– Да, хочу! – почти закричал Эдди. Рука, которой он держал трубку, конвульсивно дрожала. В другой руке словно свилось гнездо ос, отвратительно жужжащих. Генри опять двинулся? Нет, вроде нет.

– О'кей, о'кей, – сказал клерк. – Умерьте свой пыл, друг мой. Раздался щелчок, и затем хриплое жужжание телефона в номере. Давай, Билл, давай, да...

Внезапная, ужасная мысль пришла в голову Эдди. А вдруг Генри сначала пришел к Биллу? Или Ричи? Бену? Беверли? Или, может быть, он сначала нанес визит в библиотеку? Наверняка он был еще где-то сначала; если бы кто-то не обработал Генри, Эдди бы лежал сейчас мертвым на полу, с лезвием, торчащим из груди, так же как горлышко бутылки «Перье» из кишок Генри. А вдруг Генри сначала нанес визит всем остальным, заставая их расслабленными, полуспящими, как Генри застал его? А вдруг они все мертвы? И эта мысль была так ужасна, что Эдди подумал, что он начнет сейчас кричать, если никто не ответит в номере Билла.

– Пожалуйста, Большой Билл, – шептал он, – пожалуйста, дружище, будь там.

Трубка была снята, и голос Билла, нетипично для него осторожный, сказал:

– Алло?

– Билл, – сказал, вернее, почти пролепетал Эдд. – Билл, слава Богу.

– Эдди? – Голос Билла стал моментально приглушенным, говоря кому-то еще, кто это звонит. Затем он снова сделался четким. – Ччто ссслучилось. Эдди?

– Это Генри Бауэре, – сказал Эдди. Он снова посмотрел на тело на полу. Изменило ли оно положение? На этот раз не так-то просто было убедить себя, что оно не изменило. – Билл, он пришел сюда.., и я убил его. У него был нож. Я думаю... – Он понизил голос. – Я думаю, это был тот же самый нож, который у него был в тот день. Когда мы пошли в сточную трубу. Ты помнишь?

– Пппомню, – сказал мрачно Билл. – Эдди, послушай меня. Я хочу, чтобы ты

12

Барренс, 1.55

ппошел ннназад и ппопросил Бббена ппприйти ссюда.

– О'кей, – сказал Эдди и пошел назад. Теперь они приближались к прогалине. В покрытом тучами небе гремел гром, и кусты шевелились под напором ветра.

Бен присоединился к ним, как только они вошли в прогалину. Люк в штаб был открыт, совершенно невероятный квадрат черноты в зеленом пространстве. Река слышалась очень четко, и вдруг в голову Билла пришла уверенность, что он уже слышал этот звук и был в том месте. Он глубоко вздохнул, обоняя землю, и воздух, и находящуюся вдалеке свалку, вздувающуюся как вулкан, но никак не решающуюся выбросить лаву. Он видел, как стая птиц летит от железнодорожной эстакады в сторону Старого Мыса. Он посмотрел на кипящие облака.

– Что это? – спросил Бен.

– Почему они нне попытались ппоймать нас? – спросил Билл. – Они ттам. Эээдди был прав нннасчет этого. Я ммогу их ччувствоватьтам.

– Да, – сказал Бен. – Может, они настолько глупы, что думают, что мы залезем назад в штаб. Там бы они нас сцапали, как в ловушке.

– Ммможет быть, – сказал Билл и почувствовал внезапную беспомощную ярость на свое заикание, которое не давало ему возможность говорить быстро. Возможно, было что-то, о чем он не сумел сказать – как он чувствует, что может видеть в глазах Генри Бауэрса, как он чувствует, что хоть и с разных сторон, хотя будучи заложником друг друга, он и Генри стали близки.

Генри ждал, что они будут драться....

Оно ждало, что они будут драться...

И будут убиты.

Белый свет холодной вспышкой наполнил его голову. Они будут жертвами убийцы, который устраивает в Дерри облавы со времени смерти Джорджа – за ними семерыми. Может быть, их тела найдут, может быть, нет. Это зависит от того, захочет ли Оно, защитит ли Оно Генри – ив меньшей степени Белча и Виктора. Да. И до конца, до конца существования этого города мы будем считаться жертвами убийцы. Это так, каким-то смешным образом это действительно так. Оно требует нашей смерти. Генри – инструмент для свершения ее, поэтому Оно не должно выходить. Я первый, я думаю – Беверли и Ричи, возможно смогут удержать остальных, или Маш, но Стэн напуган и Бен тоже, хотя я знаю, он сильнее, чем Стэн. А у Эдди сломана рука. Зачем я повел их сюда, вниз? Зачем?

