- Я причиняю всем лишь боль.

- Прекрати винить себя, Китнисс, - его голос спокойный, ровный и…уставший, он уже, видимо, устал выслушивать мое нытье. Пит смотрит мне прямо в глаза и нервно проводит рукой по лицу.

- Мне ты принесла отнюдь не боль.

Это неправда, Пит.

- Поцелуй меня, - шепчу я и тянусь к нему.

Сама не знаю, что заставило меня сказать это, но одно я знаю точно, что если сейчас не почувствую на своих губах его, не почувствую его тепла рядом с собой, то просто сойду с ума. Я вздрогнула, когда его рука коснулась моих волос, но в ту же секунду коснулась своими губами его губ. Пит, не раздумывая, ответил на поцелуй, он пододвинулся ближе и провел кончиком пальцев по моей щеке, спускаясь к ключице. Воздуха стало не хватать, и мы разорвали поцелуй, но лишь для того, чтобы набрать в легкие побольше кислорода. А потом мы вновь припали к губам друг друга, уже более страстно, требовательно. С тихим стоном Пит оторвался от моих губ и начал целовать шею, отдаваясь его ласкам, я запрокинула голову и притянула его ближе к себе, заставляя нависнуть надо мной. Внутри снова зародилось приятное тянущее ощущение. Но тут Пит остановился, будто передумал. Открыв глаза и приподнявшись на локтях, я потянулась губами к его уху и прошептала, прикусив мочку.

- Я хочу тебя, - моя речь была прерывистой из-за сбившегося дыхания.

Пит вздрогнул и резко выдохнул, надеюсь, темнота надежно скроет мою ухмылку. Но тут же с моих губ срывается протяжный стон, когда Пит стянув одеяло коснулся языком моего соска, в то время, как рука накрыла другую грудь. Он слегка толкнул меня, побуждая лечь назад, и вновь моя грудь подверглась его дерзким ласкам. Я стонала и металась по кровати, едва сдерживая желание попросить большего, но просить не пришлось. Я была словно пьяна от его ласк. Видимо, больше не в силах сдерживаться, Пит придвинулся ближе и одним резким движением вошел в меня. С моих губ снова слетел стон, он приподнимает мои ноги и закидывать себе на плечи. Мы движемся синхронно, в такт. Губы то и дело пересыхают, поэтому я облизываю их, прикусываю, пытаясь сдержать стоны, ещё один толчок, и мои руки что есть силы царапают спину Пита, он яростно шипит и прижимает меня ближе к себе. Я беспорядочно вожу руками по его спине и ощущаю что-то влажное - кровь. На этот раз не моя, его.

Вдох.

Его грубые толчки.

Выдох.

Мои стоны.

Вдох.

Тело горит огнем.

Выдох.

Его губы вновь касаются моего обнаженного тела.

Вдруг тело выгибается дугой, руки хватаются за его широкие плечи.

На меня накатывает горячая волна наслаждения, все тело пульсирует от этого незабываемого чувства. Пит издает протяжный рык и проводит рукой вверх по моей ноге, будто невзначай задевая рукой чувствительные зоны моего тела, от чего я судорожно глотаю ртом воздух. Он наклоняется, дарит мне последний поцелуй и ложится рядом, пытаясь выровнять дыхание.

Моя голова покоиться на его груди, пока его руки выводят незримые узоры на моей спине.

- Китнисс, мне нужно идти, - говорит чуть слышно Пит.

- Но сейчас ведь ночь, - недоумеваю я.

- Для президента это не имеет никакого значения, - с усмешкой отвечает он, поднимаясь с кровати.

Я смущенно отвожу глаза при виде его обнаженного тела.

- А ну раз так, то конечно…иди, - лепечу я.

- Я ведь говорил, что ты слишком чиста для Капитолия, - смеется надо мной Пит.

Меня это ужасно злит, и слова вылетают из моего рта быстрее, чем до меня доходит смысл сказанного мной.

- А ещё ты говорил, что не позволишь всему этому изменить тебя, но ты ошибся.

Дура, какая же я дура.

Пит тут же меняется в лице, хватает рубашку и стремительно идет к двери. Тут я вспоминаю, о чем хотела попросить его несколько секунд назад, собираюсь с духом и произношу.

- Пит, я хотела попросить…насчёт Гейла…

- Я что-нибудь придумаю, - перебивает меня он и выходит, через мгновение я слышу хлопок закрывающейся двери.

