— Ты здесь? — девичий голос поразил холодные камни Хогвартса, и Сев выпрямился.

— Да, — тихо ответил он и стал внимательно следить за тонкой фигурой, которая появилась из-за поворота. — Ты сегодня очень долго, Магния.

— Очередной концерт во благо справедливости, — фыркнула она.

— Понятно.

Делюр улыбнулась и в ее голову приплыли воспоминания о их первой встрече. Никто никогда не мог понять, что же могло связывать такую хорошую и милую девочку и этого угрюмого парня. Хотя, ведь никто не догадывался о их тайной связи. Как же ошибается порой общественность, ведь они были близкими и очень давними друзьями. Наверное, все началось с того момента, когда Снейп пошел покупать себе палочку. В тот день приемный отец Магнии куда-то срочно убежал, и девочка осталась одна. Она сходила с ума от скуки, ей срочно было нужно с кем-то поговорить, но никого, как будто назло, не было!

Пожалуй, Магния никогда не забудет, как открылась дверь и в светлый магазин вошел парнишка в нелепой одежде. У него были черные, грязные волосы и очень острый и колючий взгляд. Она не испугалась. Он манил ее, потому что был полностью противоположен, и ей безумно хотелось узнать его. Магния стала преследовать Слизеринца, доставать в школе, но Снейп никак не хотел открываться ей. Это обижало ее натуру, и она начинала новую атаку, пока полностью не сломила его под свой характер. Они общались в тайне. Ей не нужно было портить репутацию, а ему лишние сплетни ни к чему. Они могли молчать часами, о чем-то думать и уходить в далекие страны. Еще ни с кем Магнии не было так легко, но несмотря на это, он был просто ее другом. Лучшим другом, перед которым она не боялась плакать, не боялась выглядеть какой-то не такой.

— Твоя Эванс ничуть не огорчена, — вдруг сказала Делюр.

— Ты уверена? Ты хорошенько наблюдала за ней?

Она хмыкнула, и закатила глаза, ласково улыбаясь.

— Северус… Я прекрасно понимаю твои чувства, но… Уже ничего не сделаешь. Она на другой стороне моста.

Глаза Снейпа наполнились необыкновенной грустью, и она просто обняла его, тем самым говоря, что он не один. Они еще долго простояли в таком положение. Ничего не нарушало их покоя, разве что неугомонное тиканье часов.

***

Лили Эванс слишком часто и много думала. Стоило ей оказаться одной и мысли начинали танцевать, сверкать и крутиться в кружении. У нее не было определенных тем, она не думала о чем-то одном. Ее мысли-калейдоскоп сменялись в голове, и Лилс с уверенностью могла сказать, что своими мыслями она не делиться с кем попало. Открытый, открытая. Сколько раз она смотрела на открытых, душевных и светлых людей, которые бездумно пускают каждого в душу. Как так можно? Как это сделать? Как можно без стеснения и какой-то неловкости открыться и при этом не слышать глупых насмешек. Она глубоко вздохнула.

— Кхм, не помешаю? — Это был Джеймс. Как всегда спокойный и незаметный.

— Нет, — коротко отозвалась Эванс и еще усерднее стала читать книгу. Наступила тишина. Она украдкой бросила на него взгляд и заметила, как он смотрит в окно. — Ты пришел сюда, чтобы посмотреть в окно?

Сохатый уловил в ее голосе нотки надменности и, посмотрев на нее, загадочно улыбнулся.

— Наблюдая за тем, как падает снег, я просчитываю скоротечность времени, — глубокомысленно ответил Поттер, даже не отвлекаясь от своего созерцания. Почему-то, это разозлило Лили и, с силой хлопнув книгой, проговорила:

— Глупо. Какой смысл просчитывать время, если можно просто жить?

— А какой смысл просто жить, не чувствуя времени? — Они оба усмехнулись. Его глаза по-прежнему были пустые и холодные. Глаза, цвета остывшего кофе. Глаза, которые пронзали тебя насквозь.

— Ты готов бороться, зная, что идешь на смерть? — вдруг поинтересовалась Эванс.

— Готов, — уверенно ответил Джеймс.

— И ни капельки не страшно?

— Страшно, но не совсем, — улыбнувшись, проговорил Поттер.— Когда в твоем сердце горит месть, страх меркнет.

