Отхлебнув темноватого пойла из деревянного кубка, Юнислава откинулась на подушки и приготовилась слушать речь Стояна. Валерия благоразумно выскользнула из ее покоев, и теперь княжна и ее главный страж были наедине.
— Это я виноват. Мой промах, госпожа, — глухим голосом начал Черноус.
— Ты это о чем, Стоян?
— Об ученике моем. О Зеноне…
— Зенон? А что Зенон? Он ведь вроде… Что с ним такое?
— А то… — Черноус покашлял в кулак. — Что и не Зенон он вовсе…
Юнислава, преодолевая слабость, приподнялась на постели.
— Что ты говоришь такое? Никак в толк не возьму.
— Зато я все понял. Правда, поздно… Зовут его Горегляд, он — сын колдуна Янича. Того самого…
Княжна насупила брови.
— Колдуна? Это которого отец мой казнить велел за измену? Я тогда маленькой была, плохо помню… А у него что, сын был?
— Был… — вздохнул старый воин. — От служанки княжеской, которая в покоях твоего батюшки убиралась. Пожалел я тогда мальчонку. Имя ему другое дал, и к родне своей отправил, подальше от князя. Ну, а как вырос — обучил его мастерству воинскому да к тебе приставил.
— И ты думаешь, что?..
— А чего тут думать, княжна? Когда в тебя стреляли — я-то рядом был, а он — нет. Когда ведьму лесную убили — опять он в отлучке оказался. Да и в Шитика из кустов мог стрелять. Видать, рассказали ему, кто он да откуда. Вот и решил отомстить…
— Постой-постой… — Юнислава провела по лицу ладонью, словно бы отгоняя наваждение. — Марьяна, подружка моя — она ведь тоже могла — ну, из лука?..
— Марьяна-то? — усмехнулся недобро Черноус. — Ну, в шишку сосновую шагов с десяти, может, и попадет. Но в человека, который по крыше гуляет, снизу вверх, в кадык в самый… А и в тебя бы стрела тогда угодила, если б не поспел я тогда… От кустов ближайших сколько до терема? Шагов тридцать или поболе? Вот и думай…
— Выходит, он наш Лучник и есть? Так что ж делать, если он… Если он — изменник?
— Пока — ничего. Вот как ливень прекратит — так в городище вернемся. Там я его и арестую. А ты, княжна, ни слова ему не говори о том, что от меня услыхала. Ни под каким видом, лады?
* * *
Ночью Юниславу разбудил раскат грома. Княжна с детства побаивалась грозы, но никому в том не признавалась. Какая-то неведомая сила подняла ее с постели и повлекла из покоев в коридор. Молнии сверкали так, что порою терем освещался изнутри, будто днем.
Голова кружилась по-страшному… Юнислава, пошатываясь и держась за стену, медленно двинулась вдоль коридора. Ливень нещадно колотил по крыше.
«Куда это я?» — подумала вдруг княжна. Из Марьяниной комнаты доносились какие-то странные звуки…
Сделав еще сколько-то шагов, Юнислава оказалась перед плохо прикрытой дверью… и заглянула в щелку. Громовой раскат опять потряс небеса, и яркая вспышка на миг осветила комнату подруги.
В ужасе от увиденного княжна побежала прочь по коридору, но ноги ее не слушались.
— Быть того не может… Лучник… — шептала княжна.
Кое-как добравшись до своих покоев и заперев дверь на засов, она забралась под одеяло.
А гром все громыхал…
Пробуждение не принесло облегчения. Сразу вспомнилось виденное ночью: черная фигура в капюшоне стоит спиною к двери, у стены комнаты, вцепившись мертвой хваткой в Марьяну — голую, с раскинутыми ногами и распущенными волосами.
— Душил он ее, что ли? — пробормотала Юнислава. И тут же поняла.
От одной этой мысли внутри у княжны все перевернулось.
— Зенон?.. Но это невозможно… Я ведь… — княжна попыталась встать. Но силы оставили ее.
В дверь комнаты постучали — осторожно, с почтением.
— Кто там? — испуганно вскрикнула княжна.
Зенон переступил порог ее покоев. И — наткнулся на настороженный взгляд своей госпожи.
— Ливень перестал… Я хочу в лес наведаться, княжна. Если ты позволишь…
— Зачем? — быстро спросила Юнислава, не сводя с него глаз и натягивая одеяло до самого подбородка.
— Лучника выследить хочу. Не дают мне покоя эти ведьмины карты…
— Карты? Какие карты?
