Чудо таки произошло: люди заметили забытый iPhone и отдали его официантке. Больше всего меня поразил даже не сам возврат, сколько абсолютная уверенность таксиста, показавшаяся нам поначалу клиническим идиотизмом.

Хочется поразмышлять на тему, как обычный югославский совок докатился до такой степени «загнивающего запада» и какое отношение это имеет к нашей армии и моему там пребыванию.

Таксист сносно знал английский и русский помнил. Вначале речь шла о яхтах: в Хорватии это национальное хобби, яхтенный туризм развит намного больше обычного, пляжного, это главная статья доходов бюджета (может, сейчас 2-е место, пока кризис не прошел). А мы как раз сдали экзамен на яхтенного капитана.

Мужчине 45–50 лет, летом он подрабатывает в такси на своей машине, остальное время занят своим виноградником и несколько раз в году обязательно ходит с остальными ветеранами на яхте. Резануло ухо слово «ветеран»: он пояснил, что против сербов довелось повоевать с самого начала и до операции «Буря»,т. е.с 1991-го по 1995-й.

Он был полицейским, когда началась война: у сербов — 150 тыс. человек армии, тысячи танков, самолеты; у хорватов не было ничего, кроме десятка тысяч полицейских со стрелковым оружием, Т-54 снимали с постаментов. Понятно, что сербы получили почти все, что хотели, а захваченную землю назвали Сербская Крайна (СКНР).

Кровопролитие остановили миротворцы ООН.

Я почти ничего об этом не знал — только то, что хорваты победили сербов. Но после такого стало непонятно — КАК??? Спрашиваю: что делали дальше сербы, что хорваты?

Говорит: у сербов война с Боснией; непризнанная Крайна торговала людьми, оружием, занималась контрабандой под прикрытием внушительной армии; хорваты, 60 % бюджета тратя на оружие, скупили половину арсенала ГДР, а мужчины создали нацгвардию: боле 100 тыс. человек тренировались три года с немецкими инструкторами.

Наконец за три дня в августа 1995 года вымели всю нечисть со своей земли в крупнейшей наступательной операции в Европе со времен Второй мировой (это я уже позже в интернете посмотрел). Операция, благодаря стремительности и многовекторности наступления сразу по нескольким направлениям, не оставила сербам никаких шансов. Погибли с обеих сторон 1000 человек.

Хорватов поддерживал весь цивилизованный мир, сербов — только РФ, которая их просто кинула.

Шел благополучный 2013 год, вариант повторения чего-то подобного, тем более у нас, мозгом не рассматривался, поэтому больше о войне я того хорвата не расспрашивал: настоящее меня интересовало больше, чем прошлое.

Например, удивился количеству сербов и сербских номеров при сдаче экзамена на яхт. права — ведь по рассказам таксиста, в ходе войны была разрушена четверть всех домов, миллионы переселенцев, $ 30 млрд потерь. Оказывается, за 18 лет вражда поутихла, общую границу никуда не денешь — потихоньку возобновилась торговля, и сербы стали ездить в Хорватию на отдых. Только, как он сказал, приезжают прозападные сербы, имперцы — нет.

В 2003-м по дороге из Венгрии в Черногорию я проехал через всю Сербию и не увидел по пути европейской страны. Напомнило Закарпатье или Черновцы: та же австро-венгерская архитектура и совковая безвкусица в городах, черепичные крыши с небольшими полями в селах. Вдоль дорог много мусора, хотя машин чрезвычайно мало — не сравнить с той же Венгрией. Я объяснял это последствиями войн за сохранение СФРЮ. Особенно впечатлил разбомбленный мост через Дунай в Белграде — американцы постарались.

Однако сравнение с Хорватией не в пользу Сербии. Уже через одиннадцать лет видно, как далеко могут разойтись части некогда единого государства: сербы значительно беднее, о хорватских зарплатах и автобанах только мечтают, хотели бы работать в Хорватии, но теперь уже поздно. Таксист с мстительной гордостью сказал, что у них самое строгое в мире иммиграционное законодательство, иначе бы все сербы по родственным каналам давно бы к ним переселились. Он считал, что сербы, как и русские, больны навсегда — я тогда не согласился, но сейчас вижу его правоту.