Эванс опустила взгляд. Сохатый внимательно стал наблюдать за тем, как неслышно разговаривает она сама с собой, и эта картина умилила. Больше всего ему нравилась ее искренность. Ей было все равно, заметит ли ее странности кто-то или нет. Вот так вот легко, она сама того не подозревая, бросала вызов окружающим.

— Спокойной ночи, — наконец произнес Джеймс. — Было приятно провести с тобой время.

Он поднялся под внимательным взглядом изумрудных глаз. Она забавно нахмурила бровки, но ничего не сказала. Поттер собирался открывать дверь, когда посмотрел на нее в последний раз. Для него — она загадка. Но так даже интересней.

«Это игра» — и подумал он: «И я не собираюсь сдаваться».

========== Может, именно это спасло ее тогда ==========

«Не бывает несчастной любви. Не бывает». Повторял про себя Северус Снейп, внимательно наблюдая за Лили. Сколько раз он хотел подойти к ней и во всем признаться, но его что-то останавливало. Может, черная метка на левом плече? Мерлин, каким же он был глупцом, как мог он подумать, что это и есть благо, когда у него такая замечательная подруга Лили? А хотя, о чем он мог думать, когда в желудке была половина бутылки Огневиски и чертов, ухмыляющийся, как змея Мальсибер? Он навсегда запомнил невыносимую боль, яркую, зеленую вспышку и чьи-то незнакомые лица, спрятанные под капюшоном. А ведь если не его так называемый друг, то он ни за что, ну хотя бы в трезвом уме, не сделал бы этого.

— Может, перестанешь пялиться на нее? — холодно осведомился Говард Мальсибер, грациозно подсев рядом. — У тебя уже слюнки в тарелку текут.

— Пошел прочь, — сквозь зубы процедил Снейп.

— Мой милый друг, — усмехнулся Мальсибер. — Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо.

— Ты что, не понимаешь, на что меня подписал?

— О-о-о, еще скажи, что не презирал грязнокровок, — спокойно возразил Говард. — Это ты свою Эванс оберегаешь, как сокровище, но к другим грязнокровкам ты так не относишься. Или тебе напомнить, что ты саморучно сделал с Эмили Клайд?

Северус закрыл глаза и в его голове появились смутные воспоминания про то, как он наложил черное проклятие на девчушку с Ровенкло и, как потом ее положили на целый месяц в лазарет, и ни один целитель ничего не мог сделать с ней.

— Да и к тому же, твоя голова в сфере черной магии превосходит любые ожидания Темного Лорда. А мастерство в зельях…ты хоть понимаешь, насколько сильный маг? — В глазах Мальсибера проскользнула зависть.

— Ты даже не спрашивал моего мнения, — устало ответил Снейп. — Как же я теперь ей в глаза посмотрю?

— Легко и просто, — цинично проговорил Пожиратель, грациозно накладывая в тарелку яства. — Да и к тому же, у тебя появляются соперники.

Северус напрягся. Все его клеточки мозга как-то странно отреагировали на это заявление. Говард довольно оскалился. Чтобы его друг окончательно перешел на его сторону, Мальсиберу не хватает только уничтожить последнее, что держит Сева. Говард оглядел Большой зал и вдруг увидел Поттера и Сириуса, которые непринужденно о чем-то болтали. У Говарда имелись свои счеты по поводу этой компании, и его вдруг озарила яркая и интересная идея.

— Кто он? — беря остатки самообладания, прошипел Сев.

— Джеймс Поттер, — победно усмехнулся Говард, прекрасно понимая, какую игру затеял.

***

«Не бывает любви несчастной, не бывает» — тихо шептал Джеймс, всякий раз, когда видел Магнию. Видел, как она смотрела с каким-то упреком на обнимающихся Сириуса с Марлин, видел, как она плакала, смотря на фотографию его лучшего друга, и он чувствовал ее боль. Всю, до единой. Но продолжал повторять себе, что не бывает несчастной любви. И было обидно, когда Поттер прекрасно понимал, что это всего лишь глупый самообман. Нас не любят те, кого любим мы. Это и есть закон подлости.

— Джимми, ты чего такой хмурый, — радостно спросила МакКиннон, разложившись в объятиях Блэка. — Вышел бы хоть воздухом подышать. На улице такая погода! Снег вчера выпал, ну разве не сказка?

— Да, — подтвердил Бродяга и чмокнул Марлин в щечку.