5. Ты объясняешь мне, что если ты и живешь, то лишь для меня. Мне это очень приятно, и я благодарен тебе за это.

Но разве ты не говоришь о радостях, которые ты переживала со своими друзьями, о случавшихся с тобой духовно обогащающих встречах, о сопровождаемых солнцем путешествиях, об удобстве твоей квартиры и уюте твоего дома в деревне, о том, как тебе хорошо на пенсии, и о том, как ты наслаждаешься душещипательной свободой с 1989 года?

Так значит, либо все эти разговоры были неправдой — и следовательно, я виновен в том, что жить лишь для меня — это твой жизненный крест, либо ты очень быстро об этом забыла. Лично я склоняюсь ко второму варианту.

Что касается штор в твоей квартире, я оставил их в том же состоянии, в котором нашел. Я даже снял ботинки на входе. Будь уверена: твой ковер остался идеально чист.

Что касается меня, у меня все хорошо, работа, которой я занимаюсь, тяжелая, но она мне очень нравится.

Я тебя крепко обнимаю, и не забывай, что я тебя люблю.

Лоик

P.S. Бесполезно пытаться связаться со мной на работе, и потом, ты же сама понимаешь, что это никогда не было хорошим местом для того, чтобы четко и продуктивно обсуждать что-либо.

Почта больше не бастует, и мой телефон работает, поэтому ты можешь позвонить мне в нормальное время, то есть предпочтительно за некоторое время до «двух часов ночи».

Глава 10. Изменение мнения и поведения манипулятора в зависимости от ситуации

«С меня хватит! Мы не можем больше так работать. Нам нужен еще один человек. Давайте скажем об этом руководителю!» Вероника работает кассиром и решила пожаловаться начальству. Однако во время оперативного собрания она не стала говорить вслух об этой проблеме. За нее это решился сделать кладовщик.

— Вероника вчера говорила, что двух кассиров недостаточно и что вы, возможно, смогли бы нанять еще одного человека. Не так ли, Вероника?

— Я? Я такого не говорила! — вскрикивает Вероника.

— Но ты вчера нам после обеда об этом сказала, — напоминает кладовщик.

— Вовсе нет! Я сказала, что раньше мы работали втроем и поэтому было намного легче. Для меня ничего страшного, что приходится работать дополнительные часы. Просто клиентам в очереди стоять скучно.

Кладовщики и второй кассир ошеломлены. Они все не так поняли? Они плохо расслышали все те слова, которые Вероника произносила так бодро?

Знаете ли вы хотя бы одного манипулятора, который не использовал бы подобный маневр? В любом случае манипулятор выражается убежденно. Однако если свидетелей нет, иногда нас может мучить сомнение: действительно ли я все правильно понял?

Чтобы обосновать свои слова, манипулятор, не колеблясь, скажет вам: «Ты плохо понял», «Вы не слушали то, что я вам говорил», «Я не знаю, с чего вы это взяли» или «Вы неверно истолковали мои слова». Он выставляет напоказ приводящую в замешательство уверенность.

Каждому из нас когда-либо приходилось отказываться от своей точки зрения. Но неужели мы так рьяно отпирались от нее? Неужели мы обычно отметаем тот факт, что раньше мы придерживались мнения А, а теперь согласны с мнением Б? Конечно же, нет! Почему нельзя признать, что наши утверждения могут измениться, а происходящее влияет на наши взгляды?

В этом вся суть проблемы. Манипуляторы отрицают существование идеи А и одновременно с этим зарождают в нас сомнения.

Возможно, все это ложь? Если быть внимательными, можно распознать чью-либо ложь по невербальным признакам, которые проявляются в момент отрицания. Хотя манипулятор, кажется, убежден в том, что он всегда утверждал то, о чем говорит теперь. Создается впечатление, что он врет неосознанно.

Когда эти противоречия становятся очевидными, он продолжает ожесточенно отрицать. Он становится агрессивным. Манипулятор не выносит никаких сомнений на свой счет. Возможно, это способ показать, что какими бы ни были обстоятельства, он всегда прав?

В случае с Вероникой важным оказывается то, что ее руководительница о ней очень хорошего мнения. Этим можно объяснить изменение ее мнения и поведения.

