[512]. Инграмма десятилетней давности, со всеми болезненными эмоциями, может быть, покрылась оболочкой и «забыта», но если она рестимулирована сегодня — она уже перед вами, готовая вызвать соответствующие действия».

Вызванные ситуационно активизированными инграммами болезненные ощущения и эмоции подавляют в новых обстоятельствах работу аналитического ума, что создает психологические условия для записи новых инграмм; субъективно-психологические условия тем более подходящие, чем сильнее отключен аналитический ум от процесса непрерывного осмысления жизни активизацией уже свойственных психике инграмм.

Кроме того алгоритмы инграмм ветвятся, а случайный характер возникновения инграмм не предполагает взаимной согласованности информации, в них содержащихся. Это в наиболее тяжелых случаях выливается в расщепление личности индивида: т. е. разделение памяти, доступной его сознанию, на взаимно изолированные друг от друга области и расслоение изначально единого его интеллекта на множество мелких интеллектов-бесов, ведущих более или менее личностно развитое и обособленное существование в информационной среде психики индивида наряду с той личностью, которая осознается им как «собственное Я». И так долгоиграющая инграммная пластинка записывается на протяжении всей жизни виток за витком, слой за слоем…

О возможной ограниченной полезности инграмм в прошлом и их вреде в наше время Л.Р.Хаббард об инграммах пишет следующее:

«Может быть, до того, как человек приобрёл обширный словарный запас, инграммы были полезны ему. Они помогали выживанию способами, которые будут описаны ниже

[513]. Но когда человек выработал язык, который включает в себя слова, звучащие одинаково, но имеющие совершенно разные значения, и вообще когда начали появляться языки, инграммы стали гораздо более опасными и перестали быть полезными. А теперь, на нынешнем этапе эволюции, инграммы совсем не защищают человека, а, наоборот, сводят его с ума, притупляют все его способности и делают его больным».

Все ощущения (но не слова), записанные в инграммах объективно своеобразны (уникальны), а в информационном отношении они самодостаточны для индивида в том смысле, что большей частью имеет место однозначное соответствие «обстоятельства — ощущения». Вследствие этого при повторном и неоднократном возникновении жизненных обстоятельств, аналогичных имевшим место при первичной записи инграмм, инграммные программы поведения (большей частью) так или иначе обеспечивают более или менее адекватную новым обстоятельствам бессознательно автоматическую реакцию организма. По этой причине некогда записанный в качестве инграммы алгоритм поведения, некогда уже обеспечивший выживание организма, воспроизводится и в повторившихся обстоятельствах реактивным умом автоматически, тем самым обеспечивая минимально возможное для индивида качество управления. Совершенно иначе обстоит дело, если отдельные слова и более сложные языковые конструкции, оказываются в банках данных, на основе которых действует реактивный ум.

Слова и более сложные языковые конструкции за счет многозначности их смысла, обусловленного не только объективными обстоятельствами (что характерно для большей части бессловесных ощущений), но и субъективными особенностями словоупотребления уничтожают это более или менее однозначное соответствие информации, записанной в качестве инграммных программ поведения, повторяющимся жизненным обстоятельствам.

Это происходит потому, что реактивному уму свойственно мыслить отождествлениями, и как выразился Л.Р.Хаббард, «реактивный ум крадет значение содержащихся в нём слов из аналитического ума». И если инграммы активизируются услышанными словами, то записанные в них алгоритмы управления поведением и физиологией организма далеко не всегда соответствуют возникшим обстоятельствам.

Саентологические процедуры, избавляя людей от реактивного инграммного банка, и одновременно вводя с помощью одитора «нравственный кодекс поведения», устанавливает таким образом многовариантную (но всё же конечную) определённость соответствия лексических форм — реакциям на них аналитического ума. В свою очередь аналитический ум оперирует своими стандартными банками данных, “науку” управления которыми в современных условиях предлагают саентологи — помимо клирования. Эта “наука” основана на рациональной работе аналитического ума, который легко адаптируется во всём спектре современного профессионализма — в растущих с каждым годом массивах прикладных знаний — легко находя в этой сфере те самые отличия, о которых говорится как о преимуществах аналитического ума. Учитывая наличие «нравственного кодекса», а также определённой системы понятий (соответствий лексики — образам, возникающим в психике людей), можно утверждать, что саентологическая церковь претендует на социальную систему, в которой особая устойчивость управления обеспечивается её специфической определённостью понятийного аппарата, а ненапряжённость — отсутствием инграммных банков в психике людей, включённых в эту систему

[514]. Если первого добивались многие религиозные системы Запада, то второго — добились только на ведическом Востоке (индуизм, буддизм и другие производные религии от индуизма).

Кроме ошибок управления поведением и физиологией организма, вызванных наличием инграмм, у аберрированного индивида анилитический ум вынужден заниматься «оправданием» действий индивида — на что тратятся всевозможные ресурсы:

«Инграмма диктует всевозможные процессы, которые происходят в жизни; она в состоянии диктовать веру, мнения, мыслительные процессы или их отсутствие, действия всех видов, а порой создает обстоятельства поразительной сложности и бестолковости. Инграмма в состоянии диктовать организму всё, что содержит сама, а содержать она может любые мыслимые комбинации слов. Аберрированное поведение заставляет аналитический ум оправдывать действия и состояния организма, а также свои собственные странные промахи. Это называется оправдательным мышлением».

Теперь рассмотрим механизм одитинга, который представляет собой суть психотехник клирования. Цель дианетической терапии — полное опустошение реактивного банка инграммных записей, очистка его (отсюда и происходит термин «клир» — «clear», т. е. чистый). Сама терапия сводится к беседе двух людей по определенным Кодексом Одитора и процедурой правилам. Это и называется одитинг. Это слово и однокоренные с ним происходят от английского, имеющего значение «слушать и рассчитывать».

В беседе на одитора, ведущего сеанс, возлагается задача, задавая вопросы и высказывая пациенту просьбы, заставить его реактивный ум выдать содержание инграмм на уровень сознания пациента. В ходе проводимого таким образом клирования инграммы последовательно выявляются, но они не уничтожаются в том смысле, что стираются из психики, вследствие чего субъект якобы лишается какой-то части памяти о своей прошлой жизни.

Но после выхода с помощью одитора инграммной информации на уровень сознания пациента она перестает быть инграммой, не искажает деятельности его аналитического ума и психики в целом, занимает место в стандартных банках памяти на своем месте на траке времени, после чего поддается осознанному переосмыслению самим пациентом по его воле.

Замкнутые на эту инграмму ресурсы психики и, прежде всего, аналитического ума

[515] высвобождаются и становятся доступными для осознанного пользования ими по произвольному желанию индивида, что находит своё выражение в росте коэффициента интеллектуальности «IQ», исчезновении неврозов, психосоматических заболеваний и т. п. После выявления «бэйсик-бэйсик» и перегрузки её в стандартные банки памяти реактивный банк оказывается пустым (до нового периода бессознательности, когда открывается возможность к его пополнению), а человек становится клиром — нормальным с точки зрения дианетики по Хаббарду. При этом исчезают и психосоматические заболевания и нервно-психические заболевания, ранее возбуждавшиеся активными инграммами, после чего организм спустя какое-то время восстанавливает свой жизненный потенциал, насколько ему позволяют возраст и степень невосполнимого ущерба, понесенного им в прошлом.