-- А ты ненасытная, - засмеялся Влад.
-- Ага, - согласилась женщина. - Я люблю мужчин! Это плохо?
-- Ты что? Это замечательно!
И все повторилось сначала. Мужчина опять пережил водопад чувств. Во всем теле разлилась приятная истома. Владислав с таким темпом даже проголодался. Руки Зои продолжали обнимать его и ласково поглаживать. И Владу не хотелось её отпускать. Казалось, Зоя уснула. Но вдруг она открыла глаза.
-- Знаешь, я что-то хочу есть, - сказала жалобно женщина. - Пойдем, перекусим чем-нибудь.
-- Пойдем, я тоже проголодался- согласился Влад, удивляясь, что совпали его и Зоины мысли.
Нисколько не стесняясь, обнаженная, Зоя встала перед мужчиной. Тот невольно залюбовался её фигурой. У женщины была идеальная фигура. Гладкая кожа матово белела в полумраке, высокая грудь сохранила девическую упругую форму, узкая талия, длинные стройные ноги завершали обнаженный портрет женщины. Пышные волосы рассыпались по плечам. Влад не отводил от неё глаз. Он уже не думал о еде. Та, словно, угадав мысли мужчины, медленно повернулась перед ним, словно в пируэте, засмеялась, погрозила пальцем: "Сначала поедим!" - и плавно выскользнула в кухню. Владислав пошел следом. Женщина быстро включила электрический чайник, нарезала колбасы и сыра для бутербродов. Оба, в чем мать родила, сидели за кухонным столом и ели.
-- А теперь спать, - это тоже произнесла Зоя.
-- Мне совсем не хочется, - ответил мужчина.
Женщина опять действовала на него возбуждающе.
-- А я тебя усыплю, - сказала Зоя. - Пойдем в постель, пойдем бай-бай! Владик-Славик хочет бай-бай.
Женщина встала, подошла сзади, обняла мужчину, после размяла своими сильными пальцами сначала ему мышцы шеи, потом плечи. Далее руки её бежали по телу мужчины, плетя какой-то таинственный языческий узор. Влад медленно поднялся. Они дошли до кровати. Мужчину начал окутывать голубой туман.
-- Зойка-Зайка, - произнес он школьное прозвище женщины. - Я, кажется, тебя люблю.
-- Я тоже тебя сегодня люблю, - прошептала женщина. - Сегодня ты мой, Славик-Владик! Спи, Славик, спи, Владик, спи, спи, спи... Сегодня нам можно немножко полюбить друг друга.
Последняя мысль, скользнувшая в полузасыпающем мозге:
-- Неужели такое бывает, неужели это со мной? Неужели это недоступная, моя небесная Зойка-Зайка? Такая далекая от меня...и такая огненная...
Он, наверно, сказал вслух это. Зоя тихонько засмеялась:
-- Я это, я, Владичка. Со мной всегда так. Запомни. Только я не небесная. Я земная колдунья-язычница, умею владеть мужскими душами. И сегодня я забираю твою душу в плен. Если, конечно, ты согласен.
-- В обмен на твою, - пробормотал Владислав. - А моей ты давно владеешь. Только скрываешь даже от себя...
-- Хорошо, хорошо, - не дослушала его Зоя, - меняемся, меняемся душами... Не пожалей только... Я ведь не отпущу....
Оба уснули. Утром Владислав проснулся оттого, что кто-то нежно целовал его плечо. За окном едва теплился рассвет. Широко распахнутые, голубые, с веселой искринкой, глаза Зойки-Зайки смеялись и лучились нежностью, обещали многое. "Язычница!" - вспомнил он.
-- Зоя, - улыбнулся он. - А я думал, что ты мне снилась.
Женщина не ответила. Её руки ласково бежали по широкой груди мужчины. Они опять плели языческий узор, только он теперь не усыплял, а обещал неземное наслаждение.
-- Ты фантастическая женщина, - сказал Влад.
-- Я знаю, - улыбнулась Зоя.
-- Почему я всегда думал, что ты недосягаемая для меня? Ты всегда была так далеко...
-- Мне так хотелось, - ответила она.
