- Туалет устанавливают снаружи, душевая в здании напротив, а что, без привычных удобств уже и жизнь не мила? - ухмыльнулась Татьяна, - Привыкайте, мы теперь летучий отряд, так сказать, нам комфорт ни к чему.

- Ясно, - не особо и разочарованно кивнула девушка, - наши вещи тоже принесут или сами будем забирать?

- Принесут, обустраивайся пока с тем, что уже есть.

Меня же эти хлопоты мало чем заботили, кровать есть, отгородка ото всех тоже стоит, да и верх собранная конструкция тоже имела. Осталось только периодически проверять ее на наличие следящих устройств и быть осторожным с вверенными мне двумя "бойцами", чтобы не лезли не в свое дело. Открываться перед кем бы то ни было, абсолютно не входило в мои планы. Под потолком неярко горело полушарие светильника, при желании можно было отрегулировать его интенсивность, но мне и этого было достаточно. Разложив на кровати матрас, застелил его простыней, кинул подушку, одеяло, сверху бросил покрывало, на тумбочку поставил часы, такие выдали в каждую комнату, и счел обустройство почти завершенным. Осталось только перевезти кое-что из вещей из дома, белье там, сменку и все такое. В общем, закончил я раньше всех, походу, и вышел наружу, устроившись на одной из пустых коробок. Спустя пару минут рядом опустились Стас и еще один боец.

- Кирилл, - протянул незнакомец руку.

- Влад.

- Так ты теперь лейтенант? - улыбнулся во все тридцать два Стас.

- Не было печали, взяли и припахали, - попытался отшутиться я.

- Зря, контора свои кадры ценит, уж я-то знаю.

- Может и так.

- Не может, а так и есть, правда, Кирюха?

- Правда, правда, - протянул тот не столь жизнерадостно.

- Да успокойся ты, выживет твой брат, сказали же - для жизни не опасно, - ткнул его локтем водила.

- Да знаю я, - отмахнулся тот.

- Под раздачу попал, когда заваруха началась, - пояснил Стас и добавил уже товарищу, - тем более сам знаешь, какая у нас больничка.

Мужик опять кивнул, соглашаясь, но было видно, что отпустит его не скоро, слишком уж переживал. Родной, выходит, брат, не двоюродный или еще какой более дальний, суть сама семья. Я невольно переложил на себя его ситуацию, брр, ну его такое на хрен, не будет с нами такого никогда, уж я-то постараюсь.

- Ты чего, - настороженно спросил Стас.

И я, повернувшись, увидел, как они вдвоем слегка отстранились, не сводя с меня глаз. Было в их взглядах нечто такое, что выдавало не страх, нет, его как раз не было, но некое знание, заставляющее относиться к тебе по-другому, с опаской, что ли, с нежеланием обидеть, оскорбить, что ли.

- Чего? - переспросил я.

- У тебя лицо, словно маска стало, каменное, не живое.

- И?

- Что "и"? Вот я и спрашиваю - ты чего?

- А, не обращай внимания, бывает, - пришлось отмахнуться.

- И часто?

- Иногда, - ответил и поежился, осознав, что произошло. Представленная картина с собственной семьей окатила сознание будто волной, откуда-то пришла отрешенность, граничащая с равнодушием, и сменяющиеся картинки убийств, десятков, сотен, тысяч, происходящих с пугающим хладнокровием и целеустремленностью. Вокруг меня падают враги, я разрываю их на куски, разбрасывая ошметки по сторонам, и воздух орошается кровавыми фонтанами, моя месть длилась бы вечность, это было бы настоящее шествие, геноцид со всеми вытекающими. Не дай бог такому случиться, холодному разуму нет дела до чужих страданий, бесчувственность глуха к любой боли, кроме собственной, и то под вопросом. Нет, такого для своей семьи и для себя я явно не хотел.

- Ну ладно, это дело такое, ты проставляться будешь? - вновь перешел на дружеский тон Стас, - К тому же в новой компании, ребята вот интересуются, что за птица такая.

- У вас тут разве пить не запрещено?

- Тут да, а в свободное время нет, - впервые улыбнулся Кирилл.

- Ну, тогда решено, - хлопнул себя по колену, - освободим время, будет вам застолье, - с такой зарплатой действительно не грех проставиться.

