Смерть надвигалась неотвратимо быстро. Полы его длинного балахона слегка колыхались, подхватываемые ворвавшимся в комнатку сквозняком. Огромные черные копыта били по полу, напоминая гул барабанов. Покачивая длинным, волнистым хвостом, он словно отсчитывал последние секунды моей жизни.
Неожиданно в руке кентавра блеснул клинок каскары. Поудобнее перехватив меч, он занес руку над головой, готовый одним движением обрубить ту хлипкую нить, связывавшую меня с этим бренным миром.
Я наконец смогла найти в себе силы закрыть глаза, дабы не видеть, что произойдет дальше.
- Оу, единорожка, а я тебя повсюду ищу, - я ощутила, как острое лезвие рассекает путы, даруя долгожданную свободу действий. - Вставай, а то жопу застудишь.
Это не сон? Или, может, галлюцинации? Вдруг, они накачали меня наркотиками, боясь, что я сумею сбежать? На все сто уверена, это происходит не взаправду...
- Черт, ты с этой херней на лице похожа на репера, который в солярии пересидел! - комнату оживил дерзкий, заливистый смех. Такой родной, такой знакомый. Нет, это действительно он!
- Апрель? - я слегка приоткрыла один глаз, боясь, что голос друга просто обман, видение, призрак, который в любую секунду растает, будто мираж. - Это правда ты?
- Да-да, собственной персоной, - ворчливо подтвердил рокер, помогая подняться. - Хорош уже с полом бодаться. У нас не так много времени, чтобы лежать тут и изображать из себя половички...
- Ты пришел... Ты пришел за мной, Апрель, - я устало прильнула к нему, счастливо закрыв глаза. Плевать, что кентавр подумает, главное - теперь все страхи позади. Почти. Осталось только сбежать, но прежде стоит задать этому пострелу пару наводящих вопросов: - Ты - Темный Жрец?
- Неподходящее время ты выбрала, чтобы допросы устраивать, - он с неодобрением покачал головой, однако, почуяв, что я так просто не отступлю, решил сдаться: - Каюсь, каюсь...
- Какого хрена, Апрель?! - я резво отскочила от него. Былая прыть вернулась как ни в чем не бывало. - Поверить не могу...
- Ну да, ты все правильно поняла, - кентавр нетерпеливо повел плечами. - Я у колдунов вроде тамады или ведущего... Но они обычно называют меня Темным Жрецом...
- Так вот что это за подработки, о которых Ранги говорил! - ну и маху ты дал, дружище. Хоть за голову хватайся. - Днем, значит, спокойный-прилежный добряк и друг, который, как все, ходит на рынок за продуктами да цепляет молоденьких дур в подворотнях, а ночью сатанист, сектант и язычник, который этих самых дур в расход пускает! Да ты настоящий демон!
- Слушай, скажу честно, с самого начала я действительно выбрал тебя на роль жертвы. Просто ты была первой, кто мне попался на глаза, - увидев мой полный негодования взгляд, он поспешил добавить: - Но все не так, как ты думаешь, я скорее сам себя в жертву принесу....
- Почему я должна тебе верить? - мы принялись ходить вокруг жертвенника. Сняв капюшон и убрав меч, Апрель пытался показать, что имеет самые добрые намерения. Но подходить к нему не хотелось.
- Зачем тебя развязывать тогда? - предложил Апрель вполне логичный довод. Но меня это устраивало не до конца.
- Сколько сатиров ты принес в жертву? - пришлось сдерживаться, чтобы не закричать. Кто мог знать, что на самом деле то исчадие ада на плакате, виденное мной тысячу раз, являлось его истинной сущностью, а все остальное было лишь притворством? Сложенные в кучу рога на полу доказывали оное. Как можно так ошибаться в окружающих? - Сколько невинных душ ты погубил? Сколько жизней оборвал? Ты, дьявол, мать твою! Не приближайся!
Мы застыли на месте по обе стороны от алтаря. Взгляды наши пересеклись. Мой - потрясенный, неверящий, но озлобленный и его - искренний, открытый, но твердый.
