– Это, конечно, здорово, но я не об этом… – Встав, он обвёл взглядом присутствовавших: – Мы же сможем на той частоте передачу вести?

– Дать им ложную информацию? – откинувшись в своём стуле, прищурился на него Шнек: – Сделаем. Делов-то.

– Да не, – поморщился он: – Радио же отключить нельзя? А, Док?

– Может и можно, – пожал тот плечами: – Мы выключателя не нашли. Может кодом отключают? Хм… Вряд ли – все трупы на одной – отключишь одного, вырубится у всех.

– А если мы сигнал передадим? Типа звонка или ревуна?

– Дезорганизовать их хочешь?

– Ага!

– Погоди… Погоди, – Привстал со своего места Сэм: – Док? Что будет – если сигнал уж очень сильным будет? Вот – нестерпимым просто?!

– Ну… Шок – потеря сознания.

– А мозги не расплавятся?

– Нет, сэр, – снисходительно улыбнулся врач: – Человеческий организм имеет изрядный запас прочности. Вырубит их, в себя придут через час-два, если сигнал уже очень сильный будет, последствия – сильная головная боль, тошнота, потеря ориентации. За сутки пройдёт.

– Не расплавится, говоришь? Так это же здорово!

– Ты их оглушить и потом, удалив модули, допросить? – догадался Док.

– Именно! Срежем им тюбетейки – и готово! Запоют как миленькие! Шнек? У твоих рейдеров – у их передатчиков, мощи хватит?

– Нет, Сэм, – с сожалением опустил голову он: – Слабые они. Даже если одновременно начнут и в упор – не получится.

– Весельчак?

– Хватит с запасом. Спустится километров на двадцать – двадцать пять и накроет монастырь и округу.

– Тогда – меняем план. Жбан – тебе Весельчаком рулить. Всё услышал?

– Угу, – кивнул толстяк, не прекращая обгрызать края плюшки: – Сделаем.

– Спускаетесь с нами. Зависаешь над монастырём на двадцатке и по сигналу, слышишь? По моему сигналу врубаешь.

– Эээ… Сэм? – Оторвавшись от остатков своего лакомства. Штурман посмотрел на командира: – А ты что? Вниз собрался?!

– Конечно. Вы же без меня не справитесь.

– Справимся, сэр, – справимся же, верно, Михаил? – Последний, в ответ на брошенный на него взгляд Дока, торопливо закивал, полностью разделяя его слова, но Сэм был непреклонен:

– Нет уж. Дело важное – с вами пойду. А то будет как с буем, – усмехнувшись в сторону принявшего независимый вид Шнека, он подвёл итог, завершая совет:

– Начнём операцию через сутки. Всем готовиться. Свободны!

Особой древностью этот монастырь похвастаться не мог. Здесь не было ни замшелых крепостных стен, ни заросшего кувшинками рва, да и сами здания больше напоминали корпуса института, а не скопище тёмных келий, в коих, стоя на коленях при неверном свете лампадки, бормочут молитвы, посвятившие свою жизнь Вере, отшельники. Нет, светлые и чистые здания, чьи фасады, казалось, состояли из одного стекла, весело блестевшего в лучах полуденного солнца, никак не хотели соответствовать нарисовавшемуся в воображении Сэма, образу.

– Что, босс, любуетесь? – Лежавший рядом с Сэмом Прохор, завистливо покосился на бинокль в руках охраняемого им объекта.

– Держи, – верно истолковав его жест, Люциус протянул предмет зависти своему телохранителю: – А знаешь, – перевернувшись на спину, он подставил лицо лучу, сумевшему пробиться сквозь плотные кроны лесных великанов, росших прямо на опушке леса: – Жизнь, она забавная штука… Помнится, лет так пять – шесть тому назад, ну – когда мы фильм про капсулы снимали, помнишь?

– Не, – не отрываясь от бинокля, мотнул головой Банкир: – Я же позже к вам, ну – присоединился.

– Аааа… Точно! Ты же из штрафников… М-да… Ладно, не важно. Меня тогда к маркизу одному послали… Вот… Тот маркиз… Сиверс его звали, он меня как раз и обвинял – что я, на пару с Весельчаком, капитаном нашим, что мы де монастырь сожгли. Эээ… На Мальтусе Семь, кажется. Женский.

