* * * (Звёздочки ╧27)

За время моего отсутствия в "Холодильном" институте из-за поездки в Польшу лекторы продвинулись в изложении материала дальше. Есть такой сложный предмет сопромат. Я всего-то пропустил по нему пару лекций, но мне казалось, что я отстал на целую вечность. А тут ещё задали какое-то задание на дом по этому предмету. Я растерялся, не зная, что делать. В учебнике как-то всё непонятно написано, и слишком много надо было прочесть, а о таком способе получения знаний как ходить на консультации к преподавателю я как-то и не догадывался - не научили, не говорили, что такое возможно. Короче, я был в полной растерянности.

В декабре 1990 года в Ленинграде всё стало по талонам, даже колбаса. Так вот, мне не думалось об учёбе, а думалось о колбасе. Мать готовила на всю семью, и я не чувствовал себя в праве попросить добавки. Да её и не было. Да и своё положение в семье, будучи уже большой, я осознавал. Так что, я считал себя лишённым всякого морального права требовать чего-то для себя. А мать относилась ко мне, типа: покормила - свободен.

Сестра Полина уже окончила школу и пошла учиться так же как и я не в Горный, а по уму. По уму оказалось в медицинском училище, и училась она на акушерку. Им, учащимся, выдавали иностранную гуманитарную помощь - коробку с разными продуктами несколько раз. Одна коробка - рацион продуктов натовского солдата на сутки.

В это время отношения между моими родителями совсем остыли. Нет, скандалов не было, но чувствовался холод. Между ними. Всё правильно: второй ребёнок, то есть Полина, вырос, теперь можно и разводиться им.

Что делать? Мне в этой сложившейся ситуации. Что делать? Что делать? Напряжённо работал мой мозг. И вот он придумал следующее: сбежать из дома. Но куда? Не просто же на улицу. Долго над этим я не думал. Ответ пришёл почти сразу: в армию. Да, пусть родители кормят только мою сестру Полину, а я это сложное голодное время пережду-пересижу в армии, там то, наверное, не голодают, всё-таки же это армия. И не боюсь я теперь, что могут послать в горячие точки. Пусть будет горячо там - от холода дома, холода во взаимоотношениях родителей, противно. Авось не убьют, не всех же убивают, большинство ведь возвращается домой живыми. И я чувствовал, что в стране идут разрушительные процессы, становится всё хуже и хуже. Так, может быть, за время моего отсутствия дома, то есть пока я в армии, кризис пройдёт низшую точку, и начнётся подъём. Подъём разваливающейся сейчас страны. То есть следует переждать, пока всё "устаканится" само собой. Чувство, что что-то должно произойти со страной меня охватило и пугало. Пугало больше, чем армия.

Справедливости ради следует отметить, что такой фактор страха перед армией как дедовщина меня не пугал. Я просто не знал об этом явлении. По телевизору об этом тогда ещё не говорилось, и друзей-приятелей, отслуживших в армии, у меня не было. Так что об армии у меня в голове сложилось несколько идиллистическое представление.

А о каких точках я мыслил, что они горячие? Не задолго до этого произошли события в Фергане, а теперь громыхало в Карабахе. И теперь я осознал виденное мной в Кузнечном летом 1982 года - траурную процессию через весь посёлок с гробом погибшего в Афганистане нашего воина-интернационалиста.

Ничего не говоря родителям, я пришёл в деканат своего факультета "Холодильного" института и забрал свои документы, не объяснив причины. После этого я пошёл в военкомат и сказал, что хочу в армию, что теперь у меня нет никакой отсрочки (ведь пока я учился в вузе, меня брать в армию не должны были). После прохождения мной медкомиссии мне сообщили, что я должен явиться в военкомат для отправки в армию 20 декабря 1990 года. Рано утром.

Забрав документы из "Холодильника", я не сообщил об этом родителям. И о своей отправке в армию через месяц я также родителям не сказал. Не хотел, чтобы они меня целый месяц "пилили". А чтобы они ни о чём не догадались, я каждый день по утрам уходил из дома и возвращался, как будто приходя с занятий в институте. Делать мне было нечего, а гулять по улицам было холодно и без особых денег не интересно и скучно. Я брал из дома дипломат с какой-нибудь интересной книгой и просто сидел и читал в зале ожидания на Московском вокзале, который находился относительно не далеко от моего дома. Я не мог себе купить на вокзале даже мороженое, потому что вся моя стипендия была оставлена в Польше.

