-- Гришка, ты уже и здесь подцепил бабу. Я это чувствую. Видела, вчера на пляже перемигивался с одной грудастой блондинкой.

Григорий обнял свою умную половину.

-- Адка, ты все равно лучше. Сама знаешь, я брюнеток больше люблю. Я тебя ни на кого не променяю.

-- Даже на такую красавицу, как Лилька? - закинула удочку жена.

-- Даже на Лильку, - в глазах мужа промелькнуло сожаление.

-- А тебе её не жаль?

-- А почему я её жалеть должен?

-- Да братец твой никак её ребеночка смастерить не может. Я так думаю: в нем причина. Мутный твой братец какой-то. Врет, что у него все в порядке. Слабоват, наверно!

-- Не лезь ты в их дела.

-- Я и не лезу. Я только счастья Лиле хочу. Нравится она мне. Хорошая баба. А какая несчастная!

-- Я что-то не понимаю тебя, - прищурился Григорий.

-- Гришунь, а ты бы пожалел по-мужски Лильку, сделал бы ей ребеночка, - выпалила Аделаида.

Гришка остолбенел на минуту, потом сказал:

-- Ну ты даешь, женушка! Я, конечно, не святой, и Лилька мне нравится, но не до такой же степени я свинья. Я в доме брата. А ты - мне жена. Чего говоришь-то?

-- И ты в отпуске, кроме жены никого не замечаешь, ну, например, вчера в магазине перемигивался с рыжей продавщицей, - язвительно отозвалась Ада. - И на рыбалку два дня назад не ездил? Без удочек?

Григорий примолк.

-- Но ведь ты здесь, ты моя жена, ты об этом знаешь... Как я смогу?

-- Понимаю, тебе легче, когда жена узнает после, - ответила Ада, - а еще лучше не узнает совсем. А ты мне не говори. Я и знать не буду.

-- Но Ванька - брат.

-- А мне Лильку жалко. Наложит еще на себя руки. Посмотри, как она с Вовкой возится! А с Ванькой сам разберешься. Хотя лучше и ему не говорить! Не собирается он, кстати, ни в какую командировку? Я бы в это время на экскурсию смоталась бы.

-- Адка! Ты всерьез?

Вот после этого разговора с женой Григорий то ли в шутку, то ли всерьез и предложил брату свою помощь, сидя за столом наедине с ним, когда Иван выпил и признался, что детей нет из-за него, что Лилиана очень хочет ребеночка. "Хоть соседа об одолжении проси, - ляпнул пьяненький Иван. - Так Лилька ребеночка хочет!" Григорий и предложил Ваньке заменить его разочек. Ванька икнул, хлопнул полстакана водки и пьяным заплетающимся голосом признался, что и у него были такие мысли. А Григорий предложил и не напоминал. После этого разговора прошла неделя. Ада услышала про местную ворожею, что умеет лечить бесплодие, и стала уговаривать Лилю съездить к ней. Та отказалась. "Ваня рассердится", - так объяснила она. Аделаида сказала: "Тогда я сюда её привезу, скажем Ваньке, что это моя подруга. Пусть пошепчет над тобой". И уехала. Где-то задержалась... А Лилиана нянчилась с Вовкой, она с большим желанием осталась с мальчиком.

-- Вань,- расплакалась она, уложив малыша спать, - я тоже хочу ребеночка, давай из детдома возьмем, раз у нас не получается ничего.

-- Давай, - ответил муж. - Завтра все узнаю.

-- Завтра выходной, - ответила жена.

В голове у Ивана пронеслась мысль: "Баню будем топить сегодня, париться! Адка уехала к какой-то подруге, а Гришка здесь!" И пошел растапливать баню. По пути о чем-то поговорил с братом. Григорий зашел в дом, пошутил с Лилей, посидел, поиграл с проснувшимся сыном и вдруг засобирался на рыбалку.

-- Пойду, пока Адки нет, - сказал он. - А то она меня с ночевкой не пустит. А так вернется, а меня нет уже. Ворчи, не ворчи, дело сделано. Ребята, вы за Вовкой присмотрите?

-- Конечно, - тут же откликнулась Лиля.

Григорий не пошел на рыбалку. Он сидел в густых кустах за домом и курил без конца. Там и нашел его Иван.

-- Иди, Лиля в бане, она там одна. Вовку выкупала, отдала домработнице, сама в бане осталась. Иди быстрее, иди!

-- Вань, а может, не надо, мы же братья?

-- Я лучше буду племянника воспитывать, чем чужого ребенка. Своя все-таки кровь. Иди. А то Лилька просит в детдом съездить.

