- Если у Вас не будет именно восьми тысяч двухсот евро - это не беда: главное - Ваше желание поехать учиться в Германию. Если Вы обратитесь за услугами в фирму UCI, заключив с ней договор, то сможете уехать и с мéньшими деньгами, а там Вы заработаете сами - Вы же говорите, что владеете немецким языком...

Конечно, это было громко сказано, что я владею немецким языком, но я слушал Якубовскую молча затаив дыхание с широко раскрытыми глазами от интереса к затронутой финансово-экономической теме решения проблемы недостатка у меня так нужных мне денег. Я даже рот открыл, то ли от удивления тем, что я слышу, то ли от желания перебить директрису вопросом или словами типа "не может быть!". А она всё вещала:

- После заключения договора с моей фирмой мы поможем Вам с получением справки из банка о наличии у Вас требуемой немецким консульством суммы денег: Вы возьмёте настоящую справку в банке на ту сумму, которую полóжите в банк, а мы в этой справке сумму-то подправим в сторону увеличения, и немцам в консульстве, проверяющим представленные Вами в консульство Ваши документы, и в голову не придёт, что Ваше серьёзное намерение учиться в их стране - скажем так - настолько серьёзно, что Вы готовы пересечь границу с деньгами в количестве меньше требуемого консульством минимума в 7.200 евро.

Я был поражён откровением Якубовской. Она же не унималась откровенничать:

- Более того, признаюсь, что, даже если бы у Вас не было академической справки из университета, я бы Вас всё равно отправила на учёбу в Германию: мы бы сделали для Вас диплом об окончании какого-нибудь нашего городского вуза - немцы не стали бы дотошно докапываться, настоящий он или нет: они ведь, эти немцы, сами Вас ждут на учёбу к ним - это их политика - замыкать мир на Германию, конкуренция американскому влиянию на мир, так сказать!..

После подобных откровений Якубовской я ей признался также в свою очередь откровенно - а чего стесняться? - что я гол как сокóл!, но я намерен продать свою жилплощадь, комнату, с целью организовать себе поездку на учёбу в Германию на вырученные от продажи комнаты деньги. Эти подробности о себе я рассказал Н. В. Якубовской для объяснения причин, по которым я не смогу обратиться в фирму для заключения с ней договора в ближайшие дни, если надумаю это сделать: мне нужно будет сначала избавиться от комнаты и обзавестись деньгами. В завершение нашей встречи Н. В. Якубовская сообщила, что если я весной продаю комнату, то летом её фирма успевает помочь мне подать документы в какой-либо немецкий вуз, и осенью я могу уже начать учиться в Германии. Такая перспектива меня очень обрадовала. Естественно. И окрылила, ведь скоро у меня всё будет хорошо, так хорошо, как я хочу. Как давно задумал и давно хочу.