За событиями последних дней княжна и вправду позабыла о «картинках», которые видала у Лесохранительницы.
— Змей под звездой и Лучник. Ведьму на тропе убили. Значит, в терем шла, поведать хотела о чем-то. Может, признаться, что ее подкупили? Заставили рассказать тебе эту легенду про Лучника? Больно уж сходится всё…
— Что — всё?! — княжна резко присела на постели. — Ты ответь мне, Зенон — кто, по-твоему, в меня стрелял? А в ведьму, а в Шитика — кто?! Стоян-то все время со мною был, не мог он. А, окромя него, кто еще луком так владеет?.. А? А с Марьяной кто прошлой ночью?.. — Юнислава запнулась, поняв, что сказала лишнее.
Зенон побледнел.
— Так ты что же, княжна — думаешь, я это?.. И дядю твоего — я?..
— Нет. Дядю — не ты. Но у тебя ведь и сотоварищи могут быть…
— Постой, княжна! Погоди… — Зенон сглотнул нервно. — Знаю — все против меня. Но не я это, поверь. Я… Ради тебя — жизни не пожалею! Прикажи — изловлю того Лучника! Слово даю!
— И как ты его ловить-то собрался?
— А это уж мое дело.
В покои княжны робко заглянула Валерия с деревянным кубком в руках.
— Утро доброе, госпожа! Я вот отвару принесла тебе… Выпей — враз тебе полегчает. А то вон вчерась нас как напугала-то. Да-а…
Девушка шагнула к кровати, и тут же ей на плечо легла крепкая ладонь.
— А ну, стой, змея!..
Валерия опешила, роняя кубок. Не мешкая, Зенон обеими руками схватился сзади за ворот ее платья и рванул что есть силы вниз. Ткань затрещала; Валерия заорала в голос. Зенон по-быстрому развернул ее к себе лицом, и крепко сдавил локти.
— Вот, гляди, княжна!
Юнислава присмотрелась… и отпрянула: на спине девушки виднелось круглое клеймо — свернувшийся кольцом змей в короне и с высунутым раздвоенным языком. И над змеем была звезда…
— Вот так боярин Братибор метит слуг своих верных! — с ненавистью процедил Зенон, швыряя плачущую Валерию на пол.
От изумления Юнислава не в силах была вымолвить ни слова.
— А плохо тебе, княжна, было как раз из-за отвара ее. У-у, ведьма поганая! — Зенон замахнулся, и девушка съежилась, ожидая удара.
— Да не боись… Руки еще марать об тебя…
— Но… Она ведь не… Лучник? — тихо спросила княжна.
— Она-то? — Зенон сморщился брезгливо. — Знамо дело, нет. Тут пострашнее змей ползает… Вот его-то я и хочу придушить, пока не поздно. Так что, княжна, в лес меня отпустишь?
— А как же… я? — одними губами прошелестела бледная от страха Юнислава.
— Пока не будет меня — Ермил у твоих покоев постережет. Вот тебе нож мой, — Зенон отстегнул от пояса свой охотничий клинок и отдал госпоже. — Не отпирай дверь никому, и даже Стояну. Поняла? К окнам не подходи. А я скоро… Ну, что разлеглась, змеища? — прикрикнул он на Валерию. — Вставай да вали отседова! Если что с княжной сделаете — лично тебе шею сверну!
* * *
…Он меня слышит. Он вообще все и всегда слышит — на то он и Лучник.
Я хоронюсь за деревьями — нельзя ему дать прицелиться.
Мягок шаг его, но я тоже чую врага… и вижу мелькающий средь кустов черный капюшон.
Я бросаюсь вперед, меч мой зажат в руке… Но он успевает выстрелить.
Боль пронзает плечо. Я рычу, будто раненый зверь, и выдергиваю стрелу.
Ничего. Я смогу держать меч и в левой руке…
Зенон вышел из лесу; и левая рука его была опущена, и сжимала окровавленный меч.
Стоян Черноус вышел из терема ему навстречу.
— Ты уж прости, Стоян, — заговорил Зенон, не глядя в глаза своему учителю. — Ты меня вырастил, воспитал… А я вот… Сына твоего… Карнаух был храбрым воином. И лучником отменным. Я таких и не встречал. Но вот на мечах — извини…
Долго молчал Стоян Черноус. Затем стянул с себя кожаную куртку, бросил ее наземь. Легко, одним движением, высвободил из ножен свой меч.
