Отец был потрясён не менее меня случившемся. Он поспешно ретировался из дома, потрясённый-уязвлённый. Удивительное дело, я не помню, конкретно чего желая-требуя качал права мой отец, в общих чертах выясняя с матерью "кто в доме хозяин", - да, только в самых общих чертах: "кто в доме хозяин"-я помню этот инцидент, но мне хорошо запомнились мои чувства в той ситуации, когда я "рубил гордиев узел", утверждая маму в качестве единоличной хозяйки дома и главы семьи.
Как и в случае, когда отец привёл к нам домой немощную бабушку Тоню, я ощущал себя защитником своей матери и домашнего тепла и уюта. При холодном отношении ко мне матери я таким образом, повторяюсь, желал, чтобы она стала относиться ко мне чуточку теплее, ведь мне ТАК не хватало её тепла! А в холодных отношениях родителей друг с другом своим поступком я только расставил точки над "i", внеся ясность в их ледяные отношения. Образно говоря, лёд стал прозрачным. Также в свою оплеуху я вложил чувство досады за то, что мне пришлось бежать из дома - в армию, и за то, что в армии мною выяснилось, что я физически недоразвит по сравнению со своими сослуживцами по причине недоедания, в особенности мяса, - в этом я обвинял именно отца как кормильца семьи, то есть как плохого кормильца. В общем, как ни крути, а мой удар отца со всех сторон был закономерен и логичен. В своё оправдание могу лишь сказать, что я после этого поступка плохо себя чувствовал. Всё! Хватит о грустном. Пока хватит.
* * * (Звёздочки ╧32)
Посещая занятия ПО я не обнаружил отставания по немецкому языку от других посещающих, то есть я выглядел как окончивший школу-десятилетку, что меня радовало и обнадёживало.
А по литературе мне за полгода пришлось прочесть всю школьную программу, ведь, как я писал, в школе я читать не успевал. Читать русскую литературу в уже недетском возрасте мне понравилось и было интересно, тем более все литературные произведения комментировались преподавателем на занятиях ПО.
По российской истории нас муштровали. Мы, посещающие ПО, должны были вызубрить кучу дат исторических событий, не обязательно крупных. Преподавателем истории устраивались контрольные по датам. Он диктовал исторические события, а мы должны были без запинки записывать их даты. Некогда было повернуть голову и подсмотреть ответ, то есть правильную дату, у соседа по столу: если кто-то поворачивал её, то преподаватель ускорял перечисление исторических событий, так что списать не удавалось никому. Преподаватель-историк утверждал, что устраивает такие контрольные работы по датам в наших же, то есть посещающих ПО, интересах, что даже если к экзаменам мы забудем две трети дат, то оставшейся одной трети нам хватит для восстановления не только фактов исторических событий, но и их дат.
Про занятия по русскому языку мне особо сказать нечего. Занятия как занятия. Как школьные занятия. Как говорится, повторение - мать учения.
* * * (Звёздочки ╧33)
В феврале 1993 года моя сестра Полина родила дочь Ульяну. Таким образом для меня выяснилось, что на своей свадьбе с Андреем Погодиным Полина уже была беременной. То есть мне стало ясно, что Андрей Погодин, обрюхатив мою сестру и заключив после этого с ней брак, поступил с ней порядочно.
Полине пришлось делать кесарево сечение, потому что её ребёнок во чреве запутался в пуповине - она обвила его шею, наверное, во время семейного скандала по поводу проживания у нас дома немощной бабушки Тони, когда ребёнок перевернулся в Полинином животе.
Полинин муж Андрей Погодин после рождения Ульяны повёл себя как-то странно: он стал много пить, пропадая из дома (жили молодожёны с Улей у него на какой-то Красноармейской), и не давать денег на ребёнка. То есть до свадьбы и до рождения ребёнка он как-то сдерживался пить или делал это как-то незаметно для Полины, а после рождения Ульяны просто распоясался. Ему были сделаны замечания-предупреждения Полиной. После третьего, так называемого "китайского", предупреждения, что деньги в семью следует приносить, и не последовавшего исправления мужа, Полина потребовала от Андрея развода. Но после последовавшего развода Андрей Погодин стал уклоняться от выплаты алиментов.
Мой отец, то есть для Ульяны дедушка, предложил Полине отдать её дочь в детский дом, то есть отказаться от ребёнка, типа, не на что содержать-воспитывать ребёнка. Высказывания отца по этому поводу мне передала моя мать. Я встретил это сообщение эмоционально. Что так нельзя! И этому не бывать. Что мы вместе "поднимем" ребёнка. Мы - это мной имеются в виду: Полина, я и наша мать.