Мама-манипулятор Лоика постоянно меняет интонацию, когда разговаривает по телефону. Ее очень сложно узнать. Ее голос внезапно становится пронзительным и женственным. «Алло» произносится медленно, и затем она начинает разговаривать, пересыпая речь совершенно неестественным смехом. Ее поведение полностью меняется, когда она находится на публике. Мы всегда с большей внимательностью относимся к своему поведению на людях, нежели в частной жизни, но однако же мы привносим в свое поведение не настолько кардинальные изменения, как мать Лоика.

Другой манипулятор, в большей степени интроверт, предпочитал использовать соблазнение, когда находился в кругу друзей. Особенно с женщинами. Он был склонен к крайностям, например, мог пять раз подряд обнять человека в качестве приветствия! Самое яркое впечатление он производил своей сияющей улыбкой, которую он применял на публике и которая исчезала, лишь только закрывалась дверь за последним гостем. Невероятная игра. И лишь его семья была этому свидетелем.

История, пережитая этой пятидесятипятилетней пациенткой, также иллюстрирует болезненное отношение. По совету врача она собиралась практиковать софрологию (релаксацию), чтобы уменьшить последствия от овладевшего ею стресса. Эта женщина никогда не работала вне дома, но увлеченно занималась благотворительностью. Она была хорошим и простым человеком. Она была родом из мелкой буржуазии, тридцать лет назад вышла замуж за мужчину ниже себя по положению. На первых встречах я хотела узнать больше о ее жизни, чтобы иметь возможность точнее определить причину стресса, а также научить ее основным принципам софрологии. Она хотела присоединиться к вечерним терапевтическим группам, которые занимались уже несколько месяцев. Это был первый раз в ее жизни, когда она консультировалась с кем-то, кроме ее собственного врача (он назначал ей успокоительные и антидепрессанты). Женщина удивилась, с какой легкостью она может разговаривать со мной на встречах. Со своей стороны я видела, что она не понимает, откуда берутся ее проблемы. Она повторяла: «У меня все есть для счастья». Тем не менее она постоянно рассказывала волнующие истории об отношении мужа к ней. Наиболее эмоциональна она была, когда взахлеб рассказывала о тревожных случаях с участием ее мужа. Три раза она останавливалась и спрашивала: «Вы верите мне? Вы понимаете, о чем я говорю? Я никогда такого не встречала в других людях!» Я сразу поняла, что она хотела мне сказать: ее муж был опасным манипулятором.

С самой первой встречи мне удалось выявить типичные характеристики манипулятора (здесь я приведу только те пункты, которые относятся к теме главы). В течение долгих лет он бил ее и обзывал в присутствии детей. Но при этом он ни разу ни малейшим жестом, ни одним словом не дал друзьям повода предположить, что как только посторонние глаза и уши исчезают, в их семье происходит такое. Она разразилась рыданиями и призналась мне, что никогда не рассказывала об этом даже лучшим друзьям: никто бы просто не поверил. Она добавила: «Он такой милый, предупредительный, воспитанный и улыбчивый со всеми, что не один раз друзья отмечали, как мне повезло, что я вышла замуж за такого человека. Вы понимаете? Как я могла открыть им правду? Как я могла рассказать им, что дома он становился настоящим диктатором?»

Эта женщина была пленницей. Это очень редкий случай при таких обстоятельствах. У нее не было ни диплома, ни какого-либо образования, она не умела работать. А он говорил ей, что она вообще ничего не умеет делать и что она дура. Она могла бы пойти учиться, но он ей запретил. Эта женщина уже была очень неуверенной в себе, пассивной и быстро согласилась, что это и не нужно, поскольку, как говорил ее муж, он зарабатывал достаточно, чтобы прокормить семью. Представьте себе, она пришла на свой сеанс с чеком. Не с чековой книжкой, а с одним чеком! Ее муж давал ей деньги только тогда, когда достоверно знал, на что она их тратит. Он спросил у нее, чем она занимается на этих сеансах софрологии. Она объяснила, что ей нужно два-три индивидуальных занятия, чтобы влиться в группу по релаксации.