И не знала, что было явью, а что - плодом фантазии.
И боялась вслушаться в окружающее, боялась понять, где находится и что происходит.
Боялась проснуться.
В непонимании и страхе текли мгновения, отмеряемые спокойными, ритмичными ударами сердца. И в конце концов Арне надоело бояться призраков, которых могло и не быть.
С некоторым трудом опустив часть приросших, казалось, к коже щитов, она начала осознавать реальность.
Обнаженное тело окутывала шелковистая ткань, а поверх - тяжелое, теплое одеяло. Пахло влагой и камнем, невдалеке шумела льющаяся вода. Запястья и щиколотки слегка саднило - кандалы в подземельях рассадили кожу.
Все происходившее оказалось все-таки явью.
Зашуршала ткань, в помещение вошел…
Он. Тот, о ком когда-то говорил Раанист, тот, встречи с кем Арна ждала всю свою пусть и не очень долгую жизнь, тот, кто…
Не было, не придумали еще таких слов, чтобы описать охватившие девушку чувства. Да и не должно быть таких слов, ведь то, что можно высказать словами, не стоит того, чтобы быть высказанным.
Приподнимая щиты, Танаа едва заметно улыбнулась. Она не хотела обрушивать на него все свои эмоции, да и лезть в его душу без разрешения не считала правильным. И пока что девушка только слегка коснулась его, считывая облик.
Он тем временем подошел к стене, опустился на широкую лежанку, сколоченную из грубых досок, приложился к горлышку бутылки - Арна уловила резкий запах крепкого алкоголя: коньяка или виски.
- Ты очнулась.
Не вопрос - утверждение.
- Ты что-нибудь знаешь? - эльф отбросил за спину упавшую на лицо прядь волос, на мгновение притормозил, изучая два широких сводчатых коридора, ведущих в противоположные стороны. - Кажется, нам налево…
- Направо, - оборвал его варвар. - Нет, он сообщил только, что раскрыт и что ожидает нас обоих в укрытии под городом.
- Аналогично. Так, а здесь…
- Здесь тоже налево. Неужели не помнишь? Вон та дверь.
Северянин толкнул тяжелую створку из дубового массива, окованную стальными полосами, и вошел в залу. Улыбнулся при виде высокого черноволосого человека.
- Можно разоблачаться? - спросил он.
- Да, - кивнул Вега. - Маски сорваны, я провалился, так что все эти игры больше не нужны. Мы немедленно покидаем Хайклиф - этот город уже не спасти.
- Вот и прекрасно, - усмехнулся Эльверен-Киммерион, скидывая расшитый золотой нитью плащ. - Где здесь можно… смыть чужую кожу?
Де Вайл махнул рукой в сторону тяжелой занавески, за которой приглушенно шумела вода. Ким довольно улыбнулся.
Рагдар же внимательно посмотрел на Вегу, потом на сидевшую на постели Арну, закутавшуюся в одеяло, и снова на Вегу.
- Ну рассказывай, - вздохнул варвар, доставая бутылку вина из стоявшего у стены ящика, - как так вышло и каким образом ты ее вытащил?
- Из-за нее и вышло, - поморщился даргел, вновь прикладываясь к бутылке. - Левиафан, скотина, решил наградить своего верного Леграна, предоставив ему возможность отыметь девственницу. Ну и… сам понимаешь. А, дьявол, я с самого начала предлагал Александру выбрать в качестве моего образа что-нибудь хоть немного поприличнее, но ему, понимаете ли, втемяшилось в голову, что лучше т’Арьенги на эту роль никто не сгодится! А ведь я предупреждал, что могу и провалиться на проверке! - зло сказал он.
- Ты все равно говорил, что миссию мы выполнили, - философски пожал плечами Рагдар.
- Только часть. Причем наиболее легкую. Кроме того… Да, команда выполнила миссию, добыв информацию, которая позволит легко и без лишней крови обезглавить весь левиафанов заговор. Но я сам получил лично от императора другой приказ: во что бы то ни стало уничтожить демона, или же хотя бы найти способ это сделать!
- Уничтожить Левиафана вам в любом случае не удалось бы.
Вега и Рагдар как по команде повернули головы в сторону Арны, произнесшей эти слова. Варвар открыл было рот, но командир его опередил.
- Объяснись, - коротко бросил он.
- Даже если сильнейшие маги империи сотрут с лица земли Хайклиф, устроив здесь большой взрыв, Левиафан уцелеет, - негромко проговорила девушка. - Его защищает пророчество куда более мощное, чем любая магия и любой меч.
- Не бывает тех, кого нельзя убить, - пожал плечами Вега. - Я встречал немало бессмертных и неуязвимых, и у каждого в результате находилось некое слабое место. Есть те, кого очень сложно убить - но все-таки возможно.
