Что же это было в действительности? Если задать этот вопрос науке, она ответит вам, что это связано с очень простым явлением. Некоторые газы, выделяемые из разлагающихся тел, похороненных на кладбище, воспламенились при контакте с воздухом и произвели это пламя, которое, в свою очередь, вызвало галлюцинацию в возбужденном сознании бедной матери.

Объяснение верное и точное, и наука здесь совершенно права. Но насколько более утешительна для этой несчастной матери галлюцинация, успокоившая ее душу, чем холодное объяснение, которое оставило бы в ее сердце горечь.

Приведем еще один пример. Над вершинами Амбото появляется тяжелое темное облако, предвещающее грозу. Видя его, рыбаки спешно возвращаются в порт. Крестьяне, путники и пастухи в ужасе устремляются к жилищам и там шепчут молитвы, в которых повторяются странные слова: Дама с Амбото! Дама с Амбото!

Кто же она, эта дама?

Это неприкаянная душа женщины, утратившей веру и совесть и пожертвовавшей ради тщеславия супружеской и дочерней любовью и даже надеждой на вечное спасение. Это душа женщины, которая совершила последнее и величайшее преступление – самоубийство, бросившись в пропасть, и ее дух во искупление стольких грехов, обречен рыдать и вечно скитаться как жертва угрызения совести среди вершин Амбото. Ее появление всегда предвещает большое несчастье. Ее следы всегда отмечены слезами и кровью и, подобно хищным птицам, которых притягивает запах крови, она предчувствует годину бедствия и покидает свое логово, чтобы упиваться чужими слезами и причитаниями.

А иногда можно увидеть красивую белую мглу, которая поднимается и нависает над вершиной Моруменди, а потом растворяется в воздухе. Если, увидев эту мглу, некоторые начинают тревожиться, эта тревога очень скоро уступает место проблескам надежды, которая вселяется в их сердца, и они радуются появлению благодетельной дамы, приход которой означает, что близятся испытания, но она поможет преодолеть их. Это она – добрая дама! Это добрая дама! слышится из уст, благословляющих героическую деву, которая, пожертвовав ради престарелого отца своим счастьем, любовью и самой жизнью, закончила свои одинокие дни в молитвах на скалистой вершине Мораменди.

Горделивым душам жестоких дочерей всегда сопутствуют предвещающие бедствие черные тучи.

Призраки невинных дев появляются вместе с легкой мглой, светлой, как их чистые души, и несут надежду и спокойствие.

Дама с Амбото символизирует неблагодарность, тщеславие и злодеяние, а ее дух постоянно предается проклятиям.

Дама с Моруменди символизирует самопожертвование, добродетель, невинность и ее окружает всеобщая любовь.

То, что все это фантастично и абсурдно, не вызывает сомнения. Но для двадцати поколений басков нравственные наставления были записаны на облаках, висящих над вершинами Амбото и Моруменди.

И точно также в основе всех остальных сохранившихся преданий обнаруживается или моральное наставление, или священный культ домашнего очага, или страстная любовь к здешним горам. Иными словами, три величайшие и самые чистые из человеческих чувств – любовь к Богу, любовь к дому и любовь к стране, – это те великие добродетели, которыми римляне восхищались у басков двадцать столетий назад. Эти добродетели были отличительной чертой народа в течение многих веков и по-прежнему будут проявляться у грядущих поколений, хотя, к сожалению, без кипучей энергии их предков.

И, быть может, – да и кто бы в этом усомнился? – именно народные легенды помогли баскскому народу сберечь свой яркий и выразительный характер и сохранить до настоящего времени, как единственному из всех древних народов, свой язык, обычаи и тот дух, который так выделял его среди богатых древних империй, воспоминания о которых быстро стерлись из человеческой памяти.

И сегодня песню Ганнибала, которую наши предки пели тридцать веков назад, или песню Лековиде времен Августа Октавиана, или песню Альтабискара времен Карла Великого поймет даже самый простой пастух, как будто бы она была написана специально для него. А с другой стороны, какой народ в наши дни поймет саги скальдов, песню о Нибелунгах или песнопения древних армян? Лишь немногие ученые мужи, которые выбрали давно несуществующие языки объектом своих исследований. И это связано не только с тем, что язык того времени сохранился до наших дней, а также и с тем, что сохранился тот дух, который отличал этот народ от других народов; и в наши дни баски думают, чувствуют и живут также, как и в давние, славные времена.

