- Все, пошли отсюда! - приказал Флэг Володе. - Окачурился он!
Но Володя возразил:
- Нет, он ещё живой - дышит ведь. Нужно его на самом деле в больницу доставить. Он даже заплатил за это!
Флэг метнул на Володю презрительный взгляд:
- Ну ты, шизоид, глохни! Стану я со всяким дерьмом полудохлым возиться! Я что, не вижу разве, что он за мэн? Крутой человек, не одного, пожалуй, замочил, вот и пусть полежит себе да отдохнет, раз уж нарвался! Все, пошли отсюда!
И Флажолет, наводя на Володю автомат, будто сомневаясь в том, что мальчик послушается его, приказал:
- Первым выходи!
Володя повиновался, хотя на душе у него было очень скверно. Да, пускай Цыган был бандитом, но представить то, как его изуродованное тело будет болтаться на волнах залива в этом комфортабельном склепе, Володя без содрогания не мог. "Это что же за порядок такой - людей убивать?" кольнула его мысль, и слезы невольно выступили на ресницах, но эти непрошеные слезы тут же осушил и смахнул с Володиных век сильный ветер. "Стальной кит" стоял борт о борт с катером, и из его люка наполовину высунулся Смычок, который прокричал, едва увидел Володю:
- Ну че там?! Я уж думал, стремаки на вас накатили!
- Никаких стремаков, Смык! - ответил "френду" появившийся на палубе Флажолет. - Все по кайфу!
- Ладно! - вздохнул с облегчением Смычок. - А то думал, что замочили вас там, помогать хотел идти.
- Да уж, ты бы помог! - с искренней веселостью рассмеялся Флэг, перебрасывая ногу через фальшборт. - Самого бы спасать пришлось! Вниз смойся - я прыгать буду, а ты, Вол, не забудь, когда на субмарину залезешь, канат отвязать.
Володя исполнил все в точности, как приказал ему Флажолет, хоть и сделал это с сильным сомнением. Он все не мог успокоиться, представляя Цыгана, носящегося по волнам залива в брошенной всеми его друзьями яхте, которой прежде он, наверное, очень гордился. Но через три минуты Володя, отвязав канат от фальшборта катера или яхты (какого типа судно было покинуто им сейчас, мальчик в точности не знал), был уже в трюме "Стального кита", где Флажолет, так и не сняв с плеча "беретту", демонстрировал Смычку мешочек с драгоценностями, вынутыми из сейфа на катере Цыгана.
- Ну что, придурок, - бесцеремонно обращался Флэг к своему другу, а заодно показывая свою находку Кошмарику и Иринке, с интересом смотревшим на грязный, затасканный мешочек, сшитый из сатина, - угадай-ка, что там лежит?
Смык с тупым равнодушием смотрел на мешок, не разделяя, видно, восторга Флажолета, а потом сказал:
- Угадай-угадай! Я-то почем знаю? Может, кусок дерьма там лежит...
- Сам ты дерьмо! - с глубоким презрением сказал Флажолет, перестав улыбаться, и потряс содержимым, издавшим при этом бряцание и звон. - Ну, дальше соображай!
- Золото! - вдруг выпалил Смычок, внезапно оживившись от озарившей его мысли.
- Ну, видно, напрасно я тебя, Смычок, придурком называл, - ласково заметил Флажолет. - У тебя - не башка, а рентгеновский аппарат, точно все рассекает. Здесь кольца, серьги, коронки, все самой высшей пробы, многие из них хорошей ювелирной работы, старинные...
Смык, щуря в сладкой, довольной улыбке свои монгольские глазки, спросил:
- Где ж ты всех этих рыжиков надыбал?
- А Цыган мне их презентовал за то, что я ему стакан воды налил, последний стакан в его жизни.
Кошмарик не смог сдержать возгласа удивления:
- Так это на самом деле катер Цыгана?! И он сам там был? Но почему, с какой стати он вам золото свое отдал? Шизанулся он, что ли?
Флажолет, напуская таинственного тумана, лукаво улыбался, тянул с ответом, а потом, садясь на койку и поигрывая мешочком с золотом, сказал:
- Да, Кошмарик, мой милый чилдрен, на катере мы с Волом нашли Цыгана, хотя этот мэн мне и не представился, но по всему видно, что это был ваш Цыган. Правда, это был уже полумертвый Цыган, замоченный не знаю кем и не знаю за что. Он очень хотел воды, и я дал ему воды, а в благодарность за это Цыган подарил мне немножко своего золота да ещё поведал перед тем, как окочуриться, что все его богатства, те, что он поднял с утонувших кораблей, спрятаны в одном местечке. Все точно, Вол?
