Теперь в машине заиграла песня «Whatever» группы «Oasis». Ох! Видели бы вы меня! Я пела во весь голос – невероятное зрелище! Кажется, я показала язык пожилой парочке в соседней машине. Мой редкий режим «Н» – «Наплевать». И погода потрясающая.

Сегодня день режиссерского тренинга… по расписанию. Но мистер Би-Би затронул тему сценарного формата. Он был заинтересован этой темой, так как хотел понять нас – пока еще обычных учеников, сидящих за партой. Мы обсуждали все – от сценариев рекламы шоколадного батончика с изюмом до моего сценария драмы.

– Драма? – удивился мистер Би-Би и прислонился к столу, скрестив перед собой руки.

– Да, драма, – сказала я и слегка сжала тетрадь от неуверенности.

– Сюжет?

– Жизнь.

– Жизнь?

– Да.

– И что есть жизнь?

– То, что происходит с нами каждую секунду. Каждый наш день.

– Настоящий или уже прожитый день?

– Сегодня или вчера?

– Именно.

– Прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, – заявила я, и на лице мистера Би-Би появилась улыбка.

– И на чем же основана Ваша точка зрения, мисс?

– Уж слишком так называемое прошлое влияет на настоящее, от которого зависит будущее, – я взглянула на мистера Би-Би. – Не сказала бы я в прошлые минуты про драму – наш разговор не свернул бы к теории Эйнштейна.

– Wow! – воскликнул он, и улыбка еще долго оставалась на его лице.

Я была довольна учебным днем, ведь смогла удивить самого мистера Би-Би. И вот, садясь в машину, я поняла, что сегодня ни разу не встретила Дэвида и Ли. Мне показалось это подозрительным после вчерашней откровенной беседы с Дэвидом.

Ни одной машины поблизости. На часах 20:29. Набравшись смелости, я направилась в сторону бара.

Все столики были пусты, кроме одного… На том же месте сидел Дэвид в компании бутылки виски и стакана со льдом (знаете, идеальная картина для рекламы алкоголя).

– Сэр, Вы случайно не видели Дэвида Огдена? – спросила я и улыбнулась.

Дэвид очнулся от мыслей и медленно поднял стеклянные глаза.

– Ох! Как я рад тебя видеть! – пробормотал он.

– Что произошло?

Наверное, трудно в это поверить, но по его щекам текли слезы. Он закрыл лицо руками:

– Господи… это ужасно!

– Дэвид, что произошло?

– Мне так паршиво, – он опустил руки и усмехнулся, потом прижал стакан со льдом ко лбу. – Просто хочется, чтоб фура переехала эту гребаную голову с ее воспоминаниями!

– И все же это не лучший способ избавиться от мыслей.

– Да, понимаю. Остаться без башки тоже неохота.

Он взглянул на меня и вновь отвел взгляд:

– Прости, Конни.

– За что?

– За этот вид. За-а-а… да вообще!

– Что за воспоминания такие ужасные?

– Из детства… Все мое тело покрыто шрамами. Они чертовски болят, стоит воспоминаниям овладеть мной. Насилие, жестокость, одиночество… Вечные попытки защитить мать от ее дружков и от оскорблений соседей в ее адрес. Эти дружки… Последний и вовсе вынудил ее избавиться от меня. Ну, по крайней мере, я думаю, она бы не сделала этого по собственному желанию, – он взглянул на меня, – верно?

– Не теряйся в поисках оправдания. От прошлого это не спасет. А в будущем может помешать.

– Ты права. Она бросила меня в мой день рождения, я тебе это уже говорил. Она… она сказала, что мы едем на пикник, там что-то вроде аттракционов, и все такое. Я, маленький идиот, конечно же, поверил. В общем, там она заполнила какие-то бумажки, что-то еще… затем просто ушла, а я бежал за ней, просил, чтобы она не оставляла меня. Ну, вот и все. Она выбросила из окна машины моего супермена. Я сделал его из пустых пачек жвачки, а в тот день закопал во дворе того приюта.

Дэвид налил еще виски, еле удерживая бутылку в руках, и сделал пару глотков.

– Я жил в страхе, боялся каждого муравья… Она уходила утром, а ночью возвращалась пьяной и каждый раз с новым кавалером, очередным психом, изуродовавшим ее через пару дней после знакомства. Некоторые использовали мой труд, чтобы заработать деньги: продать травку, порошок… Но я не виню ее. Думаю, она боялась их, своих дружков, поэтому молчала. Она боялась, что они могли убить ее и меня.

