По мнению С. А. Караганова, в нынешних условиях под глобализацией понимают постоянный «перелив» из одной страны в другую четырех основных компонентов международного обмена: товара, капитала, людей и информации. Можно выделить несколько признаков глобализации, характерных именно для XXI века:
– во-первых, это беспрецедентный рост объемов и свободы передвижения капитала, выходящий из-под контроля не только национальных государств, но и международных организаций, созданных для этого передвижения;
– во-вторых, это информационная революция, причем массовая интернетизация, делающая мир совершенно прозрачным и расплывчатым в плане национально-культурной идентификации, политических традиций и ценностных установок – далеко не самый опасный ее результат. А вот более ранний этап информационного прорыва, приведший 15-20 лет тому назад к всеобщей телевизации самых беднейших уголков мира, привнес в этот мир картинку совершенно другого образа жизни, практически недостижимого для большей части жителей планеты. Бомбардировка такими картинками вела не только к проникновению западных культурных или поведенческих стереотипов, на что так надеялись ее инициаторы и которых так боялись традиционалисты во всем отсталом мире, в том числе и в СССР. Телевизионное проникновение вызвало волну неприятия и ненависти уже как минимум двух поколений людей, старые, «замороженные» конфликты. Страны третьего мира все больше убеждались, что им никогда не догнать Запад. Остальные, в том числе Россия, оказались на переходном этапе, откуда есть возможность как подняться, так и рухнуть вниз2.
Как считает И. А. Стрелец, все более очевидным становится исключение значительной доли населения из участия в глобальном экономическом пространстве. В связи с этим наблюдается кризис модели «догоняющего развития», которая становится внутренне противоречивой и не способной вывести развивающие страны из-под индустриального и информационного давления крупных промышленно развитых стран. Эта концепция, возникшая в 60-е годы ХХ века, не работает в эпоху информационного общества: развитие постиндустриального общества снижает степень ресурсной привязки западных стран и переориентирует торговые и экономические потоки от «третьего мира» в сторону друг от друга, что приводит к обособленности западных стран от развивающихся. Страны, отстающие на доиндустриальной и даже на индустриальной фазе развития, отстают от постиндустриальных стран, причем это отставание нарастает с течением времени3.
1.3. Взаимодействие культур в глобальном мире
Неверные представления о процессах глобализации общества ведут к неадекватным оценкам угрозы жизни на Земле. В вышедшей в 1996 году книге Сэмюэла Хантингтона «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» показано столкновение христианства и ислама. Их отношения враждебны. Каждый видит в противнике своего врага. Конфликт ХХ века между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом, пишет Хантингтон, представляет собой не более чем мимолетный и противоестественный исторический феномен по сравнению с постоянными антагонистическими отношениями между исламом и христианством4.
Л.И.Абалкин, академик, директор Института экономики РАН, полагает, что вопрос о возможности столкновения цивилизаций и его последствиях, возникший сегодня, получит свой ответ опять лишь в XXI веке. Однако уже ясно, что в принципе он не может быть решен силой. Не может он решаться и путем навязывания одной цивилизации своих ценностей другой. Путь к выходу из нарастающей угрозы в другом – в признании равноценности и самодостаточности различных уровней цивилизаций, в отказе от их деления на высшие и низшие, в готовности уважать и признавать чужие права5.
По мнению автора, конфликт XXI века заключается в антагонистической борьбе западной и восточной культур, от исхода которой и будет зависеть сохранение жизни на Земле. Хочу развеять миф о возможности мирного сосуществования западной и восточной культур. Напомню, что чем опаснее и страшнее болезнь в медицине или социологии, тем она более агрессивная и заразная. Например, рак или СПИД, фашизм или коммунизм. Что же касается восточных религий: ислама, буддизма и других; то они являются цементом – связующим материалом восточных культур. И если в западных странах под влиянием атеистических тенденций произошло отделение христианской церкви от государства, общество признало в качестве общечеловеческих ценностей свободу совести, вероисповедания, секуляризацию образования, то в восточных странах именно религии стали тормозом на пути их дальнейшего развития.
Неадекватное восприятие народами Востока культуры Запада А.С.Ахиезер объясняет двойственным характером культуры, необходимостью в каждом акте человеческой деятельности эту двойственность, противоречивость преодолевать в процессе реализации программ, заложенных в культуре, в процессе принятия решений, смыслообразования… Давно существуют споры по поводу того, как интерпретируют люди насилие на экране. Его можно воспринимать как программу действий для зрителей, идеал для подражания, как норму поведения, как прецедент, имеющий всеобщую значимость, или же наоборот, как средство освоения негативных установок по отношению к насилию, как отказу от него. Решение в этой ситуации понимается каждым человеком на основе его личностной культуры, сложившихся ценностей6.
Назад в Средневековье. Споры о «секуляризации», ее содержании, пространственно-временных формах, соответствии или искажении реальности не прекращаются. Различные концепции, исследующие взаимосвязь религии и «моденити», содержат рефлексию по поводу секуляризации. Бергер в 1960-е годы назвал секуляризацией «процесс, посредством которого различные сектора общества и культуры освобождаются от влияния религиозных институтов и символов».
Освобождение общества от влияния религии проявляется в отделении церкви от государства, экспроприации церковных земель, освобождении системы образования от церковного авторитета. Секуляризация в культуре означает уменьшение религиозного содержания и влияния в философии и литературе, науке и искусстве. Помимо секуляризации в обществе и культуре, существует секуляризация сознания, означающая, что все больше людей смотрят на свою жизнь и на мир без помощи религиозных интерпретаций7.
В последнее время Бергер часто утверждал, что в молодости совершил большую ошибку, преувеличив значение секуляризации. Сегодня, за некоторыми исключениями, социальный мир остался столь же религиозным, как и раньше, а в ряде стран даже стал более религиозным. Это не значит, что секуляризации нет, просто она не является прямым и неизбежным следствием становления современного общества (modernity). Развитие восточноазиатских стран показало, что общество может быть экономически развитым, и в то же время не затронутым влиянием секуляризации8.
Как считает К.А.Свасьян, хотя во многих странах, которые принято называть «развитыми», интерес к религии предполагает лишь соблюдение определенных ритуалов, волны иммиграции из развивающихся стран снова заставляют религию играть существенную роль как дезинтегрирующего элемента в обществе. Различные религии часто противопоставляют «приезжих» и «местных» – в итоге, приверженность к религии у тех и других обостряется, вызывая напряженность и конфликты на религиозной почве. Религиозная идентификация часто становится составляющей культурной идентификацией, и приписывая себя к определенной культуре, человек одновременно приписывает себя к религии, принятой в данной культуре9.
Как сказано выше, в европейской культуре у человека преобладает убеждение, а в восточной – вера. Если европейская культура апеллирует к разуму человека, то восточная культура делает упор на бессознательное, иррациональную сторону мышления человека. Сильная вера, отсутствие критического рационализма делают человека неадекватным и ведут к психопатологии: повышенной агрессивности и озлобленности, безнадежности, обвинению других в своих бедах, преувеличению ценности настоящего в противоположность ценности будущего, деструктивному конфликту с цивилизацией. Восточная культура воспитывает крайний фанатизм у людей.
