- Мы шли на лодочную станцию купаться и рыбачить, - начал Леу. - Махнули через забор, чтобы дорогу срезать, и тут у Масиме шорты лопнули на...

- На самом интересном месте, - поспешно вставил Масиме. - Девки увидят - засмеют, а переодеться не во что.

- Ясно. Заходите, я посмотрю, что можно сделать.

Масиме не двинулся с места.

- Он стесняется, - сказал Леу.

- Да брось, Масиме, плавки-то на тебе есть?

- Он не поэтому. Ты ему с пятого класса нравишься.

- Леу, заткнись! - рявкнул Масиме.

- Не кипятись, ты не виноват, что у тебя хороший вкус, - успокоила его Изабелла. - Обвяжись полотенцем или за кусты зайди, я отвернусь.

Масиме последовал обоим советам и через минуту вылез из кустов с полотенцем на бёдрах и шортами в руках.

- Что скажете, доктор? - спросил Леу.

Изабелла вывернула шорты наизнанку и внимательно осмотрела.

- Пациента спасёт несложная операция. Ткань цела, разошёлся шаговый шов, только и всего. Я его сейчас прошью специальной джинсовой строчкой, такую захочешь - не вдруг распорешь. Подождите здесь минут пятнадцать.

- Спасибо, тётя Изабо! - отозвался Масиме, придерживая полотенце, словно оно собиралось улететь. - Хочешь, мы за это добудем тебе пару карпов на ужин?

Изабелла склонила голову набок, раздумывая.

- Марчелло сегодня вернётся поздно, а мне лень с рыбой возиться. Лучше соберите нектарины с этих двух деревьев вон в то синее ведро.

- Надо бы сначала пробу снять, вдруг они ещё неспелые? - засомневался Леу.

- Снимайте, что с вами поделать, - рассмеялась хозяйка.

Оставшись одна, Изабелла разместилась на веранде с полной корзинкой цветных лоскутков и заготовкой детского одеяльца. Она задумала его пёстрым, как покрывало на бабушкиной кровати, и весёлым, как занавес в кукольном театре. Но едва мозаика из разноцветных кусочков начала сходиться, как в калитку постучали.

За дверью, приплясывая от нетерпения, стояла Моника. Белокурая от природы, стриженая под раннего Дэвида Боуи, она умудрялась быть одновременно кругленькой и стройной. Костюмы-тройки и платья-футляры нагоняли на неё тоску, зато ей к лицу было всё, что облегало, обнажало, просвечивало, ниспадало или развевалось на ветру. Вот и сейчас полы приличной белой рубашки были завязаны узлом на талии, открывая загорелый животик.

- Здравствуй, Виноградина! Я принесла тебе лучшую розу с Розового фестиваля, - сказала Моника и выхватила из-за спины бутылку игристого.

- Только не говори, что молния разошлась в самый ответственный момент, - заволновалась Изабелла.

- Что ты, не юбка, а мечта! - Моника закружилась на месте, и вокруг её ног распустился колокол бирюзового шифона с хороводом морских коньков по краю. - Хочу тебе сказать, нарядов, в которых удобно тискать виолончель, на свете немного. Мои любимые джинсы-клёш от бедра даже для "Манго Фанго" слишком хипповые, вечерние платья...

- Хипповые недостаточно?

- Вот да! Знаешь, эти вульгарные разрезы по самое не балуйся а-ля Джессика Рэббит. Когда сидишь, подол подметает сцену, а из зала кажется, что ниже пояса ты голая, и слушатели все как один превращаются в зрителей. Твоё же миди и-де-аль-но! Носишься по сцене - танцует, играешь - спокойно лежит на стуле, ни за что не цепляется, не задирается, не мнётся и к ногам не липнет. Спасибо тебе вот такущее!

С этими словами Моника сунула бутылку Изабелле в руки и расцеловала её в обе щеки.

Искать фужеры было лень, поэтому они взяли пивные кружки, помыли десяток нектаринов на закуску и устроились на подоконнике мастерской. Изабелла опустила ноги в комнату, на стол у окна, а Моника свесила наружу и принялась болтать в воздухе босыми пятками.

- Виноградина, почему ты не спросишь меня, как мы отстрелялись нотами?

- Да, извини. Как вы отстрелялись нотами?

- О, сегодня мы были великолепны! Давали "Хорошее, забытое, старое" с викториной и призами. Правда, слажали, два раза подряд сыграв интермедию к "Семи Морям Рая", зато синхронно, представляешь? У нас это называется "дружно втупить". Публика на площади решила, что так и надо, нас трижды вызвали на "бис".