Возбудив во мне сексуальные фантазии на счёт неё, Ольга заставила меня подумать и о вероятности их воплощения. Сам себе я ответил: "Да, это реально", и далее стал вести себя на работе так, чтобы продолжать вызывать у неё внимание ко мне и интерес. На работе - это почти полностью означает в обеденный перерыв в раздевалке, так как больше нам с кладовщицей Ольгой ни по производственной необходимости, ни просто так пересечься было негде. После недели совместного пребывания в раздевалке на работе в обеденные перерывы, к концу которых мы неизменно оставались в ней одни, я влюбился в Ольгу - вот что смог я себе позволить как свободный человек, уверенной поступью идущий к своему счастью. Да, да, близость времени, когда я окажусь с деньгами, этим мощным средством воздействия на мир, воздействия в моих интересах, преобразила мой взгляд на мир: заставила меня почувствовать себя свободным уже сейчас. Ибо ежевечерние обеды у тёти Надины на Набережной после работы продолжали меня поддерживать и бодрить-веселить. В пятницу 28 февраля после недели "совместной" работы (совместных обеденных перерывов) в конце рабочего дня я догоняю Ольгу, уже спускающуюся одетой по лестнице на выход с завода, и предлагаю на выходных сходить в Эрмитаж. Она соглашается, вернее, говорит, что не против и стоит подумать, и мы обмениваемся домашними телефонами для уточнения времени свидания-похода в Эрмитаж завтра или послезавтра. Откуда же у меня деньги на билеты в Эрмитаж? А не нужны мне были деньги, так как я одно время работал в охране этого музея, и теперь меня пускали туда бесплатно, одного или с кем-либо, например, с Улей, - теперь пустят и с Олей, главное - знать, что сказать на контроле билетов, например, приветливо улыбаясь контролёрше сказать: "Я у Вас в музее раньше работал в охране, и теперь иду по старой памяти к Виктории Николаевне Авиловой". Это я назвал одну из старушек-смотрителей в залах: дружелюбная такая, общительная женщина, царство ей небесное (умерла она теперь уже)! На этом свидании-походе в Эрмитаж никаких других денежных трат мной предусмотрено и произведено не было. По причине отсутствия у меня денег (но не отказываться же из-за этого от свидания!). Что было понято Ольгой правильно - работали ведь вместе, и вместе сидели без денег до первой зарплаты. Но в общем свидание-поход удались. Мне было чем блеснуть перед Ольгой в музее, который я хорошо знал. Мне удалось заинтересовать её своими знаниями по музею, но я старался не переборщить с выдаваемой мной информацией, и можно сказать, что мы просто совершили лёгкую прогулку среди колонн, скульптур и картин музея. Если по дороге туда мы с Невского проспекта попали на Дворцовую площадь через арку Главного штаба, то на обратном пути на Невский я открыл для Ольги дворы Капеллы, которыми ходят-пользуются для среза угла истинные петербуржцы. Она как бывшая лимитчица, прожившая в Петербурге 20 лет, об их существовании не знала, так что они привели её в восторг не меньший, чем девушка, ужаленная скорпионом (есть в Эрмитаже такая чудесная скульптура, мимо которой благодаря мне мы сегодня не прошли).

За неделю работы с Ольгой на телезаводе и на свидании с ней я узнал следующее. Ольга не замужем. Растит одна сына, которому сейчас 13 лет. Сама она с Вологодчины. После средней школы окончила техникум и приехала работать в Ленинград, но не по профилю корректора печати, на кого училась, а секретаршей, благо, внешность позволяла, в троллейбусный парк, от которого за выслугу лет получила скромную однокомнатную квартирку в начале проспекта Косыгина на расстоянии всего одной трамвайной остановки от почти достроенного к 300-летию Петербурга Ладожского вокзала или в 26 минутах ходьбы пешком от него и метро "Ладожская".

Что ждёт Ольгу в будущем? Прозябание на паршивых работах из-за отсутствия серьёзного образования да сидение дома до конца своих дней в маленькой квартирке с сыном без денег. ? !!! Ведь откуда им взяться у неё, деньгам-то? В нужном для счастливой жизни количестве. - Об этом я думал, провожая как и положено кавалеру Ольгу домой. И ещё раз подумал о её возрасте. Она не скрывала его от меня. Ей 39. мне 31. Почти 32, - поправляю я сам себя, стараясь быть старше рядом с ней. Ну и что? И вот мы едем эту одну единственную остановку на трамвае. Стóя в полном трамвае. И вот мы едем, и я вдруг предлагаю ей, уже знающей из моих рассказов о моих планах, следующее:

- Поедем со мной! В Германию. Вместе учиться. Я заплачу. И за себя, и за тебя. Ведь кто ты здесь? И что ты здесь? Неужто тебя устраивает твоя жизнь здесь сейчас? Поехали! Выучимся там!

- Да ты что, Алёша! Нет. Зачем я тебе, старая? - принялась отнéкиваться Ольга, разубеждать меня. - Ты едь один. Выучишься и найдёшь получше меня - молодую.

- Зачем мне потом? Зачем ждать? Когда ты здесь пропадаешь!..

Вот такой короткий разговор успел состояться за время нашей поездки до первой остановки трамвая. Проводив до двери в квартиру я заходить не стал - было как-то неуместно. Пока. Но в следующий раз уже войду. Когда приду на 8 марта с цветами. Розами (слава Богу, к этому дню на заводе выдали зарплату, такую нужную всем к празднику! А как мне были нужны деньги! На цветы. И я их получил - заработал). Но прежде чем я опишу, как я покупал эти розы, объясню свой душевный порыв в трамвае.