— Это не так просто, как тебе может показаться. Кто нам даст дополнительные единицы в штат? Ох, Хог, что же нам с тобой делать?..

Вопрос был скорее риторический, ответ на который был неизвестен никому из ныне живущих. Ну, разве что за исключением одной невыносимой всезнайки! Поттер устало потянулся и набросав несколько строк на пергаменте, легко сбежал по ступеням вниз. И замер у неприметной ниши, что вела в каморку для метел…

Все мозги, которые были в голове, стекли сейчас в пах, переплавляясь в невыносимое удовольствие. Он упирался руками в стену по обе стороны от головы своего любовника, стирая колени в кровь о каменный пол, но не замечая ничего, кроме ритма собственных движений. Вверх-вниз, чуть сжимая внутренние мышцы, почти выпуская из себя горячий член и вновь насаживаясь. Боль, смешанная с удовольствием от удара в простату была невероятно сладкой. Её хотелось испытывать снова и снова, растягивая удовольствие, вслушиваясь в горячее рваное дыхание под собой. Он любил это — быть абсолютно обнаженным рядом с полностью одетым любовником, чувствовать каждой клеткой тела жесткость мантии, с нетерпением ожидать прикосновения ледяных пальцев к члену… Лодочка из рук обхватила эрекцию, начиная перекатывать горячий орган по ладоням. Хватило нескольких сильных движений, чтобы молодой маг упал на бедра любовника и кончил, громко вскрикнув от наслаждения. Следом, на ставшую слишком чувствительной простату, выстрелила струя спермы, заполняя его изнутри.

— Гермиона знает о нас.

— Прости?

Поттер чуть приподнялся с напряженных бедер, следя за тем, как на черную ткань плюхается мягкий член, блестящий от эякулята и спермы и перевел взор на напрягшегося от новости мужчину.

— Она не дура. Догадалась. Спросила меня кто у нас сверху.

Гарри хохотнул. Бровь вопросительно выгнулась, губы исказила ядовитая ухмылка.

— И что ты сказал?

Низкий голос уже полностью восстановился после пережитого оргазма, член был аккуратно запакован в одежду, а Поттер совсем не нежно скинут с бедер.

— Сказал, что это её не касается.

Снейп скривился и быстро поднялся на ноги. Осмотрел своего молодого любовника внимательным взором, снял заглушку с дверей и бросил:

— На этот раз отнеситесь к вашему внешнему виду более серьезно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять чем вы только что занимались, увидев эти красноречивые пятна на мантии и выпростанную из брюк рубашку.

— О, да Мерлина ради! Я просто жутко опаздывал, кстати, на твой гребаный урок!

Глаза насмешливо сверкнули, в прорезях мантии показалась ладонь за которую молодой маг и ухватился, резко поднимаясь и впечатываясь в грудь любовника.

— Десять баллов с Гриффиндора за оскорбление высокой науки зельеварения, Гарри…

Поттер резко втянул носом воздух, вдруг поняв, что все это время пялился в запертую дверь каморки для метел. Какого черта с ним творится? Отчего образы прошлого атаковали его с невероятной силой? Что за неуместные мысли во время работы? Он оставил все это в прошлом, он научился с этим жить, он смирился…

Поттер потряс головой, унимая дрожь, что пронеслась вдоль позвоночника и улыбнулся собственным воспоминаниям. Эта каморка около директорского кабинета была ими еще не опробована и надо же было Дамблдору вызвать их на разговор одновременно! Они были словно два безумца, пытаясь урвать у жизни все до последней капли, что солено-терпким вкусом оседала на кончике языка.

— Достаточно! С этим надо что-то делать! — Рявкнул Поттер и потряс головой.

Ощущая себя озабоченным юнцом, он быстрым шагом направился в совятню с намерением отправить письмо супруге. Без Гермионы он со всем этим никогда не справится!

После ухода Минервы с поста директора и преподавателя трансфигурации на расчет подал Флитвик, говоря, что стар, немощен и уже не способен вбивать в головы студентов знания. Но Поттер-то знал, что старикан просто не мог работать без своей ненаглядной кошки. Эта странная любовь Флитвика к Макгонагал была притчей во языцех еще во времена его студенчества.