- Например, ты, - съязвил северянин. Даргел пропустил колкость мимо ушей.
- Я не говорила - “невозможно”, - невозмутимо возразила Танаа. - Я сказала только, что это не удалось бы вам.
- Почему?
- Потому что Левиафана, согласно пророчеству, может убить только один… человек. И этот человек - не вы.
Когда Арна окончательно осознала, что произошло и с кем она встретилась, первым ее порывом было высказать все, рассказать подробно о пророчестве и о Талеанисе, о Маар-си и о многом другом… Но злая сдержанность Веги, его холодная колкость остановили девушку, заставив ее отстраниться от эмоций и вновь вернуться к трезвой, рассудочной оценке ситуации.
- И кто же он? - с деланным безразличием поинтересовался де Вайл. - Неужели ты?
- Нет конечно. Если бы это было так, то я убила бы Левиафана сразу, едва увидела его.
- Кто он? - коротко и холодно повторил он.
- С чего вы взяли, что я отвечу? - не менее холодно парировала Арна, поднимая все щиты.
- С того, что если ты не скажешь это мне, то тебя спросят в Тринадцатом департаменте. И я сомневаюсь, что тебе это понравится, - безразлично пожал плечами Вега.
Рагдар, всеми обостренными чувствами оборотня ощущавший растущее в зале напряжение, чуть наклонился вперед.
- Вега, мне кажется, что ты перегибаешь палку, - тихо сказал он на Северном наречии. - Ты же не отдашь ее в самом деле…
- Отдам, - оборвал его даргел. - Отдам, Рагдар.
- А совесть не заест? - с усмешкой сказал варвар.
- Совесть меня заест, если стремясь сохранить собственное душевное равновесие и не запачкать руки, я лишу империю и весь мир единственного, возможно, шанса на спасение, - ровно ответил Вега. - Так что не переживай, со своей совестью я как-нибудь договорюсь.
- Договариваться с совестью - это первый шаг к тому, чтобы и вовсе ее лишиться, - заметил Рагдар. Резкость и неоправданная грубость друга, наложившиеся на чудовищное нервное перенапряжение последних недель, заставили его отступить от всегдашней добродушной хладнокровности, и сейчас оборотень готов был даже поссориться с Вегой. Хотя в глубине души прекрасно понимал, что такое поведение даргела вызвано было лишь тем же перенапряжением, последней встречей с Левиафаном, полным энергетическим истощением - несколько перемещений по городу отняли все запасы Силы, скопленные за последние три месяца - и досадой от такого неожиданного провала.
- Если для выполнения моего долга мне понадобится лишиться совести - я это сделаю! - прошипел Вега, чуть наклоняясь вперед, в его глазах разгорался опасный огонек.
- Если бы дело обстояло подобным образом, ты бы спокойно изнасиловал бы эту девочку, чтобы не лишиться доверия Левиафана, - логично возразил Рагдар.
- К сожалению, я еще не научился так договариваться со своей совестью, - выплюнул де Вайл, сжимая кулаки.
- К сожалению? - варвар насмешливо изогнул бровь. - Знаешь, в чем-то Легран т’Арьенга мне нравился больше.
Вега резко встал. Его глаза, и без того непроницаемо-черные, казалось, обратились самой Тьмой.
- Легран т’Арьенга - подлейший из подлецов, когда-либо встречавшихся на моем пути, - отчеканил он, переходя на имперский. - Это человек, хладнокровно отравивший целую семью, включая троих детей, ради тридцати тысяч золотых. Это человек, изнасиловавший семилетнюю девочку - просто потому, что ему стало интересно, какие это приносит ощущения. Знаешь, ему так понравилось, что следующими его “любовницами” стали дети обоих полов в возрасте от восьми до десяти лет! Только после десятой жертвы ему надоело, и он переключился на более взрослых девушек, начиная с четырнадцати лет. Еще Легран приторговывал людьми - он был одним из последних работорговцев в империи. Специализировался, кстати, на детях - с ними проще. Всю свою жизнь он лгал, предавал, убивал, насиловал. Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы доставить себе как можно больше удовольствия. А когда я пришел его убивать - он валялся у меня в ногах, визжал, как поросенок, умолял пощадить, сулил деньги и драгоценности, предлагал молоденьких рабынь, готовых удовлетворить любое мое желание. Я в жизни не видел ничего омерзительнее, Рагдар. И если эта тварь тебе действительно… симпатична - я не уверен в крепости нашей дружбы. А прежде, чем ты скажешь, что Легран т’Арьенга зато не желал договориться со своей совестью, я тебе с полной уверенностью скажу, что у Леграна т’Арьенги совести не было как таковой.
