— Его зовут Роуэн.

Тэсс фыркнула.

— Роуэн? Он что, в поп-группе?

— Можешь ревновать, сколько хочешь, это тебе ничего не даст. Он ирландец, ему тридцать два, и он зубной врач.

— Марджи, прости за тупость, но как ты подцепила зубного врача в Темпле^[3]? Или он клиент? Я думала, это запрещено.

— Так и есть, — с усмешкой призналась Марджи.

— Это ужасно. Выпей еще вина.

— Спасибо. У него какие-то проблемы с хозяином квартиры — он здесь временно, всего на год. В Дублине у него половина врачебной практики, но он хочет специализироваться как ортодонт и проходит спецкурс в Королевском Лондонском.

— Ортодонт, — произнесла Тэсс. — Как-то не очень сексуально.

— Очень даже сексуально. Хотя мы о стоматологии особо не разговариваем, да и обо всем остальном.

— Настоящая встреча родственных душ. Духовное и интеллектуальное обогащение.

— Секс, во всяком случае, отличный.

— Хэтти. Если ты сюда еще хоть раз спустишься, будешь спать без ночника.

Дочь наморщила личико.

— У меня был плохой сон, — пробормотала она. — Мне приснилось, что папа и Найджел попали в авиакатастрофу и погибли.

— Найджел далеко не летает, — сказала Марджи успокоительным тоном, — ему уши не позволяют. — Девчушка посмотрела на нее озадаченно.

— Марджи, хватит тебе дурака валять, — начала сердиться Тэсс. — Водички попить хочешь?

— Да, пожалуйста, — голос Хэтти был жалобным. — Или, может, горячего шоколада с кучей взбитых сливок сверху?

— Не выйдет, чудовище, — Марджи встала из-за стола и взяла ее на руки. — Слушай, на этот раз я тебя уложу, а ты можешь мне рассказать все, что ты делала на каникулах.

Она понесла сонную девочку наверх.

— Сначала мы летали на воздушном шаре, потом папа научил меня виндсерфингу, потом мы поймали большущего осьминога, а потом… — донеслось до Тэсс.

Марджи вернулась через пять минут.

— Увиливать от того, чего ей не хочется, она у тебя, похоже, уже научилась.

— Это точно.

— А мальчики спят?

— Вряд ли, — Тэсс посмотрела на часы. Было полдесятого.

— Они смотрят «Друзей». Не то чтобы я подглядывала…

— Им полагается делать домашнее задание, во всяком случае, Джейку. Олли свое уже сделал. Я говорила Марку, что покупка телевизора им в комнату до добра не доведет.

— Ну, это хоть «Друзья». Я вчера вечером своих поймала. Эти поросята смотрели «Дневник Бриджит Джонс», который я для себя в прокате взяла.

— Но он же вроде ничего, так? Я не смотрела, пропустила, когда он шел в кино.

— Ничего, если ты не против секса, неприличных шуток и Хью Гранта в роли повесы.

— Звучит заманчиво.

— Так и есть, — согласилась Марджи, — но не для шестнадцатилетних и тринадцатилетних.

— Там еще Колин Ферт, правда?

— Да, — они обе замолчали и уставились в пространство. Потом Тэсс встряхнулась.

— Продолжай, — сказала она. — Ты что-то начала рассказывать до того, как нас грубо прервали.

— Как только Роуэн вошел в офис Сары, я подумала «Боже мой». Он ростом пять футов восемь дюймов, невысокий, но довольно плотный, и у него невероятно густые черные волосы, зловещая улыбка и синие-синие глаза. Как у Пола Ньюмена. Только он куда моложе, — добавила она поспешно.

— И?

— И он сказал, что видел меня в баре Генри. Ну, знаешь, который за углом от работы.

— Туда и ортодонты тоже ходят?

— Судя по всему. В общем, он сказал, что завтра пойдет туда на ленч и, может, мы там увидимся.

— А как насчет клятвы Гиппократа или что там бывает у юристов?

— А, начхать мне на это. У меня уже больше двух лет никого не было.

— И что, вы прямо в баре…

— Почти.

Тэсс чуть не подавилась вином.

— Что?

— Он живет всего за два квартала оттуда.

— Давай-ка по порядку. Ты встретилась с этим ортодонтом всего во второй раз и сразу пошла с ним в его квартиру, за которую он ведет отчаянный юридический бой с разгневанным хозяином?