Но это я забегаю вперёд. Сначала я всё-таки в 1993 году поступил в университет. Санкт-Петербургский государственный. А пошёл я учиться на вечернее отделение юридического факультета, так как теперь я осознавал, что я уже вырос и сидеть на шее у родителей мне невозможно. То есть я решил днём работать, а по вечерам учиться.
Окончив подготовительное отделение, я не боялся вступительных экзаменов в университет, даже экзамена по иностранному языку. Накануне этого экзамена я даже водку пил, чтобы просто выспаться перед экзаменом, а не мандражировать. Пил я не дома, а на работе (тогда я временно работал сторожем в большом гараже; пил с механиками). А вообще не бояться этих экзаменов мне помогала льгота для поступающих в вузы после армии, а именно: достаточно было лишь бы сдать экзамены, то есть лишь бы не на двойку. А получить пару после посещения ПО просто не реально - трояк всяко тебе обеспечен. В мою бытность льгота при поступлении в университете сохранилась только на вечернем отделении, а на дневном её уже не было. Но, главное, что на вечернем она сохранилась.
Так вот, развелись Полина и Андрей скорее всего когда я уже поступил в университет и стал учиться и работать. Кем я только не работал в период обучения в университете. Но это всё был неквалифицированный труд. Работал я и грузчиком, и охранником. Но охранник-это громко сказано. Сторож - вот это определение более подходит к моей должности. Учась на младших курсах я и не очень то пытался устроиться работать по юридическому профилю. В первой половине девяностых, постаравшись, в принципе, можно было найти должность юриста в какой-нибудь организации и студенту-недоучке. В период, когда фирмы множились как грибы, брали на работу юристом и студентов. Им, правда, мало платили, потому что они были ещё недипломированными. Вот поэтому-то меня работа юристом не устраивала: я должен был приносить как можно больше денег в семью - помогать матери и сестре. Году так в 1994 мои родители наконец-то официально оформили развод. Моя мать осталась без мужниной материальной поддержки. В это время институт ВИТР разваливался и машинистка-надомница ему уже не была нужна. И в начавшийся век компьютеров моей матери-машинистке нельзя было устроиться по специальности. Было решено, что пусть моя мать сидит с внучкой Ульяной, а моя сестра Полина, Ульянина мать, пусть как можно больше работает акушеркой, то есть на полторы ставки, а то, может быть, и на две. Но что такое даже полторы-две акушерские ставки? Всё равно это мизер. Моей матери предпенсионного возраста (напомню: она 1948 года рождения) в сложное время девяностых вообще никуда нельзя было устроиться, ведь уровень безработицы тогда зашкаливал, и таких, как она, никуда не брали, тем более, если учесть помимо её возраста её состояние здоровья: женские возрастные болезни давали себя знать. Так что даже работа каким-либо дворником была не для неё. Но ведь с Ульяной, болезненным ребёнком, всё равно надо было кому-то сидеть: детский сад или сначала ясли-это не для болезненной Ули. А Андрей Погодин алименты выплачивал не регулярно и по минимуму, так как сумма алиментов вычислялась-высчитывалась из официальной его зарплаты, а она либо была смешно нереально маленькой, либо вообще отсутствовала, так как он официально числился безработным. В общем, мне претендовать на юридическую работу с малой зарплатой в силу вышеизложенных причин не представлялось возможным. Да, конечно, хорошо было бы, ещё учась, накапливать собственный юридический опыт, но в моей ситуации было не до опыта, а было лишь бы выжить нашей семье сейчас. Поэтому я в этот период не имел даже собственного кошелька - всю зарплату отдавал сидевшей на моей шее матери, оставив себе сущую мелочь на курево и на пиво (а пил и курил я тогда мало). Мать ходила по магазинам и готовила еду на всю семью. Хождение по магазинам занимало много времени, так как она ходила с малолетней Ульяной (не одну же её оставлять дома! - бабушка Лиза не в счёт: она жила-выживала на пенсию самостоятельно и вела отдельное хозяйство от нашего) и покупала продукты не в одном магазине сразу, а бродила по магазинам всей ближайшей округи в поисках продуктов где что подешевле, так что хлеб покупался в одном магазине, масло - в другом, что-то другое - в третьем и так далее. То есть экономился при хождении по магазинам каждый рубль. Копейка рубль бережёт - это про мамины хождения по продуктовым магазинам. Только в девяностых копейки не имели хождения - слишком мелок был рубль.