Устало откидываюсь на подушку и закрываю руками глаза. Ну что я за человек! Опять все испортила, не должна была ему грубить, ведь знаю, что он не виноват, в том, что с ним сделал Сноу. А теперь ещё ему придется притворяться моим мучителем и спасать наши жизни. Я поднимаюсь и иду в ванную. Холодные струи воды неприятно холодят кожу, но мне это необходимо чтобы взбодриться и согнать последние остатки сна. Я не хочу больше кошмаров. Вылезаю из душевой и касаюсь босыми ступнями холодной плитки, хватаю с вешалки полотенце и направляюсь прочь, минуя зеркала, которыми ванную буквально усыпали. Закутываюсь в мягкое полотенце, захожу обратно в спальню, где уже на застеленной постели лежит чистый комплект нижнего белья и платье. Подойдя ближе, мне на глаза попадается аккуратно сложенный листок бумаги, развернув его я прочла единственное слово, написанное знакомым почерком. Пит просил у меня прощения, опять. Я отложила записку, с мыслями о том, что нужно будет с ним поговорить, и что прощения просить нужно мне. Я взяла в руки платье и стала разглядывать. Обычное, синего цвета, средней длинны, простой кусок ткани, который не идет ни в какое сравнение с тем, что делал Цинна. С мокрых волос на спину капает вода, а плечи уже покрылись мурашками, поэтому я приняла решение все таки переодеться. После подойдя к окну и раздвинув шторы, я застыла перед окном, как вкопанная. Все небо окрасилось в розовый цвет, на нем только-только появлялось солнце. Будто сама ночь передавала его в объятья нового дня.

***

Все мое последующее время состояло из того, что я слонялась по покоям Пита, рассматривала картины, бесполезные безделушки, пару раз подходила к окну, наблюдала за куда-то спешащими жителями города. Капитолий снова пестрил красками, здания восстановились, люди продолжали жить, будто войны не было и в помине, и им нет никакого дела до этого. Но лишь ночью, можно было увидеть разницу, теперь ночами тихо и спокойно. Время творит удивительные вещи, стремительно летя вдаль, и вот на небе зажигаются первые звезды, и столица тоже зажигает огни.

Уже переваливает за полночь, а Пита все нет. Я уже начинаю волноваться, как слышу тихий скрип двери и тяжелые шаги. Он пришел. Вскоре я уже вижу его в дверном проходе, усталого и помятого. Встретившись со мной взглядом, он удивленно вскидывает брови.

- Думал, ты спишь,- бормочет он.

- Нет, решила тебя дождаться, - откидываю волосы со лба, уже готова просить прощения за мою выходку, но он меня опережает.

- Все пошло не так, как я рассчитывал, - начинает он, садясь на диван, я вся напрягаюсь, готовясь услышать, что Сноу решил убить меня и Пита, обо все узнав, но слышу совсем другое.

- Гейла приговорили к смертной казни.

Нет. Не может быть. Я срываюсь с места и бегу в ванную, закрываю дверь и поворачиваю щеколду. Открываю кран на всю мощь и опираюсь на раковину. Плачу. Рыдания вырываются с новой силой, и я зажимаю рот рукой. Слезы скатываются по щекам, и, ударяясь о мраморный край раковины, разбиваются, смешиваясь с водой, скатываются в водосток.

Гейл - мой напарник, друг, брат.

Старший брат, которого у меня никогда не было. Он был моей опорой, когда рассчитывать было не на кого. Без него не было бы и меня.

Я знала, что этого следовало ожидать, но не была готова.

“Кискисс”

Стук в дверь.

- Китнисс, открой! Слышишь?! Открой дверь!

- Нет! Уходи! - крикнула я, что есть сил. -Уходи, Пит! - кричу, оседая на пол.

Сноу, он хочет забрать у меня друга, но я не позволю. Стираю остатки слез, и шатаясь направляюсь к двери. Пит стоит посередине комнаты и смотрит на меня. В его взгляде боль и сожаление.

- Я убью Сноу, - шепчу я, яростно сжимая кулаки.

- Пожалуйста, сядь, - выставив руки вперед, он направляется ко мне.

- Убью, - повторяю я.

- Ты не кого не станешь убивать, ясно тебе, Китнисс, - говорит с нажимом Пит. - Мы будем ждать.