Все ветераны до сих пор имеют бонусы как от государства, так и от бизнеса: таксист меньше налогов за землю платил, а она там дорогая; за марину (стоянку яхт) они не платят, яхты тоже за полцены берут. Отношение в обществе к ветеранам нацгвардии — герои-освободители. Сами они друг другу помогают во всем, дядька сказал: «Мы как братья».

Среди руководителей страны и бизнеса — сплошь и рядом люди, прошедшие через мясорубку той войны (100 тыс. человек для населения в 4,5 млн — это очень много), такой стране на долгие десятилетия не страшны никакие потрясения. Наоборот, предвижу в Хорватии oпeрежающий рост, своего рода «золотой век» — как у голландцев после освободительной войны против Испанской империи.

Утопия, конечно, считать, что у нас будет так же — но мечтать-то можно! Все войны когда-то заканчиваются, а друзья/знакомые уже есть даже после учебки. АТОшники рассказывали, что идут туда снова даже после дембеля — не за власть/страну, а за тех братьев, что все еще там…

Вот так, пространно, описал третью положительную функцию армии, обращенную в будущее; социальный капитал в виде друзей/знакомых, уважения в обществе и плюшки от государства. Да и для страны, в случае благополучного исхода, позитив будет. Вот только в таком исходе я пока не уверен…

А теперь — ложка дегтя, прогноз. Попытки ликвидировать ДНР/ЛНР могут привести к третьей мировой, ядерной войне, на это никто не пойдет. Надеяться же на то, что РФ сама круто переменится, наивно: коммунизм простоял 70 лет, а путинизм еще более живучий и такой же заразный. Думаю, наши власти и так смирились с потерей территорий и надеются лишь нашим, мобов, живым щитом сдержать возможное наступление. Сами же в это время больше заняты «экономикой», то бишь переделом имущества ПР и олигархов, вялой имитацией реформ (все эти иностранные министры, ничего не решающие, — просто удобная ширма). А экономика падает стремительнее, чем в прошлом году: минус 22 % торгового оборота, минус 20 % производства — это как во время ВОВ (по статистике).

Так что наберем побольше вазелина и примем позу поудобнее — впереди будет жесткое насилие. 50 оттенков ROSHEN.

Родная армия все-таки вспомнила про блудного сына, позвала обратно. Пока еще не понятно, зачем я кому-то перед майскими понадобился, поэтому напишу о Киеве.

Загадка: четыре ноги в воздухе, четыре на земле и два колеса — что это такое и куда движется? Ответ — в конце.

Этот чудесный весенний месяц дома примирил меня со своим статусом недоразумения — так и оставшиеся 9 месяцев можно служить.

Здесь, в Киеве, на улицах тоже война: мини-юбки и декольте — как оружие массового поражения, и на каждом шагу взрывы зелени и цветочные мины. Все такое яркое, красивое — хочется не только посмотреть, но и понюхать/потрогать. Будем надеяться, что других войн на украинской земле не будет, из всех моих знакомых даже сепаратюги войны не хотят.

Так называемое «воцерковленные» люди часто оказываются сторонниками прекращения войны путем присоединения Украины (или ее части) к РФ, таких я называю пгм-сепарами. ПГМ — православие головного мозга — агрессивная форма религиозности, накрывает в РФ сейчас очень многих и заражает прихожан Московского патриархата в Украине. Если священник в своих проповедях начинает клеймить западную бездуховность, прославлять русский мир — лучше в другую церковь пойти, а то тоже подхватите ненароком…

Из личного общения с сепаратюгами: камланий «Великий Пу, введи войска!» не услышал — и на том спасибо (подобные призывы на татуировках пониже спины неплохо бы смотрелись). Если все хотят мира, то он таки будет?

У бизнесменов убедительного улучшения нет, но уже потихоньку начался госзаказ, которого в прошлом году не было, ремонты всякие; срабатывает отложенный спрос на покупку компаниями компьютерной техники; совсем прекратившиеся виды бизнеса, типа импорта косметики, потихоньку оживают. Зарплаты айтишникам в компании моей родственницы повышены с апреля почти в два раза — иначе поуходят, кровопийцы, на фриланс.