Но платье показалось Алисе слишком ярким, вызывающим, не для первого свидания. Она же не собирается соблазнять Катаева, не хочет показать, что этот мужчина, возможно, ее последний шанс. «Да и вообще, ничего не получится!» – с отвращением подумала Алиса и снова бухнулась на диван с книгой. «Оденусь как всегда, специально стараться не стану. Все равно я ему не понравлюсь… Толик прав – муж не решит моих проблем, мне надо мозги на место поставить…»

Она вдруг вспомнила свой первый и единственный брак, оказавшийся и удачным, и несчастным одновременно. Удачным в том смысле, что родился Рыжик, ее обожаемый мальчик. И неудачным, потому что на этом все плюсы семейной жизни и закончились.

Роды оказались сложными, тяжелыми, и сразу после них Алисе сделали операцию, в результате которой она больше не могла иметь собственных детей. Драма, да, но ведь не трагедия? Один ребенок есть, и слава богу… Но дело в том, что Игорь был нацелен на большую семью. Он хотел двоих, троих, а то и больше детей. Он, шумный, веселый и энергичный, был полон душевных и физических сил. Человек-электромашина. Масса друзей, громадье планов, широкая душа, безудержная любовь к жизни…

В голове Игоря, приверженца старинных традиций, рисовалась некая идеальная картина: большая семья, во главе которой стоял он – мужик и хозяин. Он строит, пашет и кормит, а рядом хлопочет по хозяйству милая женушка, и бегает много славных малышей вокруг. Так он, Игорь Мусатов, завоевывает окружающий мир – и делами, и своим семенем. Так он расширяет свои владения.

А операция, которую врачи были вынуждены сделать Алисе, перечеркивала все планы Игоря. К тому же, как оказалось, Алиса не подходила на роль милой и хлебосольной женушки. Она интроверт по складу характера, внешне спокойная и закрытая, всегда стремилась держать с окружающими некую дистанцию. К тому же беспокойство за сына (а Алиса паниковала по любому пустяку: из-за обычной простуды, из-за режущихся зубов) делало ее в глазах мужа скучной, тревожной, неинтересной… Будь на его месте какой-то другой мужчина, с иным складом характера, возможно, и обошлось бы, выровнялась бы семейная жизнь и были б все счастливы. Но нет. Игорь взбунтовался. Как? Разве он не хозяин собственной судьбы? Неужели с этим надо смириться? Да ни за что!

Когда Максиму исполнился год, Игорь ушел из семьи. Так и сказал на прощанье: «Я хочу стать счастливым и стану им. У меня одна жизнь!»

Это было самое тяжелое для Алисы время. Она училась в медицинском, ей пришлось на год взять академический отпуск, чтобы сидеть с маленьким сыном. Потом пошла доучиваться – мама настояла. Мама помогала с Максом, уволилась с работы, чтобы сидеть с внуком. Отец уже болел сильно, за ним тоже нужен был уход. Игорь пытался помогать, приносил деньги, иногда гулял с сыном… Но Макс, чахлый и болезненный в детстве мальчик, никак не подходил на роль сына Настоящего Мужика. Макс признавал только Алису, учиться играть в футбол не желал и часто ревел, словно девчонка…

Игорь пилил Алису за то, что она неправильно воспитывает сына, Алиса тихо ненавидела Игоря за то, что тот, по ее мнению, недостаточно любит Макса и иногда кричит на него. Сама Алиса не только не повышала голос на своего мальчика, но, кажется, ни разу не шлепнула его, даже в сердцах…

Алиса закончила обучение в медицинском, отец умер, мама тоже хворала, Макс не вылезал из простуд. Спорить и ссориться с приходящим по выходным Игорем стало настолько невыносимо, что однажды Алиса как-то сорвалась и полностью изгнала бывшего мужа из своей жизни. Хочет с сыном встречаться – пожалуйста, но только на нейтральной территории, вдали от Алисы…

А Игорь взял да и уехал вовсе из Москвы, в Питер, к родителям. Там открыл свое собственное дело – рекламное агентство и встретил Людмилу. Милу, как ее называл Игорь. Такую же шумную, веселую, сильную, пышущую энергией, как и он сам. Очень здоровую девушку (о чем настойчиво упоминал в редких телефонных разговорах с Алисой).