- Я никого не убивал. Это муляжи, купленные на барахолке по дешевке, - он указал на груду рогов, не отличимых от натуральных. - Жертв отпускаю через черный выход, по которому ты отсюда уйдешь. Жертвы - это что-то вроде рекламного хода, только ведьмаки об этом не знают. Эти колдуны... Они реально психи. Кто-то должен спасать от них невинные души. Я едва не пошел их дорогой. Но вовремя спохватился. Все благодаря тебе, - увидев, что взгляд подруги немного смягчился, он продолжал уже более уверенно: - Я отказываюсь быть чудовищем, каковым меня рисуют другие в своих фантазиях. Я прошу прощения за то, что сотворил и хочу все исправить...
- Твои извинения, как подорожник на сломанную руку. Мало помогают... - на самом деле, он не хотел просто помочь бедному, лишенному дома сатиру. Он хотел использовать подвернувшуюся возможность для очередного рекламного хода. Хитростью заманил в квартал колдунов... Но... при этом он сам же обманывал сектантов, спасая от них несчастных жертв... От первой мысли становилось только хуже, но вторая заставляла прощать.
Тут произошло нечто неожиданное. Апрель встал вплотную к алтарю, после чего грохнул о его каменную поверхность что-то изогнутое, рельефное. При ближайшем рассмотрении это оказались два козлиных рога - один нормальный, другой обломанный чуть ли не у самого основания. Точь в точь как мои.
- Сам сделал, - произнес Апрель спокойным, прохладным голосом. - Они будут последними. Я выхожу из игры. В этом городе больше нечего ловить. Меня повсюду ищут полицаи. Если в ближайшее время отсюда не уберусь, они нас всех отправят на скотобойню. Квак с Мортисом нашли Иву и Ранги. Они в полном порядке. Сегодня вечером мы покидаем Дивис...
- Надеюсь, меня взять не забыли? - уперев руки в боки, с усмешкой спросила я. Кентавр приблизился к алтарю и нажал на какую-то трещину сбоку. С тихим, зловещим скрежетом каменная плита отъехала, обнажив под собой прямоугольной формы лаз. Оттуда повеяло холодной свежестью.
- Как такую как ты можно забыть? - улыбнулся рокер. - Сам хотел тебе предложить. Все только рады будут, когда узнают, что ты присоединилась к нам.
- Ты ведь знаешь. Хрен вы от меня отделаетесь! - полушутливо, полусерьезно заявила я. - Мы теперь банда!
Подойдя, я от души обняла друга, после без промедления прыгнула в темноту.
***
Осень неотвратимо приближалась, подмораживая, леденя улицы и окраины Дивиса, а за пределами города, в открытом поле, ее присутствие чувствовалось более ощутимо. Вялая, изжелта-зеленая трава падала раболепный ниц пред величием невидимого конунга - ветра. Унылый пейзаж совершенно не радовал глаз. Знакомая пустота на много километров вокруг нагоняла тоску. В ней не было ничего, кроме неухоженного ковра из былинок да извилистой двухполосной колеи, уводящей в неизвестность. Мегаполис позади манил, звал обратно неоновыми огнями. Они становились видны все лучше с приближением вечера. Но попытки его оставались тщетны - никто из нас уже никогда не вернется обратно.
Мы поймали попутку на выходе из Дивиса. Сейчас небольшой фургон, подпрыгивая и покачиваясь на ухабах, вез нас прочь из обжитого, привычного, но опасного города. Ива и Ранги уместились рядом с водителем - добродушным мужичком в возрасте, работягой в клетчатой красной рубашке и байкерской бородкой, который охотно предложил нам помощь. Из кабины доносились голоса - каркающий, принадлежащий ворону, заливистый смех солистки и низкий баритон водителя фургона.
Квак, Мортис, Апрель и я со всеми возможными удобствами уместились в пустеющем тентовом кузове. Тут было довольно тепло, из щелей в потолке бил свет. Я время от времени выглядывала через маленькую дырку в кузове, чтобы посмотреть как далеко мы отъехали от Дивиса.
Квак с Мортисом горячо обсуждали, в какой город группе следует направиться дальше. Заняться им было больше нечем. Апрель в их дискуссии не участвовал. Его совершенно не интересовал этот спорный вопрос. Да и меня, собственно тоже. Сейчас я думала немного о другом.
Подойдя к рокеру, я села рядом с ним. Он, улегшись у стены, оперся спиной о кузов, блаженно прикрыв глаза. Некоторое время я напряженно смотрела на него, не решаясь заговорить. Вдруг он заснул. Зачем его будить?
Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, вокалист приоткрыл один глаз.