- Поздравляю! Мастерство не пропьёшь, так выпьем же за мастерство, - предложила Изабелла. - Откроешь бутылку?

- Давай сюда, - Моника ловкими музыкальными пальцами сорвала с горлышка фольгу и размотала проволоку. - А теперь пригнись!

- Только пробку далеко не выстреливай, - спохватилась Изабелла. - Я из неё игольницу сделаю или ручку для шила.

Пробка тихонько хлопнула и осталась у Моники в руке, над горлышком нехотя поднялась шапка земляничной пены, чтобы тут же осесть.

- Знаешь, Виноградина, если бы я обнималась со своей "Кремоной" так часто и так страстно, как ты со своей "Минервой", я давно стала бы виртуозом, и все импресарио мира за меня передрались бы.

- Неужели тебе жмёт в плечах твой "Манго Фанго"? - удивилась Изабелла. - Надоело играть впятером?

- Вот ещё! Если уж идти в кругосветку, то только с любимой командой, - фыркнула Моника и плеснула шампанское в кружки жестом заправского пирата. - К осени готовим новую программу с песнями из мультиков, это будет бомба, вот услышишь. А где Марчелло? Надо бы и ему оставить горло промочить!

- Угадай. Примени свои серые клеточки, - Изабелла сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия. - Слушай, отличное вино!

- М-м-м... сегодня суббота, но гараж закрыт, в саду не слышно ни свиста, ни клацанья секатора, а с кухни ничем вкусненьким не пахнет. Платьице на тебе - как будто только что с вешалки, да и причёска в вопиющем порядке. Опять куда-то укатил на своём тракторе?

- Он поехал на Гангиз, в Бельфлу, вытаскивать неудачливых британских гонщиков из прибрежного песка.

- А ты не боишься, что он там положит глаз на какую-нибудь красотку в мини-бикини?

- Если она будет чертовски хороша, я просто её у него отобью, и дело с концом, - пожала плечами Изабелла.

- Тогда я пью этот кубок за вас, дети мои, - сказала Моника торжественно. - Главный вопрос жизни, Вселенной и вообще - почему вы до сих пор не женаты?

- Разве? - удивилась Изабелла, чокаясь с ней. - И потом, с каких это пор тебя волнуют формальности?

- К чёрту мэрию, - отмахнулась Моника. - Я согласна даже на бетазойскую церемонию, но только с участием нашей мушкетёрской троицы!

- Для этого нужно сначала добыть Сабинянку из экспедиции, - вздохнула Изабелла, катая по тарелке узорчатую косточку. - Два года её не видели, куда это годится? Телефон в диких джунглях Эквадора, конечно, не ловит, придётся нам поздравить Бирту и Ове за неё.

- Друг мой, твои сведения устарели, в Эквадоре её уже нет.

- Ну, значит, в диких джунглях Венесуэлы. Какая разница?

- Большая, - Моника вгрызлась в рыжеватую мякоть и продолжила говорить, жуя и упиваясь соком. - А ешли я скажу фебе, чфо Шабинянка брошила швоих розовых дельфинов на научрука и в эфу минуфу мчифшя через Афланфику шо вшей шкоростью, какую шпособен развифь шамолёф?

- Ты больше так не шути, - насупилась Изабелла. - Я сейчас чуть не грохнулась с подоконника!

- Какие шуфки, уж я-фо знаю, как фы по ней извелашь, - Моника отложила косточку от нектарина и старательно облизала пальцы. - Она прилетает в "Тулуза-Бланьяк" рейсом из Марселя завтра в полдень.

- Моника, я тебя обожаю!

- Эй, обожай полегче, мы так обе свалимся! Да смотри не проговорись Бирте, не то весь сюрприз насмарку.

- Могила!

- Кстати о сюрпризах, я сейчас отправлюсь в город за подарками для ребят, - сказала Моника. - Хочешь со мной?

- Извини, не могу, - развела руками Изабелла. - У меня срочный заказ для самой невесты, я обещала ей починить сумочку от бюнада.

- Такого не знаю. Что за зверь?

- Норвежский национальный костюм, очень богатый, почти весь состоит из вышивки. В нём ещё бабушка Бирты замуж выходила, а потом мама, тётя и обе старших сестры. Удивительно, но его даже перешивать не пришлось - всех женщин в семье как по одной форме отливали.