Алиса написала Эмме Станиславовне ответное письмо, в котором указала адрес хорошей клиники и имя профессора…

Через месяц Алисе на городской телефон неожиданно позвонила Мила. Кричала, чуть не материлась: «Сука, кого ж ты нам присоветовала, этот профессор может только деньги драть, толку от него никакого, да ты просто вредительница! Ты меня ненавидишь за то, что Игорь ко мне ушел! Это ты, ты, бледная немочь, меня сглазила, прокляла, из-за тебя мои дети такими родились!»

Алиса молча положила трубку.

Сначала распереживалась, услышав обвинения, потом успокоилась. Злости на Милу никакой не было. Несчастная женщина, ей трудно. Ищет выход, а выхода нет. Ищет, кого бы обвинить в своих несчастьях… Ну, пусть думает на Алису, если ей так легче.

И вообще лучше не вмешиваться в дела чужой семьи. Пусть сами разбираются. Она, Алиса, не обязана помогать. Все равно врагом станет, если чуть что не так пойдет. Вот как в случае с этим профессором.

Возможно, его лечение не помогло или не сразу дает результаты. Бывает же, что один метод некоторым пациентам помогает, а другим нет. Да оно и понятно: когда столько страждущих, ждущих излечения, непременно появляется тот, кто обещает всех исцелить и берет за свои обещания немалые деньги… И как разобраться в том, кому доверять, а кому нет?

Тем временем в стране грянул кризис. Пришлось затянуть пояса… Многие профессии остались востребованы, а вот рекламный бизнес потерпел крах. Ведь кого сокращают в первую очередь? От чьих услуг отказываются, пытаясь оптимизировать скудный бюджет? Страдают рекламщики.

Игорь стал банкротом, потерял свою фирму. Все его многочисленные друзья-приятели куда-то исчезли. Причем они начали исчезать еще в то время, когда обнаружились проблемы с детьми Игоря. Предательство? Да. Только вот и этих людей можно понять – не у всех есть желание находиться столь близко к чужому несчастью и постоянно слышать о докторах, диагнозах, методиках лечения… Ведь ни о чем другом Игорь говорить не мог. После того как Игорь разорился, исчезли и последние друзья. Кто-то из них даже заявил на прощание, что нельзя общаться с несчастным человеком, потому что можно заразиться его бедами…

В результате этих потерь Игорь сначала запил, потом вдрызг разругался с Милой. Ушел от нее к матери. Пытался звонить Алисе, жаловаться на жизнь, но Алиса поставила на телефон определитель и не снимала трубку, когда звонил бывший муж. И Макса просила с отцом не общаться. Впрочем, Игорь и не рвался разговаривать с сыном, он словно забыл про него.

Та семья, что в Питере, пусть и не чужие, пусть и очень несчастные люди, но они, словно бездонная черная воронка, втягивали в себя энергию со стороны. Помочь им было невозможно. Посочувствовать? Алиса и так сочувствовала, но страдать за этих людей больше того, чем ей позволяли ее собственные силы, она не могла. Да и чем ее сочувствие, ее слезы и переживания помогли бы Игорю с Милой…

Игорь появился в ее доме спустя много лет в качестве гостя. Остановился у старых знакомых, те попросили Алису принять бывшего мужа. Пусть приходит, решила она. Игоря теперь было не узнать – он похудел, весьма заметно поседел. А главное, у него изменился характер, темперамент. Хотя, говорят, эти вещи остаются неизменными до конца жизни. Игорь больше не был человеком-электромашиной. Он, когда-то громкий, шумный и энергичный, говорил теперь тихо, руками не размахивал, не был столь эмоционален. Зато искренне поразился, когда увидел сына.

Максим учился в выпускном классе. Мальчишка превратился в довольно высокого, сильного юношу, хотя временами и был неуклюж, словно верблюжонок. Максима нельзя было назвать красавцем, однако некоторые, глядя на его довольно симпатичное лицо, считали Макса смазливым. В общем, что называется, видный молодой человек. Умный, начитанный, ироничный. Спокойный и доброжелательный. Вежливый. Совсем не истеричный (а это тоже иногда свойственно юным). Здоровый. Крепкий. Все его многочисленные простуды, сопли, нытье остались в далеком детстве, Макс перерос их.