- Отлично, - водила расцвел, - готовь кошелек, нас хоть и не много, но здоровье отменное.

- Немного? - удивленно вскинул брови, - Вас же человек десять, если не ошибаюсь, плюс мои двое, плюс Таня, это ж четырнадцать человек, кагал целый.

- Это что, - отмахнулся парень, - у нас принято отдыхать в двадцать-тридцать рыл, правда потом все рассасываются кто куда, но вначале это и есть кагал, а тут так, дружеские посиделки.

- Неплохо вы гуляете, - я покачал головой.

- А то, - довольно осклабился тот, - тем более что работа такая, всякое может случиться.

Тут я предпочел промолчать, да и что говорить, смысл развивать болезненную тему, и так все все прекрасно понимают, особенно после сегодняшнего. Мимо продолжали сновать кары, заносились ящики, коробки, подвезли даже один холодильник и отдельной доставкой были приняты съестные припасы. Все сновали подобно муравьям, помогая разбирать и обустраивать свое жилище, работали почти без перерывов, до упора, так что к вечеру, почти уложившись в срок. Были произведены последние операции, и народ собрался около импровизированного стола, наспех собранного из двух здоровенных ящиков, уж и не знаю, что в них там такого привезли, но размерами они были метра полтора на два где-то. Появилась легкая снедь и за неимением альтернативы кто-то стал откупоривать минералку, по рукам пошли пластмассовые стаканчики, народ собрался в кружок и дружно поднял руки. Я же себя чувствовал чертовым отщепенцем, все никак не мог отождествить с себя с остальными, будто и нахожусь среди них, здесь, со всеми, но сам чужой, и лишь прикидываюсь своим, каким-то образом вписываясь в коллектив. Странные и неприятные ощущения. Руки столкнулись, расплескав воду, и пошли назад. Ребята загомонили, в процессе трехчасовой работы все перезнакомились и только мне не были известны все корпусовцы, так что проблем с общением у них не было. Я как-то сразу оттерся в сторону и незаметно отошел в сторону, для меня не было причин праздновать, не тот день, не то настроение, слишком много крови было пролито, и мной, и по моей вине, и сколько ее еще будет? Ладонь сама сжалась в кулак, комкая стаканчик и расплескивая остатки минералки, на душе было неспокойно, надо было уединиться, разобраться во всем, но времени просто нет, да и будет ли?

- Что-то не так? - сзади подошла Татьяна.

Обернувшись, взглянул на нее в начавших сгущаться сумерках и не узнал. Передо мной был не собранный, ответственный, знающий свое дело лейтенант Корпуса, а обычная девушка с бутербродом в одной руке и стаканчиком в другой. Даже странно, никогда не думал о ней так, не спорю, внешне она очень даже симпатична, но, все же, корпа, а это уже совсем другое отношение.

- Нет настроения праздновать, - ответил искренне.

- После такого ни у кого нет, но зацикливаться нельзя, от этого будет только хуже, - она аккуратно откусила кусочек и кивнула мне, - а ты чего, не голоден?

- Нет, - покачал головой, - какой план на завтра?

- Будем учиться взаимодействовать и быть готовыми исполнить задачу, - пожала она плечами, - стандартный в таких ситуациях распорядок.

- Ясно, - пока она жевала, задумчиво всматриваясь в опускающиеся на базу сумерки, мне вдруг вспомнились их корчи и вопрос сорвался с языка сам собой, - ваши разобрались с сегодняшней атакой?

- Нет, и понятия не имеют, как быть с этим дальше, мало информации.

- А эта чужеземка, Ашти, что она говорит?

- Она толком ничего не знает, сказала лишь, что подобная практика применяется уже давно, но о ней мало что известно не посвященным.

- То есть, у нас ничего нет, и следующая атака может оказаться успешной.

- Ну, кое-какие меры были приняты, воздух наливается краснотой довольно быстро и среагировать и хоть как-то защититься не успеть никак, но вот сама площадь воздействия не так уж и велика. Так что рассредоточенные в отдалении снайперы довольно жестко смогут отреагировать на подобную угрозу, так что абсолютно беспомощными мы уж точно не будем. Да и умники обещали еще кое-что разработать.