— У тебя все это получается очень сложно.

— Ну, извини.

— Нет, я сказала, что мне следует осмотреть место преступления, а он ответил, что это отличная идея. Мне не надо было возвращаться в офис до половины третьего, а у него было окно. Так что мы пошли посмотреть.

— Ну, и как там?

— Понятия не имею. Мы начали целоваться, как только вошли в дверь.

Тэсс положила руку ей на плечо.

— Марджи, — сказала она, — ты замечательная подруга, и все такое, но ты не думаешь, что это немножко странно, когда человек, которого ты едва знаешь, лезет с тобой целоваться, как только затаскивает в квартиру? Никакого тебе кофе, никакого «Пойдем посмотрим мои цветы»? Только не обижайся, но тебе не кажется, что это уже смахивает на поведение насильника?

Марджи потрясенно посмотрела на нее.

— Я что, сказала, что это он меня поцеловал? Нет, я его поцеловала! Я не могла удержаться. Он такой потрясающий. Такие глаза. Такое тело. Такой молодой. Все было очень невинно.

— А что потом? — спросила Тэсс, смеясь.

— Потом, естественно, мы отправились в постель.

— И?

— Божественно, просто божественно. Настоящий секс по полной программе, когда вы катаетесь по постели, падаете на пол, потом перебираетесь на кресло, спотыкаетесь о мебель и хохочете, а потом продолжаете в ванне, и свет то включается, то выключается.

— А ты не преувеличиваешь?

— Совсем немножко. Но секс был потрясающий, лучший в моей жизни, и завтра мы опять встречаемся.

— Куда-то пойдете?

— С ума сошла? Останемся дома и продолжим, надеюсь, в том же духе.

— И что, будут у вас настоящие взаимоотношения? Когда вы, наконец, выберетесь из дома для встреч с друзьями? Знаешь, с немолодыми друзьями, которые устраивают приемы и уже двадцать лет не занимались сексом в ванне? — Ох, Марк, подумала она, я была к тебе несправедлива.

— А зачем?

— Что значит зачем? Чтобы у вас были настоящие отношения. Не просто секс.

— Тэсс, — медленно произнесла Марджи, — с чего ты взяла, что мне нужны настоящие отношения, а не просто секс? У меня было столько отношений, что на всю жизнь хватит. Знаешь, я абсолютно счастлива с девочками, и нам хватает друг друга. Больше никакой идиот не вторгнется в мою жизнь и не будет бросать трусы на пол, чтобы я подбирала, требовать собрать ему сумку, жаловаться, что я слишком много трачу на девочек и пачкать стульчак. Мне вполне хватит секса с мужчиной, который считает меня желанной и не мешает мне тратить кучу денег на одежду, чтобы хорошо выглядеть. Я больше никогда, — она стукнула по столу, чтобы подчеркнуть свои слова, и бокалы аж подскочили, — никогда не стану танцевать вокруг уязвленного самолюбия какого-нибудь мужика. Я не хочу продумывать заранее все, что хочу сказать, и, сидя слишком долго в ванне, знать, что он будет жаловаться и злиться, если вечером куда-то пойду одна. Я больше никогда не хочу чувствовать такую тревогу. Как раньше, когда я слышала машину Мартина и начинала паниковать, ища, что же ему не понравится на этот раз. — Она вздрогнула. — Больше никогда. Теперь я главная. Я неуязвима, пока никто не подберется слишком близко.

— А как же будущее? Ладно, сейчас, когда тебе едва за сорок, но что будет через десять-двадцать лет, когда девочки уедут, и ты останешься одна?

Марджи выпрямилась и рассмеялась.

— Какая же ты хорошая подруга, всегда поддержишь и поможешь найти во всем хорошую сторону. Я займусь альпинизмом и стану петь в хоре. Я куплю себе эксцентричную шляпу и объезжу весь мир, и мне будет наплевать, что думают все остальные. Это ты у нас старомодная и веришь во все эти штучки вроде «в горе и в радости». Слушай, я сейчас куда счастливее, чем с Мартином. Он был настоящий энергетический вампир. Стоило ему войти вечером в дверь, как я чувствовала себя опустошенной, будто он высасывал из меня все жизненные силы. От него будто исходила негативная энергия. Знаешь, мужчина вовсе не нужен.

— Ага, — усмехнулась Тэсс, — именно поэтому ты завела Роуэна.