Все идет своим чередом. И все же Цири чувствует. Что-то должно произойти, совсем скоро. В ближайшие дни.

Да.

========== 21. ==========

Ориану Мария обожает. С самого первого года правления Цири, когда их познакомили.

Мария не любит длинный день, тепло, праздность, бессмысленные торжества, и ноги бы ее не было в Туссенте, полном всего этого. Если бы не Ориана.

Правда, Геральт знал, Мария бы с удовольствием осталась бы во Дворце, мучила Воорхиса, изучала бы подземелья, прекрасно зная, что здесь в Туссенте Волей Мира она была не нужна.

Ничто здесь не причинило бы Цири вреда. Безопасная гавань для Истока. Подарок, извинение.

Но она отправлялась туда каждый раз, бурча на порталы громче, чем он сам, потому что в Туссенте жила Ориана.

Владелица земель была представлена Марии Регисом и быстро чем-то умудрилась отхватить в сердце вампирши приличный кусок.

Причем Геральт бы не отпускал ее так легко за пределы Корво Бьянко, если бы не видел – это было взаимно.

Тем самым первым вечером она не вернулась в поместье, оставшись у новой знакомой.

А на следующий день была встречена ими в городе.

И если они с Цири навещали местного Мастера-Кузнеца – тот обещался в письме, что приобрел очередную ведьмачью карту.

И шли они за возможно новым снаряжением, а вот Мария… ее они встретили, проходя мимо портновской лавки, услышав знакомый голос.

Та, за стеклом, под умиленным взглядом Орианы вертелась на пуфике, а вокруг нее сновали швеи, подкалывая складки на юбке пышного платья.

Однако… - Первым среагировал Геральт, хмыкнул, приобняв Цири за плечи, показывая направление взгляда. – Интересно.

Цири в его полуобъятиях застыла, а потом потянула его за руку, в лавку.

Геральт не сопротивлялся – интерес победил инстинктивный мужской страх перед подобными помещениями. К тому же… Цири, никогда не была замечена в склонности нацепить на него парадный дублет.

Но видеть Марию в платье было все равно непривычно.

Геральт осознал, что вообще никогда не видел ее в… человеческой одежде.

Мария, как прибыла во Дворец в своем странном слитном наряде, серебристого оттенка по которому иногда пробегали полосы света, так всегда в нем и оставалась.

Даже если засыпала в кресле у него в кабинете.

Или охотилась, или сражалась.

Цири говорила, что это называется сьют, нечто из техногенных миров, ужасно сложная в производстве и очень дорогая в цене одежка. Изготавливается на заказ, под определенные параметры. Питается от энергополя носителя, и представляет собой идеальную броню.

Броню способную выдержать многое. В объяснениях Цири было много незнакомых слов. Геральт запоминал их и их значение, на будущее.

Но не особо поверил тогда, до момента когда шарлей попытался пропороть когтями Марии бок, а те скользнули по тонкой ткани вскользь, оставив после себя только сияющий след… на месте Марии, он бы с таким доспехом тоже не расставался.

Никогда.

Что та и проделывала с поистине огромным энтузиазмом отпинываясь от неустрашимого мастера Гавири. Придворного портного.

А тут, поди ж ты.

Стоит, вертится перед зеркалом, глазенки сияют.

- Разве что цветовой гамме не изменила. – Смешливо улыбается Цири, когда они входят.

И, правда, платье на ней темной материи, с едва заметным изумрудным отливом и золотым шитьем. Цветом чем-то напоминает тот плащ, в котором Мария прибыла и под которым прятала свою броню.

- И ей идет. – Мурлычет Цири ему на ухо. – Жаль, что нечем запечатлеть. Хозяйка бы дорого дала, да и не только она, за то, чтобы это увидеть.

- Граф Беледаль. – Так же тихо отвечает ей Геральт, целуя в висок. – Он обещался Княгине быть. Вместе со своей машинкой.

- Да. Говорят, Анна-Генриетта заинтересовалась запечатлением своих праздников. – В словах Цири чувствуется говор Варнавы-Базиля.

Тот искренне любил сплетни, умел их собирать и доносить до ушей только важное и проверенное.

Профессионально это делал. Что вызывало уважение.

