...Парализованная бабка и проспиртованная особь, которую язык не поворачивается назвать матерью. Синяки по всему телу - и дистрофия первой степени. Смешно сказать, он у нас в подвале отъелся как следует. Маня-Варежка над ним шефствует, проявляет лучшую часть своей натуры. Худшую проявит, когда сможет выбираться на улицу, да и потеплеет. Я тоже пообщался с Севкой. Да... Умственное развитие оставляет желать... Какой там пятый класс, в коем, согласно бумагам, он обучается! Там и первого-то не наберется. Едва читает, счет в пределах десятка... "А нафига мне" - тихо бурчит, не поднимая глаза. В общем-то, он прав.
Помочь ему нечем. Ну, посуетится образовательное начальство, засунет пацана в интернат для слабоумных. И толку? Либо сбежит оттуда через месяц, либо окончательно спятит... Смешно сказать, но была у меня мысль о "Струне". Глядишь, и был бы толк. Но я вовремя выкинул ее из головы. Слишком уж явственно помнил холодное лунное поле и чириканье птичек... которые вовсе не птички.
...Ну, остается надеяться, что морозы не окажутся чересчур жесткими. В пределах возможностей пальто. Хороший был мужик дядя Коржик! Собственно, он-то меня в подвал и притащил, и опекал всячески, и даже с рыжим Коляном потолковал, чтобы тот хоть поначалу расценки для меня скостил. "Ты же видишь, - простуженно гудел он, раскуривая "Беломорину", - интеллигент наш Костик, весь как есть гнилой и к жизни неприспособленный. Ему учиться еще и учиться. Так что с паршивой овцы... А то еще по дури чего сотворит - и тебе без пользы, и нам хлопоты".
Да, умен был дядя Коржик! Еще бы пил меньше... А так - до пятидесяти не дотянул. Плохо помер, в одиночестве... Его только на второй день наши отыскали. Делили вещи потом, конечно. Да там и вещей-то... смех один. Но вот пальто мне досталось. И даром что замызганное, а оказалось впору. Габаритами мы с дядей Коржиком сходились.
Что ж, теперь придется начинать по новой. Жалеть себя - последнее дело. Ну, пускай полгода пройдет - но наберу я в конце концов на этот вожделенный билет. И прямиком - в Северск-Дальний. Интересно, узнает ли меня Леха? Давно мы не переписывались. Но как бы там ни было - поможет. А там, в тихом сибирском городке, вполне можно жить. Какая-никакая работа найдется... особенно если выправить новые документы. А у Лехи как раз тесть в тамошней милиции служит... если еще не на пенсии, конечно. Глядишь и по специальности устроюсь, там же наверняка дикая нехватка учителей. Как, впрочем, и везде.
В принципе, ничто мне не мешало написать Лехе хоть прямо сейчас. Но что-то удерживало меня от этого. Правду все равно в письме не стоит излагать. Конечно, вероятность лишних глаз минимальна... И все-таки... Не хотел я подставлять Леху... пускай и с вероятностью ноль целых ноль десятых. Подписаться-то на конверте в любом случае нельзя - вроде как новое почтовое оборудование сканирует адреса и подписи... Для облегчения сортировки и надежности доставки. А сие означает, что в некой базе данных вполне может оказаться моя фамилия. И все, этого достаточно. Хакеры в "Струне", надо полагать, высшего класса, наверняка содержимое почтовых баз отслеживают. А ведь они не успокоятся, пока меня не отыщут... Дедушка с бабушкой гонятся за Колобком...
...Как-то незаметно исчезли всякие признаки заката, небо блестело ломкими льдинками звезд, и им не мешал ни юный месяц, ни редкий свет городских фонарей. Все-таки Мухинск - глухая дыра. Несмотря на полумиллионное население, по сути он большая деревня. Заводы стоят, дымом атмосферу не портят. И расстилается над головой иссиня-черная пустыня, перечеркнутая размытой полосой Млечного Пути. В Столице такого не увидишь.
Мне не хотелось возвращаться в подвал. Ну чего я там не видел? Вонь, испарения давно не мытых тел, пьяные, с надрывом, песни вперемешку с руганью. Бесконечные разговоры об одном и том же, сто раз пережеванные исповеди и обиды... Двух десяток, оставленных поганцем Пашкой, хватит, чтобы уплатить ежедневную мзду рыжему Коляну...
А сегодня ничего уже не светит. В темноте бутылок не найти. Магазины кончили работу, ни погрузить, ни разгрузить не выйдет. Разве что завтра. А сейчас - почему бы мне просто не погулять? Без всякой цели, забыв о суете, забыв о больной ноге и лунном поле? Погулять, будто время сделало петлю, прыгнуло назад на целый год. Погулять, как мы гуляли с Лариской... Пускай и без Лариски.
А до Нового года меньше недели осталось... Может, рискнуть, открытку ей выслать? Без подписи, с одними лишь словами: "Жив. Люблю. Надеюсь". По почерку она все поймет. Увы, нельзя. Знаю я Лариску, в себе не удержит, поделится с моими... А там - пойдет клубочек мотаться по ниточкам...
...Странно - мне казалось, что Мухинск я изучил уже вдоль и поперек, но сейчас, оторвавшись от привычного потока мыслей, я вдруг понял, что этих мест не знаю. Какие-то глухие длиннющие заборы, огромные одноэтажные строения без окон - наверняка склады. Слева, плохо различимая в темноте, раскинулась брошенная стройка. Опять, наверное, финансы у города накрылись.
Прямо по курсу - помойка. Толпились, чуть ли не наезжая друг на друга, железные контейнеры. Их было множество, но мусору все равно не хватало места, и недавно выпавший, не успевший еще потерять белизну снег был усеян битым стеклом, картофельными очистками, рваными газетами...
Мимо проскользнула кошка, решительно устремилась к контейнерам. Может, ты самая рыжая, что уже встречалась мне сегодня, но в темноте, как известно, все они серы. Тем более, фонарей тут раз два и обчелся, и главную подсветку давал все тот же юный месяц. Почему-то здесь он заметно ярче, чем дома. Представляю, что творится в полнолуние!
И еще, в отличие от Столицы, стояла невозможная, абсолютная тишина. Ни лязга трамваев, ни гудков машин, ни льющейся из окон музыки... Первобытное безмолвие, точь-в-точь как на лунном поле. Лунное поле... Я попытался выбросить его из головы, но не смог. В безмолвном воздухе, как и тогда, дрожала невидимыми нитями тревога. Еще несколько минут назад все было иначе. А потом что-то вдруг поломалось, и тишина начала набухать, наполняться темной, готовой взорваться тяжестью.
И взорвалось.