– Женский? – Оторвавшись от бинокля, Прохор уважительно покачал головой: – Правда – женский?

– Ага, с послушницами, малолетними.

– И вы их всех? Ну, того? Вдвоём?

– Если верить СМИ, то да. В особо извращённой форме.

– Сильно. А, вы меня, босс, простите, – он вернул бинокль: – Но – поподробнее, можно? Как это – в особо извращённой?

– Да не было ничего! Это всё репортёры придумали.

– Хм… И послушниц? Малолетних? – Недоверчиво переспросил он: – Совсем всё, что ли, придумали?!

– Совсем всё!

– Что, вот прямо – совсем-совсем?!

– Ну да! Я в жизни на этом Мальтусе не был! Ни на седьмом, ни на каком. Выдумка это – от начала до конца.

– Выдумка? Жаль… – Тон, которым Прохор произнёс эти слова не оставлял сомнений, что он, последним словам своего командира, не поверил ни разу, ни на грамм.

– А может… – Начал было он спустя пару минут: – Что-то всё же было, а, босс? Ну, не на Мальтусе, в другом месте?

– Прохор!

– Ага, вот вы где! – Очень вовремя появившийся рядом Михаил улёгся на землю по другую сторону от Сэма: – Сэр! Докладываю. Все наши готовы. Весельчак в девятнадцати тысячах над нами – ждёт приказа, сэр. Рейдеры – на холостом ходу, готовы выдвинуться и прикрыть нас огнём. Готовы начать по вашей команде, сэр.

– Тогда пошли, – кивнул Сэм, неторопливо вставая с усыпанной листвой и хвоей земли: – Чего время терять.

Как уже было отмечено выше, монастырь, если так можно было назвать это скопление современных зданий, никаких оборонительных сооружений не имел. Да и от кого ему, на своей земле, было обороняться? Не от местных же – те, хорошо обработанные пропагандой, удачно легшей на привычную им консервативную мораль, были только рады появлению в их землях, святых отцов. Ну а когда те начали строить заводы и принимать на работу коренных обитателей этой планеты, так планка лояльности, и до того бывшая высоко поднятой, и вовсе устремилась куда-то к верхней границе тропосферы.

И стояли себе монастырские корпуса прямо посреди поля, мирно и красиво дополняя своим техногенным видом, простой пасторальный пейзаж, который так любят изображать на своих холстах как начинающие, так и увенчанные лаврами художники. Лес, река и поле. Добавьте чистое синее небо с редкими барашками облачков – и картина готова.

Единственным, что сейчас нарушало общее благолепие картины, были фигурки бойцов, быстро и молча бегущих по направлению к зданиям.

Их заметили практически сразу – не тратя время на переговоры – а об чём разговаривать с бегущими к тебе, с оружием в руках, людьми, с крыш корпусов, нарушая полуденную, ленивую тишину треском очередей, потянулись, бледные на ярком солнце, трассы выстрелов, а спустя ещё несколько секунд к ним присоединились, вспыхивая в проёмах распахнутых окон, огоньки выстрелов, подтянувшихся по тревоге, бойцов. Слаженность и быстрота, с которой защитники развернули свои порядки была достойна восхищения, и, несомненно, при другом раскладе, монахи бы отбились – но не сейчас.

Падавшие под градом пуль бойцы, поднимались, некоторые, погрозив кулаком стрелкам, нарочито неспешно отряхивались, бравируя своей неуязвимостью.

Пустое пространство между опушкой леса и стенами строений – метров пятьсот, было преодолено за пару минут и без потерь, повергнув защитников в состояние шока – боевые братья не зря ели свой хлеб и произошедшее просто не укладывалось в их сознании.

Достигнув стен, десантники, действуя слажено – как на учениях, забросали раскрытые проёмы окон гранатами и темноту помещений разорвали яркие вспышки светошумовых гранат – других, у парней Самсонова не было, всё же готовились они к совсем другим боям.

Осознав, что стрельбой добиться каких-либо успехов не получится – несмотря на все их старания, в выгоревшей под местным солнцем траве не осталось лежать ни одного тела, защитники, словно получив команду, а, впрочем, так скорее всего и было, дружно прекратили огонь выкатились наружу, намереваясь в рукопашной схватке расставить все точки над и.