Все изменилось. Были людские игрушки, не способные причинить мне вреда, был человеческий страх - и были мы, слуги Высокой Струны, те, кому мир человеческой крови представляется просто красивой игрой, не более опасной, чем пейнтбол.

В дверях появился Сайфер, в руках он сжимал нечто... Откуда у него это?!

Я плохо разбираюсь в оружии, но это явно что-то западное и что-то ужасное. Похоже на помповое ружье безумного, невозможного колибра. Откуда оно только взялось? Я даже не знал, что мой официальный помощник таскает с собой нечто этакое, зато теперь понял, почему тот задержался в подъезде.

Такую штуку надо еще собрать.

Маус кружился, ускользая от выстрелов, а Сайфер уже вскинул свою псевдобазуку и, крикнув что-то вроде "Пригнись!", выстрелил в джип. Он был прав: никакой Резонанс не спасет от волны огня и свинца, если вовремя не увернуться.

В тот миг, когда взрыв обдал спину стрелка сотней мелких стекольных осколков, автоматная очередь оборвалась, но огонь, ошметки машины и даже куски асфальта, вырванные ударной волной, хлынули Маусу прямо в лицо. От такого не увернешься. Волна шла единым, несокрушимым фронтом, деваться было некуда.

Маус развернулся, бросился прочь. Он не мог обогнать взрыв, но тот всё не дотягивался до него. Скорости сравнялись, а время застыло липкой смолой.

Где-то сзади уже рычали двое братков. Один из них был почти мертв, второму предстояло помучиться. Сайфер медленно выцеливал убегающих, а Маус мчался.

- Давай! - не сдержался я. - Давай!

Точно болельщик на стадионе. Только ставка иная.

Вот он, спасительный газон. Взрыв почти выдохся. Еще мгновение и... Они не полетят дальше. У них не хватит ни мощи, ни злости. Давай!

Водила дернулся. Последний раз забрал ртом воздух - и уже спустя мгновение его мозг не выдержал. Как и сердце.

Маус прыгнул в гущу газона. Успел-таки. Успел!

Бац!

Сайфер выстрелил вновь. Бил он не на поражение, взрыв прогремел возле самой помойки, свалив одного из беглецов. Второй лишь споткнулся, пробежал пару метров и затравлено огляделся.

Щелкнул помповый затвор. Громадный патрон неспешно выпал на землю. Дуло уставилось на последнего из выживших врагов. Тот медленно вскинул руки.

- Ну ты дал своим слонобоем! - послышалось от газона, где залег Маус. - Меня, блин, самого чуть в мясо не порвало. Ты думай вообще, на фиг!

- Не стреляйте! Не стреляйте!!! - браток упал на колени. - Братва, не стреляйте! Гадом буду! Ну братва же!

Я гадливо передернул плечами.

- Как скажете...

2.

- Так мы ж это... мы, в общем, выпили. Ну знаете ж, как бывает. Сели вечером, после дел и давай кумарить, а Длинный тогда в общем... Ну пьяный, короче был, а мы ж пьяные, мы не понимаем ничего. Мы же это... В общем, ну понятно, да?

- Нет, - незримый следователь был недоволен.

- Так это ж... мы... ну поспорили мы, понимаете! - браток почти кричал и, кажется, собирался заплакать. - Пьяные были, а все из-за "Струны".

- Причем здесь "Струна"?

- Так Длинный как про нее... про вас услышал, так и говорит: да насрать мне на всех этих гитаристов! Пусть попробуют меня поймать. Вот мы и проверили.

- Что проверили?

- Как что, мать твою... найдете вы нас или нет, - браток замер на миг и тяжело задышал. - Ну чо, рви теперь сука! На части рви хоть, все равно кончишь, собака! Рви давай!

- Вот примерно таким образом, - Лена нажала кнопку, и экран залила чернота.

Я лишь вздохнул.

За окном простиралась Столица. Отсюда, с двадцатого этажа административной башни, висевшей над рекой подобно Домоклову мечу, было видно почти все. Там, в Заречье дымили трубы заводов, ползли букашки машин и молекулы-люди. Солнце садилось за дальние крыши, оставляя на нашей стороне лишь черные силуэты домов.

"Струна" не особо маскировалась. Все здание заполняли ее службы, при входе висела скромная доска с золочеными буквами, повествующими о федеральном фонде. Торчавшие на другом берегу небоскребы "Газхима" и "Государственной Банковской Системы" были куда массивнее нашего, но пропустить сооружение в двадцать два этажа, да еще в столь дорогом и престижном районе возможным не представлялось.

Ленин кабинет, кстати, был здесь на самом верху. Дальше шли лишь технические службы. Где заседало руководство я даже не представлял. Хотя, вполне может быть, что и под землей. Быть может, там же, где Мраморный зал - в недрах.

- "Л,К-корпорейшен", туда их налево, - Лена взяла со стола пачку и извлекла из нее длинную дамскую сигаретку. - Нажрались, поспорили, что самые крутые, а теперь еще нас обвиняют. Мол, сами виноваты. Не будь вас, никого бы не тронули. Представляешь, какой сучонок?

- Не будет ему Коридора Прощения, - как бы между делом отметил я.

- Да уж наверно, - фыркнула она. - Третьего б еще сыскать. Спорщика.

- Третьего? - я даже привстал из кресла. - Как? Их же двое там было. И мать показала, и камера засняла, откуда тогда...

- Кость! - Лена даже руками всплеснула. - Ну ты прям порою как маленький. С кем они спорили-то? С Длинным? Нет. Там еще был. Третий. Тот, который на нас поставил. Он, пока эта парочка ребенка из окна выкидывала, в стороне стоял, похоже, и впрямь в нас верил.

- И что? - усмехнулся я. - Думает теперь, что до него не доберемся?

- Думает.

Я кивнул.

"Струна" не обошла никого. Ни фирму, столь распустившую своих сотрудников, ни сержанта Санька, потворствовавшего укрывательству. "Струна" работала, как гигантская мясорубка - и тому был повод.

Вряд ли кто-то осмелился бы сказать, что вся честная компания получила не по заслугам. И то мало. Слишком мало для таких...

Чем дальше, тем больше я понимаю, что "Струна" имеет право на ошибку. Без ошибок вообще невозможно, но даже не это главное. Ошибки - лишь оборотная сторона медали. Зато лицевая... Вот с тем же трехлетним Андрюшей... Если бы не мы - ведь и не почесался б никто, ни милиция, ни прокуратура, ни КПН... Так и ходили бы нелюди, рассекали б на джипах, оттягивались в барах... Наглые, уверенные, что платить не придется. А ведь пришлось, господа. И мне не хотелось думать, что не будь нас - не было бы вообще всей этой истории. Была бы какая-нибудь другая, не лучше. От перемены мест грязи...