Теперь прибавилась и ее могила. Кругом чисто - видно, уборка оплачивается, - и видно, что никто там не бывает, очень все казенно. Только памятник ее сына приобрел новый смысл: со своей стелы Максим смотрит на могилу матери. "Эта рана никогда не заживает, - как-то сказала мне Екатерина Павловна. - Дарья назвала своего сына Максимом, она думала сделать мне приятное, а мне это ножом по сердцу".

Мимо проходила экскурсия молодых девушек. Экскурсовод указал на могилу "сына Горького" - у него не нашлось ни одного слова, чтобы сказать о Екатерине Павловне, которая всю жизнь отдавала людям в несчастье. "К страданиям чужим ты горести полна, и скорбь ничья тебя не проходила мимо - к себе самой лишь ты неумолима..." - разве не о ней эти строки А.К. Толстого?

Очень мне было горько.

Вспомнила я ее похороны. Говорились речи о той работе, которую она вела по литературному наследию Горького, - замалчивая, еле касаясь Политического Красного Креста, точно это запретная тема, неловко ее касаться. И только один голос произнес: "Спасибо, Екатерина Павловна, от многих тысяч заключенных, которым Вы утирали слезы". Я обернулась - старая женщина посмотрела на меня: "Я не могла этого не сказать"103.

На гражданской панихиде в Музее Горького я стала у гроба. Екатерина Павловна лежала в цветах, и лицо ее было молодое, такой прекрасный лоб, тонкие брови - никогда ее больше не увижу. Заплакала я - кто-то сказал: "Вам нехорошо? Дать капель?" Как будто странно, что можно заплакать, прощаясь с дорогим человеком.

Каких мы людей теряем,

Какие уходят люди...

И горше всего - что знаем:

Таких уж больше не будет.

Была нам в жизни удача,

Что мы повстречались с ними,

И нет их... И только плачем,

Повторяя светлое имя.

1965

____________

Примечания

Фрагменты воспоминаний должны были появиться в 1984-1985 гг. в историческом сборнике "Память". Выпуск готовился в то время, когда главный редактор "Памяти" ленинградский историк А.Б. Рогинский (отказавшийся эмигрировать вопреки нажиму КГБ СССР) находился в четырехлетнем заключении. Оставшиеся на свободе сотрудники "Памяти" собрали и отредактировали шестой выпуск, после чего набор, верстка, считывание текстов и т.д. были осуществлены в Париже Вл. Аллоем - постоянным издателем "Памяти", которому приходилось выполнять там и всю черновую работу, непосредственно связанную с изданием. Активные (и, надо сказать, точно раcсчитанные) действия КГБ (в Ленинграде редакторам выпуска No 6 высокий чин ясно дал понять, что "органы" все подготовили для того, чтобы прибавить А.Б. Рогинскому новый срок, не выпуская его из зоны) привели к намерению приурочить выход в свет шестого выпуска "Памяти" буквально к первым дням после освобождения Рогинского в августе 1985 г. Парижские осложнения помешали этому, в результате чего шестой выпуск вынужден был сменить обложку. Вместо No 6 "Памяти" вышли - с сильной задержкой - No 1 и 2 "Минувшего".

Тем временем воспоминания А.В. Книпер были опубликованы в нью-йоркском "Новом журнале" (No 159, 1985).

До репринтных отечественных изданий "Минувшего" ряд текстов из его No 1-7 перепечатывался с нарушением авторских и издательских прав. По отношению к "Фрагментам воспоминаний" отметим пиратскую публикацию, осуществленную редакцией "Литературной России" в 1990 г. в No 2 ее еженедельника "Русский рубеж" (под заголовком "Адмирал Колчак и его любимая женщина"). Протест, обращенный в редакцию, ничего не дал; от "Русского рубежа" и "Литературной России" не последовало даже извинения.

x x x

Из старого, десятилетней давности предисловия приведем здесь три абзаца.

"Сафоновские" страницы приоткрывают жизнь семьи интеллигентной (из тех, на которых стоит отечественная культура), проливают свет на истоки жизнестойкости автора. К сожалению, в наше время лишь единицы, причем обычно из старых дворянских фамилий, озабочены собиранием материалов к истории своего рода. Редакция посчитала необходимым снабдить семейные страницы воспоминаний Анны Васильевны подробными примечаниями, чтобы образовать ядро "Материалов к истории семьи Сафоновых".

Сердцевина текста - страницы о Колчаке. Готовя их к печати, мы сами для себя открыли этого человека, с его развитым чувством чести и любви к родине, далекого от шкурничества и корысти. Тут важна каждая деталь, размывающая или размалывающая стандартный образ. Но история любви адмирала, может быть, сильнее всего превращает плакатную фигуру в живого человека. В написанных фрагментах ничего не сказано об омском периоде деятельности Колчака, когда он взялся за неподходившую ему роль (Трафальгар бы ему, а не Омск; "Трагедия адмирала Колчака" назвал свою книгу С.П. Мельгунов). Естественно, что и комментарии, коснувшись этой сложной темы, не могли иметь целью ее широкий охват и раскрытие. С другой стороны, грешно было бы не воспользоваться возможностью и не напомнить о несправедливо замалчиваемой военной и научной деятельности Колчака, в частности о его арктических исследованиях.

