-- Вы не обижайтесь на мать, - попросил неожиданно пожилой человек. - Это не она, а обида в ней говорит, - он помолчал. - Что-то происходит с Галиной. Она вчера за весь вечер ни слова не сказала, перебирала старые фотографии, все плакала... Ларисочку вспоминала... Не может забыть старых обид...
-- Я её не обижала, - сразу насторожилась Зоя. - Да, когда-то с нашего двора ушла к речке Ларисочка...
-- Не надо про Ларису, - тихо попросил Сергей Петрович. - В Галине тогда страшное горе говорило... Не в Ларисе дело...
-- В чем же тогда? Галина Ивановна не любила за что-то мою маму, но я уже не видела Галину Ивановну больше десяти лет. Как я могла её обидеть? Чем? Стала женой вашего сына? Так я уже третья или какая по счету? Что смотрите, Сергей Петрович, Владислав всю округу обошел... Знаю я... На всю деревню Галине Ивановне надо обижаться. А Ксюша, вообще, бежала к ней с раскрытым сердцем...
-- Зоя, - пытался остановить её муж.
-- Владик, я люблю тебя. Я приняла тебя таким, какой ты есть. Ты это знаешь, - строптиво подняла глаза женщина. - Я не ловила тебя, как утверждает, Галина Ивановна, хотя давно надо было. Что я не так сделала? Почему такое отношение ко мне, к Ксении?
-- Заюшка моя, - обнял её муж. - Мы с тобой все равно будем вместе. А мать порычит и бросит. Ну не может она иначе. Она и на Милку рычала, и на Беллу, и ты не исключение.
-- Будете вместе, Зоюшка, будете, - подтвердил Сергей Петрович. - Ты не переживай, что Влад много гулял, это он в отца. Его отец тоже весь изгулялся, пока не встретил...
-- Пап, ты чего на себя наговариваешь? - засмеялся Владислав, глядя на спокойного интеллигентного Сергея Петровича - все женщины в деревне завидовали матери: еще бы, такой хороший, просто замечательный муж. Спокойный, верный, всегда вежливо: "Галочка, Галя..." Не помню, чтобы за тобой такой грех был, как гуляние. Ты всю жизнь возле мамы...Ни на одну женщину не смотрел...
-- Не было за мной такого греха, никогда не было, - ответил отец. - Ты прав, Владислав. Я не о себе говорю, Владька... а Зоином отчиме, об Александре, - Сергей Петрович вздохнул, словно перед прыжком. - Он твой настоящий отец, Владька. Вот так-то...
Зоя зажала испуганно рот, откуда вырвался стон удивления. Влад молчал, молчал, потом вдруг сказал:
-- Вот откуда у моей Шурочки волосы с рыжинкой. Она в деда. У Александра Ивановича были такие волосы.
-- В деда, - подтвердил Сергей Петрович. - Она внучка покойного Сашки... А не моя. Не может наша мать простить покойного Александра, что ушел от неё к Инне, твоей матери, Зоя. Любила Галина его сильно. Хоть и гулял Сашка при ней, как мартовский кот, изменял налево и направо, ни дня верности не хранил. Потом встретил Инну и все, отрубило сразу. Осел на якорь. Ни на одну женщину не посмотрел. До конца жизни носил на руках Инну... И тебя, Зоюшка, он сразу полюбил, и ты его папой начала моментально звать, - с какой-то горечью говорил Сергей Петрович. - Все в жизни повторяется. И ты такой же, Владька, как твой родной отец... Как ни старалась мать, тебя все равно притянуло к Зое, и Ксюша тебя отцом зовет... Есть такое выражение - предназначены друг другу... Это про Сашку и Инну, про тебя, Владь, и про Зою... Вы судьбой предназначены друг другу...
И все же сказанное глыбой обрушилось на Владислава и Зою. Особенно на Владислава, который всю жизнь считал отцом Сергея Петровича.
-- Откуда вы все знаете? - неприветливо вырвалось у Зои.
-- Эх, Зоюшка-Заюшка, - вздохнул пожилой человек. - Таким узлом нас жизнь связала, - он помолчал. - Что же ты не спросишь, кто твой настоящий отец.
-- У меня один отец был, - отрезала Зоя, вспомнив отчима, которого горячо любила. - Его звали Александр. И я Александровна. Я рада, что Шурочка его внучка. Я никогда не обижу девочку. Её дедушка был мне самым лучшим отцом. Мне не нужны другие. Меня никогда не интересовало, кто мой биологический отец, почему он не с нами. Мама и отчим, вы правы, были самой судьбой предназначены друг другу... Я не хочу знать, кто мой отец... Раз мама этого не сказала, значит, не надо.
