Как только я вернусь в город (даст бог, не позднее, чем через две недели), я узнаю у Форстера, где Вы пребываете. Затем я предлагаю собрать всю нашу труппу, договориться об общем плане действий, после чего нам с Вами немедленно нужно будет повидаться с нашими вице-президентами и т. д. Далее, я полагаю, нам нужно подумать о королеве. Я бы предложил дать спектакль недели за три до открытия Выставки, чтобы вызвать сенсацию перед приездом публики из сельских местностей и иностранцев. Макриди так же, как и я, думает, что в Лондоне можно сделать очень большой сбор.

Предлагаю (экономии ради и по разным другим соображениям) специально для этих спектаклей сделать разборную сцену, которую можно было бы собирать и разбирать, скажем, в Ганновер-Сквэр-румс и возить с собой в турне. Уотсон захотел сделать нечто подобное в Рокинтеме и по моему проекту ее сделали в виде некоего образца, пригодность которого я смогу проверить в деле, до того как с Вами встречусь. Многое, от чего приходилось отказываться в театре мистера Хьюита из-за трудности перевозки, я заменил менее дорогими и более портативными сооружениями.

IN RE TAKER

{По делу Такера}

Я внимательно прочитал счет. Он кажется очень большим, но сумма расходов, которую я прикинул в уме, примерно такова и есть. Ведь с каждой важной для нас лампой приходилось столько возиться! Причем все было сделано в кратчайший срок и с большим мастерством. Освещение же никуда не годилось, и мистер Пейн воспользовался представившейся возможностью, которой и нельзя было не воспользоваться. Имейте в виду, я видел, как люди работали. И то, что тридцать два ламповых стекла пришлось заменить, - чистейшая правда. Часть стекол пошла на Ваши лампы, часть - для театра. Что касается первых, то я сам видел (приглядывая за рабочими), как они вставляли стекла в Ваши лампы. Что касается театральных, то мне было известно, что многие из них разбиты - для театра это весьма обычное явление, даже при газовом освещении, куда более удобном. Ведь в жару, когда двигают декорации, бьется много стекла. Не думаю также, чтобы Такер * преувеличил расход масла - это же можно легко и точно проверить. И очищали его по моему распоряжению - чтобы не было запаха. Я бы на Вашем месте, помня, что работали они, безусловно, хорошо и не унывали ни при каких трудностях и постепенно привели в порядок все помещение, не стал бы подвергать счет сомнению, имея в виду, что все это делалось для особого случая.

Но в связи с этим я бы хотел, чтобы Вы уяснили два обстоятельства. Первое то, что я не проявлял обычной своей склонности "к широкому размаху", как Вы однажды выразились, наоборот, даже от своей половины я требую проявлений величайшей сдержанности в этих вопросах, по поводу чего мы устраиваем еженедельные торжественные советы, на коих я, доказывая свою бережливость, почитаю своим долгом сломать стул-другой. Второе, если Вы намерены опротестовать данный счет, у меня не будет и тени неприятного осадка из-за Такера.

И вот, дорогой Бульвер, я засиделся до глубокой ночи и строчу тут в одиночестве, так, словно собираюсь написать нечто, чему суждено иметь такой же успех, как и Вашей комедии. В такую минуту я испытываю соблазн сказать Вам гораздо больше, но ограничусь лишь одним (из сострадания к Вам). Я полон несокрушимой веры в то, что осуществление нашей идеи коренным образом изменит отношение к литераторам в нашей стране и совершит революцию в их общественном положении, какую ни одно правительство, ни одна сила, кроме их собственной силы, никогда не были бы в состоянии совершить. Я непоколебимо уверен в нашем плане, столь блистательно начатом, и в том, что если мы будем проводить его в жизнь с неослабевающей энергией, то нам удастся отстоять покой и честь писателей в грядущих веках и что Вам суждено быть их лучшим и самым стойким благодетелем.

О, какая блистательная процессия Новых времен может возникнуть из всего этого, когда мы уже обратимся в прах!

Всегда преданный Вам.

P. S. Кое-что все же забыл. Предлагаю такое название: "Знание света" или "Не так плохи, как кажемся с виду".

237

БУЛЬВЕР-ЛИТТОНУ

Девоншир-террас,

30 января 1851 г.

Дорогой Бульвер!

Я получил письмо от мистера Саттона (насколько я могу судить, это нечто среднее между упырем и гарпией), в котором он утверждает, что наш план, "по несчастью, совершенно подобен его плану". Он просил меня назначить ему свидание. Я ответил (с изысканнейшей любезностью), что не считаю себя вправе обсуждать наши планы, пока все участники не согласятся сделать их достоянием публики, и что я с большим сожалением должен уклониться от встречи с ним.

Мнение Лемона о нем совпадает с Вашим. Он просит, чтобы я передал Вам это. Мне кажется, он в свое время присылал мне рекомендательное письмо от актера Бакстона, в котором говорилось, что он собирается основать свое страховое общество и просит меня стать его директором. Во всяком случае, я уверен, что вежливо отказался тогда встретиться с ним.

Я не думал о Королевском литературном обществе. Правда, я знаю о существовании медной дощечки с такой надписью на одной из дверей в Сент-Мартин-Лейн, но что за этим кроется, - право, не имею ни малейшего представления.

Поздравляю с окончанием пьесы! Мы все тут ждем се с нетерпением, делая стойку, как охотничьи собаки (особенно Лемон, который смахивает с виду на сеттера).

Кэт и Джорджина кланяются Вам.

Искренне Ваш.

238

ДОКТОРУ СТОУНУ

Девоншир-террас,

2 февраля 1851 г.

Дорогой сэр!

Беру на себя смелость послать Вам несколько соображений, касающихся Вашей статьи о снах.

Если я позволю себе сказать, что ее, на мой взгляд, можно было сделать чуть более оригинальной и менее похожей на пересказ обычных книжных историй, то лишь потому, что я кое-что читал по этому предмету и давно уже слежу за такими статьями с величайшим вниманием и интересом.

Во-первых, разрешите мне заметить, что влияние этого и предыдущих дней перед сновидением не так велико (в общем, разумеется), как это принято считать. Мне даже кажется, что именно это обстоятельство породило весьма распространенные представления и верования. Мои собственные сны обычно касаются историй двадцатилетней давности. К ним иногда примешиваются и недавние впечатления, но всегда смутные и запутанные, в то время как давнее прошлое является мне ясным и отчетливым. Я женат уже четырнадцать лет, имею девять детей, но, насколько помню, ни в одном из своих снов я не был обременен семейными заботами и не видел в них ни жены, ни детей.