Но каким другим способом, если не из преданий, мы узнаем имена героических вождей этого воинственного народа – Лековиде, Учине, Лартауне,– которые вносили смятение и ужас в самое сердце гордого Рима?

Где в исторической науке сохранились имена Хернио, Гуруцета, Оро-вьок, Бецаиде и многие другие?

Что лучше, чем Песнь Алоса, сможет объяснить впечатляющий ритуал и эмоции, связанные с траурной церемонией Гау-ильа?

Поистине можно сказать, что народ, который накопил и сохранил наибольшее число преданий, баллад, народных легенд, должен обладать и наиболее полной историей.

По этой причине во всех германских государствах работы в этой области знаний велись с интересом и прилежанием, а во Франции к тому же и с национальным воодушевлением.

Поэтому, если эти исследования считаются настолько важными у двух великих наций, которые возглавляют мировые литературные движения и, кроме того, обладают великолепными и многогранными историческими работами, написанными совершеннейшими интеллектуалами, со всеми философскими условиями, которых требует современная критика, то по какой причине это должно быт запрещено такому народу, как баски, у которого нет ни летописей, ни архивов, ни рунических надписей и никаких других обязательных элементов, необходимых для такой обширной работы, как та?

Следовательно, остается открытым только один путь – память народа.

Поспешим же собрать, каждый в меру своих сил, материалы, необходимые для этой важной цели и, возможно, наступит день, когда какой-нибудь исключительный гений, который, добавив к баскским легендам легенды многих других испанских провинций, доведет до конца незавершенную мной работу, которую я начала здесь представлять просвещенной английской публике.

Давайте поспешим, ибо боги исчезают. Из-за непоправимой беды, которая ни у кого не вызывает особенного сочувствия, этот несчастный народ переживает глубокие и трудные изменения. Тенденция к сглаживанию различий, характерная для нынешней эпохи, искореняет в душе басков не только суеверия, с которыми они жили веками, но также их возвышенные чувства и патриархальные обычаи; и народ, постигая в свете новых идей скудность своих убеждений, испытывает горькое унижение, понимая свою наивность и невежество. В наши дни представляется очень печальным факт, что даже обычный земледелец стыдится пересказывать те легенды, которые он когда-то с энтузиазмом слушал и в которые верил; и если вы попросите его рассказать что-нибудь, он будет на вас коситься, подозревая, что вы станете насмехаться над его простотой.

Однако не следует думать, что если мы с энтузиазмом относимся ко всем древним знаниям, мы перестаем признавать огромные преимущества, которыми человечество обязано современному прогрессу. Но в этот особый момент, когда я на мгновение принимаю точку зрения басков, позвольте мне спросить: какими идеями и чувствами могла бы быть заполнена их история, если бы они отвергали и презирали свои убеждения и традиции, идеи и обычаи, которые в такой значительной степени способствовали благополучию народа на протяжении более двадцати веков. Иначе говоря, мы имеем дело с восхитительной гармонией, которая в минуты опасности объединяет в себе самые мирные инстинкты с героической доблестью, с гармонией спонтанного подчинения власти и неукротимого духа свободы и, наконец, с гармонией скромной простоты и энергичного стремления ко всему, что возвышенно.

Но, тем не менее, следует признать грустную правду, что современные баски, особенно подрастающее поколение, не чувствуют привязанности к дому и тоски по домашнему очагу, которые были свойственны старшим, а предания и сказки предков не радуют уже их сердец. Поэтому крайне необходимо собрать эти легенды у поколения, которое так быстро исчезает, в противном случае, если мы будем медлить, мы не обнаружим даже следов их существования. Многие предания уже исчезли, унося с собой часть бесценных исторических сокровищ нашей любимой страны; и поскольку этого уже нельзя исправить, возместим потерю, собрав оставшееся и сохранив его с религиозным благоговением, ибо это реликвии величия, достоинства и веры наших предков.