Вот и сейчас он попался княжне у лестницы, когда она шла к себе в комнату.

— Утро доброе, госпожа, — улыбнулся Шитик.

— И тебе — доброе утро, — рассеянно ответила Юнислава.

— Как спалось, госпожа?

— Спасибо, Шитик. Вроде нормально.

— Дожди скоро начнутся. А Лучник-то в дожди аккурат и приходит…

Юнислава вздрогнула. Опять этот Лучник!..

— Кто тебе наболтал об этом? Валерия, небось?.. — Юнислава почувствовала, как в груди ее подымается гнев — плохой признак.

— Иди, займись чем-нибудь! — прикрикнула она на Шитика. — Слоняется тут спозаранку, несёт невесть что!..

Шитик поспешно убрался. А Юнислава пошла дальше вверх по скрипучим ступеням. Войдя к себе, она сразу же распахнула окно… и замерла от удивления. Марьяна на заднем дворе стреляла из лука по мишени — так же, как перед домом делал это Зенон. На девушке была кожаная куртка и такие же штаны, а вот лук был, конечно же, поменьше и полегче, чем у Зенона. Но стрелы аккуратно, раз за разом, ложились в цель.

Подняв голову и завидев княжну, Марьяна приветливо помахала ей рукой.

«Это кто ж ее приохотил-то?» — подумалось княжне. И сразу же вспомнилось, что Шитик на Марьяну заглядывается — может, он?..

Острожный стук в дверь вывел Юниславу из раздумий. Она открыла, уверенная, что это заботливая Валерия принесла ей завтрак. Но на пороге стоял Зенон.

— Прости, княжна… Разреши мне еще разок до ведьмы сходить.

— До ведьмы? Зачем? — удивилась Юнислава.

— Да, понимаешь… Показалось мне — скрывает она что-то. Недоговаривает… Да и потом… Карту с Лучником ты дважды вытянула — не подозрительно разве? А скажи — сама ты картинку-то видала? Нет! Старуха-то сразу же ее у тебя выхватила. И про звезду какую-то речь вела… Не нравится мне все это…

— Ну, сходи. Шитика вон с собой возьми — опасно в лесу…

— Да нет, я как-нибудь… Один.

— Как знаешь.

Спустившись вниз, княжна застала Стояна Черноуса, который, сидя на лавке, чистил свой меч. Начальник стражи вскочил и поклоном приветствовал хозяйку.

— Скажи, Стоян… А ты ведь из лука стрелять умеешь?

— Конечно, госпожа. Как же без этого…

— Я погляжу, у нас тут все… мастера. И Зенон, и ты, и Шитик. Да и Марьяна… Не знаешь, кто ее луком владеть обучил?

— Шитик? М-м-м… Ну, он-то как раз лучник так себе… А вот Зенон… Он — да, он многому у меня научился, — не без гордости произнес Стоян. — Кто Марьянин наставник — сказать не берусь. Не я — эт точно. Не женское это дело — с луком-то…

Зенон вернулся к обеду, и был он мрачен. Юнислава повела его наверх, к себе в комнату.

— Ну, сказывай. Что там с ведьмой?

— Убили Лесохранительницу, — выдал Зенон, пряча взгляд.

— Убили? Кто ж ее убил? — опешила Юнислава.

— Да если б знать, госпожа… Лучник, наверное, кто ж еще?..

Юнислава закрыла лицо руками.

— Лучник… Ты его видел?

— Нет, госпожа. Но ведьму-то стрелой убили. В спину. Я ее на тропинке нашел. Мыслю, сюда шла, к терему.

— Сюда? Зачем?

— Не ведаю, госпожа. Да только вот… — Зенон полез за пазуху и достал две картинки, из тех, что они видали у Лесохранительницы.

— Гляди, княжна. Вот он — Лучник. А это вот — другая карта-то.

Юнислава принялась рассматривать картинки. На одной был человек в черном одеянии — капюшон и плащ до пят; человек натягивал огромный лук. Лица нельзя было увидеть из-за капюшона. А на второй картинке…

— Что это такое, Зенон? Змей в короне? Звезда?

Огромный гад с зеленой чешуёй и красной разверстой пастью нес на голове золотистый венец. А над ним сияла-переливалась пятиконечная звезда. Картинка пугала…

— Знакомое что-то… — княжна прикрыла глаза, силясь вспомнить. — Где ты взял их?

— У ведьмы нашел, в одежде её…

— И что ты с нею сделал? С мертвой-то?

— Ничего, там лежать оставил. Скажу потом Шитику, чтобы похоронил…

Княжна рассеянно кивнула. Не выпуская из рук карты, отошла к окну.

