Росауpа Кларнет Нет, между двух я очутился мраков. Росаура Не огонек ли эта Полоска бледная слепого света, Дрожащий луч туманный Глухой звезды, мерцающий и странный, Что делает лишь гуще Темницы мрак, печальный и гнетущий? Наверно… Отблеск слабый Мне позволяет (издали хотя бы) Все ж разглядеть темницу, Живого трупа мрачную гробницу. Глазам своим не веря, Я вижу человека в шкуре зверя, Звенящего цепями Под бледным светом в этой темной яме. Бежать нельзя отсюда: Давай, Кларнет, послушаем покуда Его рассказ ужасный. Створки двери раскрываются; виден Сехизмундо, в цепях, одетый в звериную шкуру. В башне мерцает свет. Явление третье Те же и Сехизмундо. Сехизмундо О горе, горе мне! О я, несчастный! Разрешите мои сомненья, Небеса, и дайте ответ: Тем, что родился на свет, Я разве свершил преступленье? Но все же, по размышленье, Я мог и сам убедиться, Что грозная ваша десница Меня покарать должна: Ведь худшая в мире вина – Это на свет родиться. Все же я знать хочу, Чтоб не терзаться вечно (Хоть я признаю, конечно, Что за рожденье плачу), За что я свой век влачу, В вечную тьму погружен? Я разве один рожден? Ведь родились и другие… В чем их права такие, Каких я небом лишен? Родится птица, и, богатой Своей красотой блистая, Она – лишь ветка живая Или цветок пернатый, Когда свой полет крылатый Мчит в высоту она, Тепла гнезда лишена, Одной быстротой согрета… Зачем же мне, в ком больше света, Свобода меньшая дана? Родится зверь, и на него Надета цветная шкура, Он – лишь звезды фигура (Кисти лихой мастерство); Люто его естество, Когда защита нужна; С людьми глухая война Требует много искусства… Зачем же мне, в ком больше чувства, Свобода меньшая дана? Родится рыба и не дышит, Вскинута хлябью морскою, Она – челнок с чешуею, Что океан колышет; Никто ее ход не слышит, Когда, быстра и вольна, Мерит моря до дна, Все проходя расстоянья… Зачем же мне, в ком больше знанья, Свобода меньшая дана? Родится ручей, и вьется Между цветами, тонок, Он – серебристый змеенок, Что меж цветов крадется, Когда со звоном несется Мимо цветов волна, Полями окружена, Отдавшись простора власти… Зачем же мне, в ком больше страсти, Свобода меньшая дана? Дойдя до такой тоски, Словно вулкан загораюсь, И сердце вырвать стараюсь И разорвать на куски. Зачем так цепи тяжки? За что такая потеря, Что, бед глубину измеря, Люди того лишены, Что создал Бог для волны, Для рыбы, для птицы, для зверя? Pосаура (Кларнету) Здесь, видно, живет беда, Страшны мне его признанья! Сехизмундо Кто слышал мои стенанья? Клотальдо? Кларнет (тихо) Росаура (к Сехизмундо) Лишь грустный странник (о беда!), Забредший под эти своды, Слыхал про твои невзгоды. Сехизмундо Но, значит, твой час настал, Раз я знаю, что ты узнал, Что вовек я не знал свободы. (Схватывает ее.) Ты слышал мои откровенья, И этой сильной рукою Свершу я суд над тобою. Кларнет Я-то глух от рожденья, Не слыхал. Росаура Я прошу прощенья И считаю себя свободным, Если ты рожден благородным. Сехизмундо Твой голос мне кажется ясным И образ таким прекрасным, А гнев мой таким бесплодным! Кто ты? Пусть мало я Знаю про белый свет, И здесь с младенческих лет Колыбель и тюрьма моя; Пусть лишь глухие края Помню я, где родился И где навек схоронился, Где живу я, скелет живой, Где живу я, мертвец с душой, Где я говорить разучился; Пусть в жизни я знал одного, Всего одного человека, И только его от века Видал из мира всего, И ведал лишь от него Про небо и землю, – верю, Пускай я подобен зверю, Что я человек средь зверей, Хоть зверем среди людей В темнице я горе мерю. Пусть брал я свои уроки У зверей, что кругом блуждали, У птиц, что кругом летали, И звезд лучистые строки Читал мой взор одинокий, – Ты взору явил утешенье, И слуху отдохновенье, И роздых среди мучений, Ты прервал мои пени, И мне принес облегченье. Когда на тебя взираю, Прекрасным тебя нахожу, И чем упорней гляжу, Тем упорней глядеть желаю. И сам я не понимаю, Отчего так глаза жадны: Ведь, на смерть обречены За жажду, не знали жажды И, жадно взглянув однажды, Умереть, но глядеть должны. Так лучше глядеть умирая; Если смерть мне сулит твой вид, То разлука что же сулит? Горе, гнев или мука злая, Впереди меня ожидая, Злую смерть мне сулят равно, И мне кажется – все одно: Иль несчастному жизнь подарить, Иль счастливого жизни лишить; Значит, мне умереть суждено. |