-- Мне пора, - встал Сергей Петрович. - Владик, мать, в самом деле, приболела. Вчера вызывали скорую. Не притворялась она. Прихватило у неё сердце. Я пойду. Скажу, что все рассказал... Это ведь она меня отправила сюда... Она прощения просит, может, придете...
Молчала Зоя, молчал Владислав. Даже близнецы притихли в манеже. Подошли девочки и настороженно замолчали.
-- Дедушка, - вдруг робко потянула Сергея Петровича за рукав Ксюша. - Дедушка, ты лучше сам приходи к нам еще. Мама добрая, она тебя полюбит. А к бабушке мы пока не пойдем. Шурочка и так всю ночь опять кричала...
-- Да, дедушка, - поддакнула Шурочка. - Ты приходи к нам. Только ты не обижай Ксюшу, не говори, что чужая, у неё никогда не было дедушки. А ей тоже хочется.
-- Как это не было, - ответил Сергей Петрович. - А я? Разве я тебе не дедушка? Помнишь, Ксюша, как мы с тобой играли, когда мама уехала за братиками? Кто меня дедушкой звал, уговаривал мороженое купить?
Он присел, обнял девочек. Но Зое показалось, что светловолосую Ксюшу он обнимал немного дольше, немного нежнее, внимательно всматривался в её личико.
-- Сергей Петрович, - голос женщины дрогнул. - А внуков обнимите? Или надоели Сашка с Сережкой за день?
-- Нет, Зоюшка, такие парни не могут надоесть.
Пожилой человек расцеловал детей и, о чем-то думая, ушел. Зоя вымыла детей, накормила близнецов, уложила спать. В доме наступила тишина. А Владислав все о чем-то думал, сидя на крылечке. Женщина села рядом с ним.
-- Владька, родной мой. Не надо расстраиваться. Смотри на вещи проще. Тебя обижал Сергей Петрович, не любил?
-- Зоя, ты что? Такого отца еще поискать надо!
-- Ну вот и прекрасно. Я всю жизнь знала, что у меня неродной папа. А я его люблю, очень люблю. И еще больше сегодня полюбила, потому что он твой родной отец. И все же, почему они все молчали всю жизнь?
-- А я все думал, когда начал работать с твоим отцом, почему он так часто смотрит на меня, словно сказать что хочет.
-- Он любил тебя.
-- Я верю. Но почему только сейчас рассказали всю правду?
-- Знаешь, мне показалось, что Сергей Петрович что-то не договорил.
Стояла теплая ночь, май последние годы всегда бывал теплым. Выглянула луна, залила призрачным светом окрестности, построила причудливые серебряные замки из своих лучей. На улице было тепло, даже душно, зато прохладно, хорошо в деревенском доме.
-- Знаешь, Зойка-Зайка, мы перестроим этот дом, - сказал неожиданно совсем о другом Влад. - Построим новый. Большой. Я уже все придумал.
Он стал излагать ей проект нового дома. Зоя соглашалась со всем. Потом сказала:
-- Владик, сходи к матери.
-- Зойка, моя Зайка. Не пойду без тебя. Как вспомню, что она оттолкнула Ксюшу... Не пойду. А вот на могилу нашего отца давай сходим, - мужчина помолчал. - Что же он даже не намекнул, что мой отец? Я же чувствовал, что Александр Иванович по-особому ко мне относится. И мама твоя ласково так улыбалась при встречах. Как же все-таки нелепо. Жили в одной деревне и ни звуком не обмолвились. Ни твои, ни мои родители.
-- Вот еще поэтому ты, Владик, помирись с матерью. Лучше без меня. Ну не хочет она меня невесткой видеть. Не буду навязываться. Я её понимаю. Потерять такого, как мой отчим...
Владислав засмеялся.
-- Ты чего, - Зоя удивленно посмотрела на него.
-- Мальчишки-то в меня, в мою породу.
-- А я что, спорила?
-- Волосы у них с рыжинкой стали отрастать, мои. Я вспомнил, что у меня такие в детстве были. Мать хранит их. Это они потом почернели, стали, как у матери.
-- Я и говорила, в дедушку наши мальчишки, это его волосы, - засмеялась Зоя. - Влад, твой родной отец был замечательным человеком. Поверь мне. Он любил тебя. Я знаю это. Как он любил слушать, когда я рассказывала о тебе, а мама мрачнела в эти моменты, я стала скрывать... Да и Галина Ивановна ненавидела просто меня...