Только накануне своей отправки в армию 19 декабря в 6 часов вечера я сообщил матери, что я завтра утром ухожу в армию. Времени "пилить" меня уже не осталось, как я и рассчитывал, осталось время только достойно проводить меня в армию, то есть накрыть стол. За этот стол с курицей и скромной выпивкой был приглашён только дядя Саша кроме присутствовавших родителей и сестры. Мне было приятно быть в центре внимания семьи и от того, что за столом царила тёплая атмосфера, по которой я так соскучился. А то ведь даже мой день рождения в этом 1990 году совсем не отмечался, то есть не было накрыто никакого стола.

Я этот день отметил лишь покупкой самому себе маленького подарка - аудиокассеты немецкой группы электронной музыки "KRAFTWERK". И традиционно никого не приглашал к себе отметить свой день рождения. Зато отец отметил, приведя к себе в гости Игоря (сына дяди Саши, то есть моего великовозрастного двоюродного брата) и засев с ним за шахматы. Мне было противно быть дома в этот момент, и я пошёл гулять, и купил упомянутый "KRAFTWERK" для хоть какого-то утешения себе для души.

* * * (Звёздочки ╧28)

Перед началом следующей главы про армию упомяну, что начиная с 1989 года я на концерты "Åквариума" ходил дважды в год. А в 1989 и 1990 годах дважды ходил на "Популярную механику" Сергея Курёхина в концертный зал "Октябрьский". Стипендия мне позволяла покупать билеты на них.

В 1989 году я топтался перед кассами "Октябрьского", и ко мне подошёл какой-то мужик. Переминаясь с ноги на ногу он предложил мне билет за 5 рублей на Курёхина, сказав, что у них на работе распространялись билеты, сам он взял на всякий случай 2 билета, но пары себе на этот концерт он не нашёл. Так мне повезло. Я от себя самого не ожидал, что мне так понравится звучание одинокого деревянного рояля без сопровождения. А с сопровождением других музыкальных инструментов вообще было super.

А в 1990 году я ходил на "Åквариум" с Сергеем Петровым. А на следующий день я подошёл на всякий случай к "Октябрьскому". Программа предыдущего дня была сильная, и я рассчитывал попытать счастья - попасть на концерт второй день подряд. Мне повезло. Ко мне, ни к кому не пристающему с вопросом "Нет ли лишнего билета?" сам подошёл молодой человек с билетом:

- Хочешь на "Åквариум"?

- Да, - ответил я.

- Пойдём со мной, у меня есть лишний билет.

- А сколько с меня?

- Нисколько. У меня в концертном зале работает бабушка, и она так достала два билета. Мне идти не с кем. Я сам за билеты не платил, поэтому и с тебя денег не возьму.

Сравнивая два концерта (Борис Гребенщиков и его "Åквариум" традиционно давали по два концерта) можно отметить разницу между ними.

Армия

Глава про мою службу в армии не готова. Возможно, что она будет написана ко второму изданию моей Книги.

Обмолвлюсь лишь тем, что скажу, что в армию ко мне приезжали дважды. Один раз родители с дядей Сашей на его "Волге" в первый год моей службы, а второй раз - одна мама на втором (служил я два года). В первый визит ко мне мне привезли немецкие словари и мою тетрадь по немецкому языку, которую я вёл, учась в "Холодильнике", благо, приехали ко мне на машине. А самоучитель немецкого языка нашёлся в казарме. Так что, занятия по языку я продолжал и в армии. Грамматику я совершенствовал, а мой словарный запас рос.

* * * (Звёздочки ╧29)

В сентябре 1992 года я приезжал из армии домой в краткосрочный отпуск. Меня отпустили на свадьбу моей сестры Полины. Праздновали дома, благо, пятикомнатная квартира площадью 137 квадратных метров на Сапёрном позволяла.