Володя, видя, что обращаются к нему за поддержкой, не сообразил, как ему следует ответить: то ли сказать, что Флажолет никого не поил водой и бросил умирающего, то ли подтвердить его слова.
- Да, все так и было, - тихо проговорил Володя, не желая почему-то спорить с этим страшным, гнусным человеком, которого он уже боялся.
- Ну а где искать-то место это? - спросил Смык, весь дрожа от нетерпения.
- А ты не торопись, мой милый френд, - заулыбался снова Флажолет. - Я вначале у нашего кэптана порасспрошу об этом. Ну, Володя, говори: встречал ли ты где-нибудь здесь поблизости храмы на берегу?
Володя призадумался. Да, на самом деле, когда ещё позавчера они входили в Лужскую губу, то, осматривая в бинокль берег, он увидел какую-то церквушку, стоящую прямо на береговой возвышенности. Сообщать же об этом Флажолету Володе отчего-то не хотелось. Он сам лелеял мечту разбогатеть на поисках сокровищ и прибыл сюда именно за этим, теперь же, когда тайна поднятых со дна моря богатств стала известна одновременно и ему, и Флажолету, был вынужден брать этого отвратительного мэна, наркомана и продавца наркотиков, в свои компаньоны.
- Нет, не видал я поблизости никаких храмов. Откуда они здесь? Да и ты что, на самом деле поверил тому, что говорил истекший кровью человек? Да Цыган бредил перед смертью. С какой это стати Цыган так расщедрится? сказал Володя, постаравшись изобразить на лице скепсис и недоумение.
- Однако я думаю, что ты здесь совсем не прав, - заговорил Флажолет без обычного словесного выпендрежа и сленга. - Посуди сам, Цыгану очень хотелось попасть в больницу, и ему не было резона обманывать нас, ведь мы и не требовали у него сокровищ. Да и не бредил он совсем...
- Бредил или не бредил, - твердо заявил Володя, - а я никаких церквей не видел, повторяю тебе. Может, Цыган о каком-нибудь не здешнем храме говорил, который, наверно, в Тмутаракани находится, за тридевять земель отсюда.
- Не видел, значит, какой-нибудь церквушки поблизости? - с хмурой озадаченностью, не переставая подбрасывать на ладони бренчащий мешочек, спросил Флажолет. - Это не в кайф тогда...
Кошмарик, Иринка и Смычок слушали разговор Флэга и Володи, не понимая ни слова, - конечно, никто не объяснил им, какое отношение храм имеет к золоту. И вдруг молчавшая до этого Иринка заговорила, не зная намерений Володи:
- Но ведь я видела церковь позавчера, когда мы утром или уже днем, не помню, подплывали к Лужской губе. Я вообще стараюсь ко всякой церкви присмотреться, вот и заметила её - прямо на берегу стояла.
Володя попытался было строгим взглядом приказать девочке замолчать, и его взгляд не остался не замеченным Флажолетом, смотревшим то на девочку, то на Володю.
- Ой, молодец, девчоночка, молодец! - вскочил он с койки быстро, точно ему воткнули в одно место шило. - Видела, говоришь? Ну так это, как видно, нужная нам церковь, потому что Цыган не мог возить поднятые со дна залива сокровища куда-то далеко, в Тмутаракань, как выразился Вол. И зачем это ты нас, Вол, динамить решил? Не знаю, говорит, никакой церкви! А ведь наверняка должен был её заметить, ведь ты - капитан и обязан все примечать. А я ещё засек, что ты Ирочке своей страшные рожи корчил, знак давал, чтобы молчала. Ты почему же, Володя, такой нечестный?
- Не видел я никакой церкви! - упрямо возразил Володя. - Да и что там за пещера под церковью или под храмом, как Цыган сказал? Он же в бреду об этом говорил!
Нет, Флажолет не стал спорить с Володей, не стал его бранить за то, что мальчик не хочет вести его к пещере с сокровищами. Флажолет лишь улыбнулся и сказал, обращаясь к Ирине:
- Ну, так нам кралечка наша ту церквушку покажет, ладно?
Ирина уже жалела о том, что вмешалась в разговор и, как видно, подвела Володю. Да и как она могла показать Флажолету церковь, увиденную ею мельком, да ещё с большого расстояния?