Игорь был просто сражен, когда увидел своего сына. Нет, до того, кажется, Алиса посылала ему фотографии Макса, но это было довольно давно. Тут же Игорь увидел сына наяву и оказался поражен тем, насколько тот повзрослел. Похоже, Игорь наконец осознал, что у него есть наследник. И испытал нечто вроде катарсиса. Оказывается, не все потеряно, не все так ужасно в этой жизни. Есть смысл, есть надежда, есть чудо. И это чудо носит имя Максим.

У Игоря как будто в голове что-то перевернулось, по впечатлениям Алисы, наблюдавшей за бывшим мужем со стороны. И он в первый раз за все эти годы извинился. Сказал, что очень жалеет о том, что когда-то ушел от нее. Жизнь наказала его, и самым жестоким образом. Он мог бы быть счастлив, но сам, собственными руками все разрушил. Да и вообще, как глупо, оказывается, строить планов громадье – судьба всегда смеется над теми, кто загадывает заранее. Да, Игорь хотел завести много детей. Но нельзя отказываться от подарков судьбы, а подарком в данном случае являлся Максим.

Словом, с годами Игорь превратился в пугливого фаталиста. И решил загладить свою вину перед сыном. Тогда-то и родился его план – переманить Макса к себе, в Питер, отдать ему все, что имеет, дабы не злить судьбу и дальше. Игорь решил посвятить всю свою оставшуюся жизнь только Рыжику.

Алиса появилась в кофейне в шестнадцать ноль пять. К ней сразу подошла девушка – администратор заведения, и Алиса нервно огляделась, почти сразу же заметив за одним из столиков Романа. Махнула в его сторону перчатками.

«Чего она так переживает?» – недовольно подумал Роман.

Он до последнего момента сомневался в правильности своего решения, но потом успокоился – будь что будет…

Роман встал навстречу подошедшей Алисе, поздоровался, помог ей снять пальто – тяжелое, колючее, с отороченным мехом капюшоном. Без верхней одежды Мусатова выглядела лучше – тоненькая, в обтягивающей темно-вишневой водолазке, узких темных джинсах, заправленных в высокие сапоги… Но все равно вид у нее был будничный и скучный. Волосы женщины были собраны в высокий хвост. На лице – ни грамма косметики, лишь губы тронуты гигиенической помадой.

– Сколько здесь людей, все столики заняты… – огляделась Алиса, садясь напротив Романа. Уткнулась вострым носиком в меню.

– Считается, что это модное кафе… Хотя ничего особенного, – лениво заметил Роман. – Но надо признать, что именно кофе здесь хороший. И выпечка в основном вкусная.

– Я, наверное, закажу себе горячий шоколад… – Она ткнула в меню пальцем с почти под корень остриженным ногтем без следов лака.

– Горячий шоколад здесь – это небольшая чашечка грамм на пятьдесят, в которой подают густое нечто, по консистенции напоминающее растопленную плитку обычного хорошего шоколада. К нему дадут стакан воды. Но по мне это ужасно – запивать горячий шоколад холодной водой. Он на языке, да и в горле схватывается и словно в замазку превращается.

– Куда же вы меня пригласили… – нервно засмеялась женщина. – Ладно, кофе так кофе! Хочу большую-большую кружку, с молочной пенкой. А как насчет штруделя?

– Штрудель здесь прекрасный, – кивнул Роман. В этот момент к ним подошла официантка, и он продиктовал заказ.

Алиса огляделась:

– Красиво. Подготовились к Новому году – все сияет и переливается.

Она вдруг замолчала и пристально уставилась на Романа. И, кажется, больше уже не смущалась. А он, наоборот, испытал неловкость и страх. Потом все-таки заставил себя произнести:

– Я никогда не был женат.

– А я была замужем, года два, давно. Послушайте, давайте сразу о самом главном, чтобы времени не терять, – дружелюбно предложила Мусатова. – Вы детей хотите? Если да, то тогда это не ко мне. У меня не может быть детей. Стопроцентная гарантия.

– Да я и не собирался становиться отцом… – с облегчением вздохнул Роман. – Наоборот, я как раз искал одинокую бездетную женщину, это для меня идеальный вариант. Ну куда мне в сорок четыре, на пятом десятке – в отцы? Я опоздал. Да и не хочу, если честно…