-- Не пожалеешь?

-- Нет.

Иван остался в кустах, потом ушел к соседу , и они там засели за бутылку. Григорий, надев футболку брата, направился в баню.

Лилиана сразу поняла - это не муж, когда Григорий обнял её и начал ласкать. Иван был совсем другой. Его прикосновения не вызывали у женщины дрожь в коленях и жар внизу живота. Лиля отпрянула в сторону.

-- Мне уйти? - спросил Григорий, который все понял.

-- Нет, - вырвалось против воли у Лилианы. - Но вдруг Иван зайдет?

-- Не зайдет, - ответил Григорий. - Он к соседу пошел, я видел. Сказал мне, что надолго, чтобы я крикнул, когда баня освободится.

И Григорий шагнул к женщине. Шагнула и Лиля.

-- Только ты ничего не скажешь Ивану, - сказала женщина. - Я его люблю.

-- Ну и что, а я люблю свою Адку, - ответил Григорий и обнял женщину:

-- Какая же ты красивая! - шептал он. - Ты - необычная женщина. Таких не бывает. Я просто сплю, и ты мне снишься, - а сам думал: - Я бы на месте Ваньки никому не позволил бы прикоснуться к тебе.

После Григорий сразу ушел. Возле кустов сидел пьяный уже Иван.

-- Иди домой, - глухо сказал Григорий. - Я на рыбалку. Она ни о чем не догадалась. Знаешь, Ванька, я напьюсь сегодня. Вернусь в дупель пьяным. И тебе, и Адке легче в глаза смотреть будет. И Лиле тоже!

-- Да ладно, - отозвался Иван. - Не переживай.

-- Но все же я напьюсь.

-- А я пойду еще добавлю. Чтобы ничего не помнить!

И Иван, и Григорий напились. Иван, чтобы Лиля ничего не заподозрила. А Григорий знал: не сможет забыть этой прекрасной женщины, она будет сниться ему долгими сибирскими ночами. Он готов был даже бросить свою Адку с Вовкой.

Лилиана вела себя так, словно ничего и не было. Вернулась поздним вечером Аделаида, посмотрела на мирно спящих братьев, поморщила нос от запаха перегара. "А ну их, пусть лежат, просыхают", - сказала она. Ада привезла женщину, которая умела ворожить и снимать порчу, лечила бесплодие. И пока мужчины спали, ворожея поколдовала над Лилианой и заявила, что ей надо по утрам в росе обмываться пять дней подряд, тогда она забеременеет. Аделаида заставила это делать Лилиану, и сама с ней каталась ранним утром по траве.

-- Ада, ты тоже хочешь еще ребеночка? - спросила Лиля.

-- Хочу, - честно сказала женщина. - Только у меня его не будет никогда больше. Вот так-то, Лилечка. Вырезали мне все. Еле спасли во время родов. Не женщина я больше. Оно я теперь. Гришка не знает. Да, ладно, у меня есть Вовка. А что с тобой катаюсь, так просто тебя караулю, а то мой Гришка и так на тебя туманными глазами смотрит, а если голую увидит, то прощай твоя честность мужу.

-- А если Иван тебя увидит? - спросила Лиля. - Твоя честность не пострадает? Ты тоже красивая.

-- Нет, они вдвоем не пойдут подглядывать. Кроме того, я Гришку люблю, и мне далеко до тебя. Не беспокойся за своего Ваньку.

Уехали Ада и Григорий из дома брата через два месяца. В последний день радостная Лилиана сказала о своей беременности. Иван обрадовался. Ада бросила мимолетный взгляд на мужа. Тот сидел, как ни в чем не бывало. Григорий нигде ни намеком, не жестом не проявил себя. Лишь подарил Лиле перед отъездом небольшой брусочек золота.

-- На всякий случай, - пояснил он. - Для твоего ребенка. Все бывает в жизни. Ты, Вань, не ругайся. Золото - это надежно.

Точно такой же брусочек дал он и Ивану.

-- Ох, Гришка, - сказал Иван, взяв золото, - завязывал бы ты со своими делишками.

-- Когда-нибудь завяжу. Адка тоже ругается. Но в семье Островецких всегда умели делать деньги. Кстати, Вань, а где золото, что было у нашей мамы? Я имею в виду драгоценности.

-- Вот оно, - Иван показал на свой большой дом. - Дом построил.

-- А моя половина? - спросил Григорий. - Ты все истратил? Впрочем, не отвечай. Я не в претензии. Пообещай, если со мной что случится, ты должен об Аде и Вовке позаботиться. У них должен быть угол. А золота мне своего хватит.