- Хочешь сходить?

Они еще ни разу не были на балу в Боклере. Предпочитая ограничивать свои визиты виллой и несколькими поместьями.

Геральту не хотелось светиться перед глазами Княгини, чью сестру он позволил убить. Не то, чтобы это грозило ему какой-то опасностью, но… выбрав между Сианной и Деттлафом, он настроил против себя своенравную Княгиню.

Но кем для него была Сианна? Преступницей, ведьмой убившей пусть и чужими руками кучу народа, настоящей Бестией из Боклера. И кем для него был Деттлаф - другом и братом Региса. Его спасителем. А значит почти семьей.

Право – выбор и не стоял.

Возможно, он все-таки бы и отказался от посещения Дворца, но Цири решила все сама. Он почти почувствовал дрожь энтузиазма, прокатившуюся по ее спине.

- Дамы. – Громко возвестила Цири, позволяя швеям, наконец, заметить их присутствие. – Мне нужно платье. К завтрашнему вечеру. Справитесь?

- Они справятся. – Промурлыкала за опешивших швей Ориана, склоняя голову в легком приветственном поклоне. – Ваше Величество.

- Вот и славно. – Расплылась в улыбке Цири, тут же сбрасывая плащ и требуя себе пуфик.

Геральт отступил к дверям. Его еще ждал Мастер-Кузнец. А ко двору рыцарям полагалось являться в доспехе, пусть и облегченном. А он еще вроде не терял по глупости полученного местного титула. Так что дублет ему не грозил.

Он пойдет на этот бал, посмотреть на Марию в незнакомой обстановке, затащить краснеющую до сих пор в подобных ситуациях Цири в парк, в какое-нибудь темное место.

Целоваться в темноте.

И принести извинения.

Княгине.

Поздние, но нужные.

Да.

========== 22. ==========

Ребенок родился зимой в самый темный и короткий день.

Эмгыр принял его на руки, как величайшее сокровище и в глазах его виднелось что-то, что Цири никогда не видела в свою сторону.

Нежность?

Отец никогда на нее так не смотрел. Даже касался то буквально по большим праздникам, когда от них требовалось взаимодействие… что-то вроде танца.

Она же никогда не называла Эмгыра отцом. Вслух и в лицо по крайней мере.

Всегда по титулу, когда он еще был его, потом, когда Венец осел на ее лоб – по имени.

Отцом для нее навсегда остался Весемир. Которого она так вслух тоже никогда не называла.

А стоило бы, думалось иногда. Чем бы это было хуже раннего детства, когда Калантэ она называла матерью. Пока ей не смогли объяснить, что она ее бабушка.

Весемир…

У этого ребенка будет все так же запутано. Матерью он будет звать сестру, а ту, что дала ей жизнь, в лучшем случае тетушкой. Отцом ему будет совершенно не родной человек, и он никогда не узнает, кем ему на самом деле приходится дед.

Это их жизнь, цена ее будущей свободы и это стоит того.

Ведь так, Ласточка?

Так?

========== 23. ==========

Геральт меньше всего ожидает увидеть ее здесь.

Вот Мария чинно стоит рядом с ним, такая непривычно взросло выглядящая в этом новом платье, а вот он уже слышит ее восторженный вздох, и даже его тренированный взгляд еле замечает ее быстрые скользящие движения сквозь толпу.

Почти на грани.

И все бы ничего. Мария, когда позволяет себе отдыхать, очень быстро переключается с одного на другое. Везде успеть, все попробовать, везде залезть.

Это уже не новость и не сюрприз.

Но ее возглас содержит слова – «Ой, какая рыжая, хочу познакомиться!». И это внушает тревогу. Последний раз это привело в их круг Ориану. Что Геральта не слишком радовало. Правда.

К тому же… Мария была собой, умело избегала законных наказаний, а ее восторженные знакомства заканчивались обычно одинаково либо длительными отношениями, либо… жертвой.

И восторженное щебетание в начале, ничего не означало. Многих оно не спасло от разодранного горла, а потом операционного стола Региса. Многие выживали, еще больше нет.

Терпение и самоконтроль Марии не были идеальными. А Геральт уже привык беспокоиться о ее благополучии. Как она заботилась о Цири и о нем самом.