Приходится ждать упреков в пристрастности комментариев. Могут сказать: нельзя снимать ответственности с Колчака за то-то и за то-то, нельзя идеализировать его, используя подбор фактов. Но задача здесь была особая дорисовать тот образ адмирала, который близок автору - героине воспоминаний. Психологические аспекты в таком случае оказываются подчас важнее, чем политические. Кроме того, совсем небесплодно для историка сосредоточиться на исследовании и обрисовке тех личных качеств и разнообразных заслуг Колчака, которые выдвинули его и сделали в глазах определенного круга людей надеждой нации, благородным знаменем белой идеи. Авторы комментариев готовы упрекнуть себя скорее в том, что не продвинулись далеко по этому пути, чем в обратном.

________________

1 Город Кисловодск, выросший из военного укрепления и терской казачьей станицы, развивался как курорт с нач. XIX в., но особенно быстро - после строительства Владикавказской железной дороги (1875), соединившей Кавказские Минводы с Ростовом. В начале ХХ в. развернулась сдача в аренду казенных земель для дач. Особенно много многоквартирных дач ("Русь", "Мавритания", "Забава", "Затишье", "Видгор") было построено О.А. Барановской на землях, полученных ею в пожизненное пользование. В это же время в городе был разбит новый парк. В 1910-1911 гг. Кисловодск стал первым в России зимним курортом. Он был самым быстро растущим из курортов Кавказских Минвод и главным центром их культурной жизни. В курзале Владикавказской ж.д. играл большой (до 80 человек) симфонический оркестр (с ним выступали А.К. Глазунов, М.М. Ипполитов-Иванов, В.И. Сафонов), ставились оперные спектакли с участием приезжих знаменитостей.

Фрагменту воспоминаний, непосредственно посвященному панораме Кисловодска, в рукописи предпослана надпись: "Илюше Сафонову от тети Ани".

2 Кабат (урожд. Сафонова), Анастасия Ильинична (ум. 1932) - старшая сестра В.И. Сафонова. Была замужем за его лицейским товарищем А.И. Кабатом (1848-1917) - финансистом и общественным деятелем. По воспоминаниям А.В., была "хранительницей и сказительницей семейных преданий". После переезда семьи в Петербург брала уроки музыки у проф. Т.О. Лешетицкого, бывшего одновременно одним из первых учителей В.И. Сафонова. Когда ее сестра М.И. Плеске овдовела, оставшись с пятью детьми, взяла на себя заботу о семье Плеске и прекратила занятия музыкой. После революции, лишившись средств к существованию, зарабатывала частными уроками музыки и приобрела как педагог популярность среди жителей Кисловодска. В последние годы жизни получала персональную пенсию за заслуги брата. Умерла в Кисловодске.

3 Сафонов, Василий Ильич (1852-1918) - пианист, дирижер, муз. педагог. Первые годы провел в станице Ищeрской над Тереком, в 1862 г. семья переехала в Петербург. Окончил Александровский лицей (1872), Петерб. консерваторию (1880, поступил в 1879). С 1880 г. совмещал концертную деятельность с преподаванием в Петерб. консерватории. Приняв предложение П.И. Чайковского, стал профессором Моск. консерватории (1885), а затем С.И. Танеев и Чайковский убедили его взять на себя руководство ею (директор МК с 1889). Главный инициатор и организатор постройки нового здания МК, сумел добиться субсидии от царя и большой денежной помощи от московских купцов. В 1890-1905 гг. - худ. рук. концертов Рус. Муз. об-ва в Москве и их главный дирижер. Борьба Сафонова за укрепление учебной дисциплины среди преподавателей и учащихся, его единоначалие и самовластность, горячность и временами несдержанность, расхождения с худ. советом МК, а позднее - отрицательное отношение к революционному движению и забастовочному комитету студентов (создан в МК весной 1905) вызвали оппозицию среди части студентов и профессоров. К этому прибавился личный конфликт с Танеевым. Участие студентов своего класса в сходках и в студенческом движении Василий Ильич воспринял как измену искусству и ему лично. В 1905 г. он взял отпуск и уехал на гастроли в Америку, а затем отказался вернуться в МК, вышел в отставку и переселил семью в Петербург. В 1906-1909 гг. жил в США (дирижер филармонии и одновременно директор Нац. консерватории в Нью-Йорке), затем вел концертную работу в России и в заграничных турне. Создал свою пианистическую школу. Среди его учеников - А.Н. Скрябин (в судьбе которого он принял осо-бенно большое участие), Л.В. Николаев, А.Ф. Гедике, сестры Гнесины, Е.А. Бекман-Щербина, Н.К. Метнер, И.А. Левин, Р.Я. Бесси-Левина; учеником Сафонова считал себя А.Б. Гольденвейзер. Основал (1912) муз. школу в Кавказских Минводах (ныне муз. школа No 1 в Пятигорске), где имелась стипендия на деньги В.И. Полностью на его деньги построена концертная раковина в кисловодском парке. В советской литературе имя Сафонова практически отсутствовало вплоть до 1950-х годов; 100-летний юбилей его был отмечен в 1959 г. Победа В. Клиберна на Первом международном конкурсе им. П.И. Чайковского (Москва, 1958) вызвала волну интереса к творчеству В.И. Сафонова, т.к. В. Клиберн является учеником Р.Я. Бесси-Левиной, принадлежавшей к пианистической школе Сафонова. После победы на конкурсе, во время своих гастролей в Киеве, В. Клиберн встретился с Анной Васильевной и написал ей: NoЯ приветствую еще одну дочь моего "музыкального деда"¤.