от коровьего бешенства есть?

Если нет, я не выйду.

А выйду – заражу всех как есть!

В пустыне

Казалось бы, чего делить,

ведь смертен ты, и я, и каждый.

Под солнцем трещины земли

горючею дышали жаждой.

Змеёю вился старый спор.

То угасал, то жалил снова.

Смертельно жалило в упор

в сердцах оброненное слово.

Разбиты, опустошены,

казалось, всех несчастней в мире,

плелись средь мёртвой тишины –

мишени в сатанинском тире.

Казалось, каждый одинок,

и больше нет мостов отныне.

И каждый доживёт свой срок

в своей исхоженной пустыне.

Мы долго шли в земной пыли,

уже не злобствуя, не споря.

Когда из глобуса земли

вдруг выдвинулся глобус моря.