– Билл? – встревоженно позвал Бен. Остальные подошли к ним около штаба. Гром снова грянул, и кусты начали шелестеть сильнее. Бамбук стучал под усиливающемся ветром.

– Билл! – теперь это был Ричи.

– Шшшш! – остальные, обеспокоенные, застыли под его ярко горящими глазами, затуманенными этой мыслью.

Он внимательно смотрел на подлесок, и на тропинку, вьющуюся через него назад к Канзас-стрит, и его разум вдруг поднялся на новую высоту, как будто взлетающий выше самолет. В уме он не заикался, он чувствовал, как будто его мысли несло сумасшедшим потоком интуиции – как будто все приближалось к нему.

Джордж – на одном конце, я и мои друзья – на другом. И затем это кончится.

(опять) Опять, да, опять, потому что это случилось раньше и всегда должна быть какая-то жертва, какое-то жертвоприношение в конце, какая-то ужасная вещь, чтобы остановить это, я не знаю, как я могу знать это, но я знаю.., и они.., они...

– Они дадут эээтому случиться, – пробормотал Билл, уставившись широко открытыми глазами на крысиный хвостик тропинки. – Конечно, они дддадут.

– – Билл? – спросила Бев умоляюще. Стэн стоял с одной ее стороны, маленький и аккуратный, в голубой тенниске и брюках военного образца. Майк стоял с другой, напряженно глядя на Билла, как будто читал его мысли.

Они дадут этому произойти, они всегда дают, и все успокаивается, все продолжается. Оно... Оно...

(спит) ...спит.., или находится в спячке.., и затем Оно начинает снова, и они знают.., люди знают.., что Оно должно быть таким, каким Оно может быть.

– Я пппп...

О, пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи, он сжимает кулаки, пожалуйста Господи, он ударяет ими по столбам, дай мне, Господи, Христос, ДАЙ МНЕ СПОСОБНОСТЬ ГОВОРИТЬ!

– Я ппривел вас сюда, ппотому что нет мместа безопасней, – сказал он. Слюна срывалась с его губ, он вытер ее тыльной стороной руки. – Ддерри -это Оно. Вы пппонимаете ммменя?

Он посмотрел на них, они слегка отвели взгляд, глаза их блестели почти в смертельном страхе.

– Ддерри – это Оно! В лллюбом ммместе, куда мы ни ппопадем, когда Ооно доберется до ннас, ллюди нне увидят, ннне услышат, нне узнают.

Он смотрел на них умоляюще.

– Рразве вы не вввидите? Ввсе, что ммы мможем сссделать, – это ппопытаться ззакончить то, что ммы нначали.

Беверли увидела, как мистер Росс поднимается, смотрит на нее, сворачивает газету и просто уходит в дом. Они не увидят, они не услышат, они не узнают. И мой отец...

(сними штаны, потаскушка) Он хотел убить ее.

Майк думал о завтраке с Биллом. Мать Билла витала в своих грезах, не замечая никого из них, читая роман Генри Джеймса, пока мальчики делали сэндвичи и поедали их, стоя у стола. Ричи думал об аккуратном, но очень пустом доме Стэна. Стэн был немного удивлен: его мать почти что всегда была дома во время завтрака. В тех редких случаях, когда ее не было, она оставляла записку, говоря, где ее можно найти. Но сегодня не было никакой записки. Машины не было – и все. «Наверное пошла в магазин со своей подружкой Дебби», – сказал Стэн, нахмурясь немного, и принялся за приготовление сэндвичей с салатом и яйцами. Ричи забыл об этом. До этого момента.

Эдди думал о своей матери. Когда он уходил со своей доской «Парчези», не было никаких ее обычных предупреждений: Будь осторожен, Эдди, стань в укрытие, если пойдет дождь, Эдди, не смей играть ни в какие грубые игры, Эдди. Она не спросила, есть ли у него ингалятор, не сказала ему, во сколько вернуться домой, не предупредила его об «этих ужасных мальчишках, с которыми ты играешь». Она просто ушла смотреть мелодраму по телевизору, как будто его не существовало.