— Вспомнила! Я вспомнила… Змей под звездой — это родовой знак боярина Братибора. Того самого, что ко мне прошлой зимою сватался.

— Как же — помню, — сказал Стоян Черноус, поглаживая свою растительность на лице. — Славный воин этот наш сосед. В четыре сабли мы с ним бились — ну, понарошку, конечно — так он меня два раза одолел. Помню…

Юнислава тоже припомнила тот приезд боярина Братибора, который, мечтая объединить владения — свои и отца Юниславы — попросил у Велимудра руки его племянницы. Но княжна тогда уперлась — нет, и всё! Не люб оказался ей заезжий жених, хотя он и вправду явил свое мастерство, когда они со Стояном раздетыми по пояс сражались на площади у крепостной стены — без щитов, имея в каждой руке по кривой, затупленной сабле.

— Шрам у него через все лицо… — с отвращением припомнила Юнислава.

— Шрам? Ну да, шрам… — подтвердил Стоян. — Так это ж знак доблести воинской. Боярин вон сколько битв-то прошел. Не каждому дано.

— А из лука стрелять он умеет? — спросила вдруг княжна.

— Ну, а как же? И конным, и пешим он воюет. Мало равных ему…

— Может, он Лучника подослал.

— Лучника? Да нет, княжна. Боярин таким делом заниматься не станет. Лучник — это дух смерти и мщения. Отродье темное…

— Отродье, говоришь? А ну-ка, покажи стрелу, которую давеча в меня выпустили.

Стоян вздохнул и, поднявшись, направился к себе в покои. Вернулся он оттуда с той самой стрелой.

— Изволь, госпожа — вот она.

Княжна с некоторой опаской взяла в руки длинную, тяжелую стрелу с большим черным наконечником и черным же оперением.

— Дух мщения, значит… А стрела-то — вот она. Потрогать ее можно. Где такие стрелы делают, не знаешь?

Стоян пожал плечами.

— Оружейников хороших сейчас много.

— Ладно… Стрелу я пока что у себя оставлю.

— Как пожелаешь, княжна.

Разговор их прервался появлением гонца, которого Стоян снаряжал в городище, к правителю Велимудру. Парень стоял в дверях, запыхавшись, не в силах произнести ни слова.

— Говори, чего молчишь? — подстегнул его Черноус.

— Там… Это… Помер воевода Велимудр…

— Что-о?! — Стоян вскочил со скамьи, хватаясь за рукоять своего меча.

— Отравился на пиру. А может, отравил кто… — переведя дух, вымолвил Ермил.

— Мне нужно возвращаться в городище, — сказала княжна, также вставая из-за стола.

— Нельзя, госпожа. А вдруг заговор это? Через лес ведь ехать… Вдруг там засада ждет?

— Предлагаешь что?

— Обождать, — проговорил Черноус. — Нам с Зеноном дорогу разведать надобно. Шитик при вас останется. Да и Ермил вот…

Гонец с готовностью вытянулся перед начальником стражи. В этот миг за окном раздался странный звук — щщух! — и что-то большое пролетело мимо, падая вниз.

— Не подходи к окну, госпожа! — успел крикнуть Стоян, выбегая из терема прочь.

Тут же Юнислава услыхала его зычный голос со двора:

— Зенон, где ты?! Зенон!!!

Шитик лежал лицом вверх на траве; стрела пробила ему горло.

— Зачем он на крышу-то полез? — внезапно осипшим голосом спросила княжна.

— Я ему велел, — сказал Зенон. — Чтоб посматривал вокруг — мало ли…

Первые капли дождя упали на землю. Княжна стояла, будто изваяние, не в силах оторвать взгляд от мертвого тела. Затем она покачнулась… и услыхала напоследок вскрик Зенона, который метнулся, чтобы подхватить ее…

— …А уж потом-то, когда Зенон с дядькой Стояном Шитика-то схоронили, ливень по новой и пошёл. И уж день все идет и идет. Да-а…

Княжна не сразу сообразила, что лежит она в своих покоях, на широкой кровати, и что Валерия, как обычно, бормочет и бормочет о чем-то, не слишком заботясь, слушают ее или нет.

— Что это, Валерия? Этот звук… — слабо произнесла хозяйка терема.

— Так это… Ливень и есть. Да ничё, Стоян говорит, скоро уж кончится. Он все хотел поговорить с тобою, княжна. А ты все спала да спала. А лекаря-то нету, раз Шитика порешили… Хорошо, хоть сама очнулась. Да-а… Так я схожу за ним? Заодно и отварчику тебе принесу целебного.