Когда Максу исполнилось лет девять, Мила родила первого ребенка. Еще через год – второго. Все беременности у Милы протекали идеально, без токсикозов и осложнений, роды были наилегчайшими, без криков, боли и разрывов; грудного молока – хоть отбавляй (и никаких маститов причем!). Сами детки – мальчики Борис и Глеб – отличались крупными размерами и не менее богатырским здоровьем.

Похоже было, что начала сбываться мечта Игоря о настоящей семье.

Чувствовала ли Алиса боль после общения с Игорем и своей бывшей свекровью?.. Да уж, неприятный осадок точно оставался. По всему выходило, что сама Алиса исключительно неудачная, проблемная женщина, которая даже родить толком не смогла, мужа рядом не удержала. Конечно, никто напрямую Алисе подобного не говорил, но ликующие нотки в голосе свекрови и особенно интонации Игоря намекали на это.

Бывший муж был откровенно счастлив. Он получил то, что хотел, ту самую настоящую семью, о которой мечтал. Насколько знала Алиса, Игорь и зарабатывал вполне прилично. Такой вывод она сделала, судя по суммам, что он стал пересылать Алисе (на алименты она не подавала). Тем не менее сыну Игорь звонить перестал. Потом и Алисе. От него они получали только деньги, и все.

Примерно через год вдруг раздался звонок от Эммы Станиславовны. Вела она себя как-то странно: плакала, бессвязно требовала, чтобы Алиса как медик разъяснила ей что-то… Алиса ничего не поняла, да и свекровь вдруг прервала разговор.

После этого случая Игорь стал посылать меньше денег. Прямо минимум… А спустя еще несколько месяцев он позвонил пьяным, почти невменяемым. Чего хотел – непонятно, о сыне так и не спросил.

Разъяснилось все позже. Эмма Станиславовна написала Алисе письмо, по старинке – ручкой на бумаге, и отправила почтой. В письме свекровь сообщала, что в их семье случилась страшная беда. У обоих детей Милы и Игоря нашли тяжелое психическое заболевание. Да, тот самый диагноз, что столь распространен в наши дни, когда два ребенка из ста рождаются с ним. Диагноз этот нельзя предугадать или вычислить заранее с помощью тестов. Он определяется, лишь когда ребенку исполняется год, два или даже больше… И бывает разной степени тяжести. Иногда ребенок испытывает лишь небольшие затруднения в общении с окружающими, а порой и вовсе не контактирует с людьми.

У Бориса и Глеба оказался тот самый тяжелый случай… Когда Борису исполнилось два года, врачи нашли серьезные отклонения в его развитии. А потом то же самое – у Глеба.

Игорь и Мила до последнего надеялись, что с младшим сыном все обойдется, снаряд дважды в одну воронку не упадет! Но нет, не обошлось. Они стали замечать у Глеба те же признаки расстройства, что и у Бориса. Чудовищное, невероятное совпадение, которого не должно было быть.

Почему эти два случая на сотню пришлись сразу на одну семью?!

Большая часть денег, зарабатываемых Игорем, теперь шла на лечение деток, на их развитие. Да, детская медицина по-прежнему оставалась бесплатной, но родителям-то хотелось большего, лучшего!

Эмма Станиславовна спрашивала теперь совета у Алисы… Что делать? Где и как спасать малышей, каким специалистам еще их надо показать?

Алиса, помнится, сидела над этими исписанными мелким почерком листами, с рассыпанными повсюду восклицательными и вопросительными знаками, а внутри у нее все холодело от ужаса. Она в одно мгновение простила Игорю все. Досада, раздражение исчезли в один миг.

Алиса поняла, что на самом деле она счастливая женщина, и пусть в ее жизни случались лишь неприятности и недоразумения, происходили и печальные потери, хотя вполне закономерные, свойственные естественному ходу жизни, но зато не было одного – настоящего горя. Горя, с которым боролись теперь Игорь и Мила.

Алисины знания о том недуге, которым страдали Борис и Глеб, были весьма поверхностны: она окончила вуз по другой специальности. Поэтому Алиса посоветовалась с коллегами, которые имели отношение к данному вопросу, к кому лучше обратиться в Питере с этой проблемой, к какому специалисту.