страшно, и я не такой уж злодей. Позволь повторить твои слова: меня угнетает мое теперешнее положение. Так вот, я докажу тебе, что мои намерения в отношении тебя вполне серьезны… Согласна ли ты стать моей женой?

— Женой?! — От неожиданности у Зары перехватило дыхание. — Нет! Ты не можешь говорить такое всерьез!

Выйти замуж за Джамала означало бы предать дело отца, отказаться от всего того, что впитано с молоком матери. Жить с таким грузом на совести она бы не смогла.

— Ты не будешь со мною счастлив. Да и зачем я тебе? Твои наложницы гораздо красивее и опытнее меня.

— Предоставь мне самому судить об этом, мягко возразил он. — Я поставил перед собой цель завоевать тебя и отступать, не намерен.

— Но, Джамал, я…

— Хорошо, давай отложим этот разговор.

Он хитро прищурился, и в глазах его блеснул озорной огонек. — Если ты не устала, я предлагаю тебе попробовать то, о чем недавно говорил — серебряные шарики. Что скажешь?

— Я не думаю, что… — начала было Зара.

— А тебе и не надо думать, — прервал ее Джамал, — просто расслабься и прислушивайся к своим ощущениям.

Он уложил Зару на спину и раздвинул ей ноги; затем взял кусок мягкой ткани, окунул его в теплую воду и стер с бедер и живота принцессы остатки своего семени, после чего склонился над ее лоном и осторожно коснулся его кончиком языка. По телу девушки пробежала волна сладостной дрожи, и она непроизвольно раздвинула ноги еще шире. Движения его языка стали чуть более настойчивыми, а когда тело Зары напряглось и изогнулось под ним в предвкушении острой, упоительной кульминации, он достал из-под подушки маленькую бархатную коробочку, вынул из нее два матово блеснувших в свете масляной лампы серебряных шарика и ввел их один за другим в лоно принцессы. С ее губ сорвался стон, в котором смешались восторг близящегося экстаза и удивление, вызванное новыми, пока еще не понятными ощущениями.

— Как ты себя чувствуешь? — с улыбкой шепнул он.

— Как будто… О Аллах!.. Как будто там у меня разгорается пламя, — пролепетала Зара.

Она чуть отстранилась, изменив положение тела, и шарики внутри ее тоже пришли в движение, соприкоснувшись, друг с другом… Разрядки такой силы она не испытывала еще никогда. Ее голова резко запрокинулась, пальцы вцепились в плечи Джамала, рот открылся, исторгая крики, слышные, должно быть, по всему дворцу, ноги беспомощно скользили по постели…

Это длилось несколько секунд, но Заре казалось, что прошло не меньше часа. В изнеможении она повернулась на бок, шарики снова сдвинулись и соприкоснулись, и на нее с пугающей силой обрушился еще один оргазм.

— Я больше не могу! — взмолилась она, испуганная и оглушенная собственными ощущениями — Я не-не выдержу!

— Выдержишь, — улыбнулся Джамал. — Расслабься и доверься своему телу. Тебе понравится, поверь. Зара металась на постели, и реальный мир вокруг нее постепенно терял свои очертания, гас, растворялся во всепожирающей волне огненного наслаждения.

— Все! Больше не надо! Прекрати! — выдохнула она, наконец, глядя на него расширенными глазами.

— Доверься мне, все будет хорошо, — с неподдельной нежностью ответил он и… резко перевернул ее на левый бок.

Все повторилось сначала, только на этот раз девушке действительно показалось, что это конец, по крайней мере, она готова была поклясться, что видела ангелов и слышала их пение. Впрочем, если смерть так сладка, то почему бы и нет?

— А вот теперь хватит, — словно сквозь сон услышала она и снова почувствовала внутри себя его пальцы, но даже не шевельнулось — сил не осталось совсем.