Он допил виски и жестом показал официанту принести еще.

– Это не поможет, – заметила я.

– Эх, – он махнул рукой, – мне плевать.

– Плевать на что?

– Гребаные деньги… деньги, деньги, деньги.

Я положила свою руку на его и почувствовала, как он вздрогнул.

– Все окей, слышишь? – сказала я.

Дэвид замер, глядя мне в глаза.

– Слышу, – наконец ответил он.

В это время официант принес ему виски.

– Кажется, пора остановиться. Унесите, маэстро! – Дэвид подмигнул мне и оставил деньги на столе. – Если бы не ты, я бы сейчас напился до потери сознания и валялся в грязи у мусорного бака, пока Ли не нашел бы меня.

Мы покинули это ужасное место эпохи Возрождения.

– Конни, я пешком, – сказал Дэвид.

– Нет-нет! Я не отпущу тебя в таком состоянии. Я довезу тебя.

– Я трезв, как судья!

– Да, Ваша честь, но все же я отвезу Вас домой! Ты и полпути не пройдешь.

Дэвид пошел за мной к машине и споткнулся. Я медленно обернулась и тяжело вздохнула, увидев Дэвида, лежащего в мусоре от опрокинутого бака.

– Вот так приключение, – шепнула я.

Минут пять я пыталась поднять его, вытягивая за руки. В конце концов у меня получилось. Придерживая его, я медленно направилась к машине.

– Прости, Конни, – пробормотал он.

– Дэвид?

– М?

– Тебе плохо?

– Если бы ты только знала, как мне хорошо!

Несмотря на мое негативное отношение к данной ситуации, на моем лице появилась улыбка от бормотания Дэвида. Я словно вернулась к старой работе, спасая кому-то жизнь. Только вот, подойдя к машине, я обнаружила новую проблему: как открыть дверь, не уронив Дэвида?

– Дэвид, ты стоять можешь?

– Ага.

– Точно?

– Ага.

– Нет. Лучше попробуй открыть дверь.

Он потянулся к ручке двери: все-таки у него остались силы открыть дверь.

– Вот и отлично, – сказала я и аккуратно посадила его в машину.

Следующая часть проблемы: где он живет? Я завела машину, открыла окна и побрызгала воду на его лицо.

– Дэвид?

– М?

– Где ты живешь?

– В маленькой комнатке.

– Какой адрес?

– Ты поезжай прямо, потом заверни, потом на светофоре налево, потом прямо до большого светящегося магазина, и опять налево, потом параллельно берегу, до конца, до деревянной дорожки. Там маленький переулок… страшненький такой.

– Страшненький переулок, – повторила я и попыталась сориентироваться.

В общем, спустя полчаса я нашла тот самый «страшненький» переулок. К этому времени Дэвид каким-то образом почти полностью очнулся. Он глядел в окно, задумавшись о чем-то.

– Это здесь, – указал он на ржавую лестницу.

– Это случайно не улица Вязов?

– Хуже. Здесь не во сне убивают, а наяву.

– Боже…

– Шучу, – усмехнулся он.

– Ты в порядке?

– Да. Все хорошо. Я… я не знаю, как попросить у тебя прощения.

– Вали, пока по шее не дала.

– И за это спасибо.

– Я рада помочь.

А теперь обратно, домой, в пустую квартиру. Только я, тишина и одиночество. А еще пустота, покой и что-то холодное, как вода из душа.

Я села на подоконник и решила перед сном прочесть несколько страниц любимого романа «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Ох, Холден! Как же я тебя понимаю…

Мой будильник прозвенел в 6:17 утра. Завтрак, как обычно, у меня прошел с бумажным стаканчиком Starbucks и круассаном, после чего я заехала в химчистку и забрала свою куртку, на которую пару дней назад пролила кленовый сироп. Еще я решила заглянуть к своему давнему знакомому по социальной сети, с которым мы никогда в жизни не встречались. Познакомились мы на сайте одного книжного магазина, в котором он работает. Я часто заказывала себе книги, готовясь к курсам. Как оказалось, я проезжала мимо этого магазина каждое утро, но заметила его только сегодня.