В итоге школа осталась без преподавателя трансфигурации и чар. Зельеварение и история магии были упразднены (в связи с отсутствием профессоров) в последние три года, но Поттер намеревался вернуть эти предметы в программу. Не было также и прорицаний с древними рунами. Ситуация вырисовывалась плачевная и с чего начинать Поттер не имел ни малейшего понятия.

«Это твое нормальное состояние, Гарри!» — голосом Гермионы бурчало подсознание.

***

Поттер уронил голову на стол и застонал: Мордред, во что же он ввязался?! Хогвартс, будто старая язва, хмыкнул, не желая идти на поводу у новоиспеченного директора, и в очередной раз отказался открыть северное крыло для проживания профессоров.

Как бы то ни было, он все равно это сделает, хочет того замок, или нет. Поттер потряс головой, вплел пальцы в шевелюру и предался недавним воспоминаниям.

Путешествие к дому семейства Лавгуд он запомнит надолго. Ксенофилиус был в своем репертуаре, пытаясь напоить Гарри какой-то неудобоваримой гадостью и накормить деревянными кексами. С годами странностей у него прибавилось еще больше, как и живности, что вилась вокруг Поттера просто тучами. Морщерогие кизляки давно повымерли, как оказалось, уступив место более изощренным мозговым «термитам». О чем тот и не преминул сообщить Поттеру. К счастью Луна появилась как раз вовремя, чтобы взмахом палочки заменить напиток в чашке Гарри и согласиться на должность профессора прорицаний. То, что она получила мастера в этой области, Поттер узнал, конечно же, от Гермионы, хотя та со времен Трелони так и не признавала прорицания наукой.

Невилл Лонгботтом встретил Поттера с улыбкой, заставив остаться на ужин и с радостью соглашаясь на должность профессора чар. После войны, как оказалось, Невилл всерьез занялся наукой, закончив магический университет и полностью погружаясь в изобретения новых заклинаний.

В министерстве пытались отговорить Поттера от директорства, но видя непреклонность последнего, не стали сильно вставлять палки в колеса, согласовав несколько дополнительных штатных единиц, но пригрозили частыми проверками. Новоиспеченный директор хмыкнул, мысленно проклял бюрократов-чиновников и сказал, что будет с нетерпением ждать проверяющих.

Оставалось найти профессоров зельеварения и трансфигурации. Поттер был уверен, что сумеет убедить жену преподавать второе, тем более, что она всегда была лучшей в классе, а вот с первым могла быть проблема…

Драко Малфой обитал в своем родовом гнезде, окруженный цветами акации, кустами жасмина и павлинами. От отца он перенял любовь в красоте и полнейшее равнодушие к плетению интриг, предпочитая наслаждаться каждый прожитым днем. Люциус с Нарциссой после войны покинули Британию, осев в Испании, и предоставив Драко право строить собственную жизнь по его личному разумению.

Поттер мало что знал о нынешней жизни Малфоя, он вообще практически ни с кем не общался последние десять лет. Ну, разве что редкие открытки с рождеством от Уизли, да пара писем от Минервы — вот и всё, что у него было. Десять долгих лет в один миг превратились в одно мгновение, отсекающее то, что было раньше, от того, что им предстоит теперь. И это было крайне тревожащее ощущение.

Гарри встряхнулся, размял затекшую шею и посмотрел на ворота Малфой-менора. В свои тридцать он, наконец, достиг той самой мужской зрелости и силы, о которой всегда втайне мечтал. Он уже давно перестал быть тем задохликом, которым чувствовал себя (да и был на самом деле) в бытность свою студентом.

В росте он прибавил не особо, зато раздался в плечах и заматерел. Сам он не находил в своем внешнем виде ничего привлекательного, но Гермиона твердила ему обратное, да и окружающие подтверждали это, окидывая заинтересованными взглядами.

Поттер прогуливался вдоль забора, перебрасываясь шипением с бронзовыми змейками, что составляли витиеватый узор массивных ворот, когда створки распахнулись.

Внутрь Поттер вошел с улыбкой, чувствуя, как Малфой бросает на него сканирующие чары. Он медленно двигался, засунув руки в карманы брюк, вдыхая аромат жасмина и ощущая каждой клеточкой тела силу менора, его магию.