Было совсем еще рано. Но Владислав спешил в город. Ему позвонили, что-то случилось на линии. Год назад Владислав получил повышение, теперь он возглавлял энергосбыт в А-ске, где когда-то начиналась его карьера. Вторая жена Белла с радостью вернулась сюда из небольшого соседнего городка, где они прожили пять лет. И сейчас Владиславу надо было срочно в центральный офис. Мужчина быстро собрался и уехал, хотя расставаться с Зойкой-Зайкой жуть как не хотелось. Уже поздно ночью он вернулся в деревню, остановил машину на краю деревни и постучал в дом Зои, свет в окнах не горел, и никто ему дверь не открыл. Зоя уехала домой, в город. Брат после обеда вернулся из рейса, помощь её была не нужна. Владислав немного расстроился. Но ненадолго. Он вспомнил про свою деревенскую пассию, соседку Зои, пышнотелую Анну Бычкову, и шагнул к другой калитке. До встречи с Зоей мужчина считал, что все женщины одинаковы. Он любил секс со всеми. Но в этот вечер, сидя за столом с упитанной Анной, вспоминал Зою.
-- Кто бы мог подумать, что своенравная, высокомерная Зоя умеет дарить такое наслаждение мужчине? - с удивлением спрашивал он себя.
Влад не стал ночевать у Анны, и никакого секса не было, мужчина, к удивлению Анны, быстро оделся и, ничего не объясняя, отправился домой, к матери и отцу. Большой дом Елизаровых был расположен на другом конце деревни.
Зоя ехала в автобусе и ругала себя, что поддалась минутной слабости и пустила к себе Влада. Нельзя позволять физическим желаниям властвовать над разумом. Но признавалась себе, что так хорошо ей давно не было, что с мужем такого она не переживала, не было такой бури эмоций, чувств, такого острого пронизывающего наслаждения.
-- Я же всех теперь буду с Владькой сравнивать, - думала она. - А с другой стороны, кого мне с ним сравнивать? С кем? Я одна. Владька первый, кто захотел меня. Или я его захотела. Но все было здорово!
Недолгая работа в школе.
Подступившие заботы отодвинули мысли о Владе. Опять заболела воспалением легких пятилетняя дочка Ксюша. Врач настаивал на госпитализации. Зоя легла с девочкой в больницу. Это было третье воспаление легких за этот год. Девочка болела после смерти Антона без конца, болела долго, тяжело, вся исхудала, заранее плакала при виде белых халатов. Плакала с ней и Зоя, видя, как исчезает веселый беззаботный ребенок, вместо маленькой девочки появляется рассудительная серьезная старушка. Больше всего Зоя испугалась, когда Ксюша начала ей рассказывать один и тот же сон. Покойный отец приходил за ней, Антон уговаривал дочку идти жить с ним, там хорошо. Зоя просила ничего не понимающую девочку не бросать её, не уходить с отцом.
- Ты прогони его, - говорила женщина. - Вот придет опять он к тебе, ты скажи, чтобы уходил.
- Но это же мой папа, - отвечала грустная Ксюша. - Я хочу к папе. Почему он умер? Он хороший!
- Но все равно, дочка, не покидай свою маму и меня, - говорила бабуля, слышавшая этот разговор. - Ты уйдешь, где мы себе еще найдем такую хорошую девочку? А папу тебе мама другого найдет.
- Хорошо, мама, хорошо, бабушка, - согласилась покорно дочка, которая спутала сон и явь. - Я останусь с вами. Только пусть мой к нам папа вернется. Вы позовите его назад.
Старая бабушка покойного мужа, Аделаида Семеновна, которой Зоя рассказала об этих снах девочки, сходила в церковь, молилась за здоровье правнучки, за упокой души Антона, поставила всевозможные свечки, а потом записалась на прием к гадалке. Черноволосая кудрявая женщина цыганистого типа, неплохой психолог, выслушала старую испуганную женщину и не стала гадать.
- Девочка тоскует по отцу, - сказала она. - Пусть твоя внучка мужика хорошего найдет, чтобы заменил отца девчонке.
- А ты все-таки посмотри в свой шар, - попросила старая женщина. - Вот я фото внучки и её дочки принесла. Что их ждет?
Гадалка глянула на фото, на шар.
- Ох, и клубок здесь сплелся. Не разберу я. Вроде есть отец у девочки, то ли далеко он от неё, то ли рядом. Пока не пойму. Но твоя внучка сильная. Выдержит, - она отвернулась от шара. - А отца девочке обязательно найдите. Тогда она болеть бросит. Замуж для этого должна выйти твоя внучка.
Дочку подлечили, хрипы прошли. Зоя, сняв остатки денег с банковской карточки, уехала с Ксюшей на юг, на все оставшееся лето. Здоровье девочки важнее всего на свете. Пусть подышит морским воздухом.
