Пока Шерлок начинал свой труд, Роззи запрятала блокнот в складках поношенной куртки. Какое-то время она молчала, а потом тяжело вздохнула. Шерлок вдруг начал осознавать, что её жизнь — жизнь брошенного всеми ребёнка — не была лёгкой.

— С чего бы начать… Думаю, ты захочешь услышать немного о негативном исходе. Что же… Шерлок Холмс отправляется на дело, прихватив с собой верного друга — Джона Хэмиша Ватсона — вдовца с крошкой дочкой на руках, — она произнесла это ядовито, детектив понял, что отца она не любила, и это его неожиданно огорчило.

— Он был хорошим…

— Да, он был хорошим другом, может быть… но отцом и мужем, судя по всему, был ужасным. И не надо спорить об этом, — едва Шерлок попытался возразить, она взмахнула рукой, — мне уж лучше знать.

Она молчала ещё какое-то время. Небо успело совсем потемнеть. Ожидался дождь. Шерлок продолжал копать и вырыл уже приличную яму, когда Розамунд продолжила:

— А когда Шерлок Холмс вместе с верным другом нагнали, наконец, преступницу, она и выстрелила.

— Преступницу? — Шерлок внезапно сел. Как он упустил? Ведь человек выстреливший в Джона — мужчина. Отпечатки ботинок, телосложение, рост… Или… Он где-то просчитался?

— Да, как оказалось… Даже Шерлок Холмс иногда ошибается! — Розамунд взмахнула руками.

— Прости…

— Да ничего. Жила с этим столько лет, с чего бы сейчас расстраиваться? — она деловито поправила истрёпанную куртку. Продолжила она уже спокойнее. — Так вот, о бабочках. В истории этой, вместо взмаха крыла бабочки катастрофу вызвала пуля. Та самая, что послужила смертью моему отцу. Впрочем, в деле ведь также фигурировала бабочка?

Шерлок вздрогнул. Розамунд тихо и не совсем адекватно хихикнула, будто сказала что-то забавное. Однако настроение её быстро изменилось. Она продолжила куда мрачнее и серьёзнее:

— Хотя, наверное, тут в качестве объяснения лучше подошёл бы «принцип Домино», никакой интриги… слишком прогматично. Одно событие запустило за собой цепочку: умирает доктор, его дочь воспитывается другом, Шерлоком Холмсом, который от вины сходит с ума, и постепенно — скорее уж неуклонно — возвращается его пристрастие к наркотикам. Девочке нет и семи, когда он уже потерян для общества. Вскоре он умирает, успев поведать девочке свою безумную — и в то же время удивительную, невероятную — историю. Историю об изменении времени. Его старший брат — практически само британское правительство — так и не находит в себе сил принять его смерть. Злится на дочь человека, из-за которого так бесславно окончил дни обожаемый братец. Из-за чего девочка в семнадцать лет становится абсолютной беспризорницей и пока что начинающей наркоманкой. Из-за этого «дядя Майкки» злится лишь больше. Хотя, наверное, злится он на весь мир в целом.

Розамунд судорожно вздохнула. Шерлок давно уже прекратил копать, наткнувшись на что-то твёрдое, и теперь с отчаянным выражением на лице ловил каждое её слово. Розамунд шумно сглотнула, сложила ладони замком и, подняв глаза к небу, продолжила:

— Оттого внешняя политика страны всё агрессивней с каждым годом. А внутренняя — всё безжалостней к жителям. Закрытие границ. Смена конституционной монархии на президентскую республику после смерти королевы. Президентскую республику, — она нервно хихикнула вновь, — но такую, что пострашнее режима в Северной Корее твоего времени! Поздравляю, Шерлок! Благодаря твоему братцу-президенту у тебя даже есть собственный музей!

Роззи замолчала, губы её дрожали. Шерлок продолжал смотреть на неё не в силах что-либо сказать. Розамунд встретилась с ним взглядом и заговорила вновь:

— Читал ли ты когда-нибудь Бредбери? Эффект бабочки, Шерлок! Чёртовы домино! «Снежный ком», назови как угодно! Одна пуля, а какие последствия! — она истерично рассмеялась. — Со дня на день ждём Третьей Мировой!

— Такого… быть не может.

— Может, Шерлок. Ты разве не заметил, насколько велико кладбище? Насколько близко стоят могилы? Это моя реальность — наш пессимистичный прогноз. Забавно, да? Возможно, будь всё иначе, я бы не стала такой… бесполезной! Сделала бы что-то! Но… дядя Шерлок ведь подарил такую хорошую сказку!

Она неопределённо дёрнула рукой и шмыгнула носом, а потом вдруг разразилась плачем. И вместе с ней заплакало и штормовое небо, хлынув ливнем. Шерлок к тому времени уже достал небольшую шкатулку и протянул её девушке. Роззи слабо улыбнулась уже совсем мягко и произнесла тихо:

— Буря и сюда пришла. Не смей, пожалуйста, говорить, что это не взаправду, ведь ты же понимаешь, что для меня ничего не изменится вне зависимости от того, что произойдёт с тобой?

— Всё будет хорошо, — он осторожно обнял её, Роззи, казалось, совсем расслабилась.

— Не будет, Шерлок, — она снова улыбнулась, — завтра я проснусь в умирающем мире. Пусть даже с осознанием того, что где-то в другом времени… или другом месте… другая Роззи будет жить счастливо, я ведь обещала это маме — поклялась на могиле. Но ведь для меня это всё лишь наркотический бред! Тебе легко, ты всегда можешь представить, что всё это происходило лишь в твоём гениальном подсознании! Что ты сам нашёл подсказку! А теперь забирай шкатулку и уходи! Уходи!

Шерлок вновь обнял её напоследок и поднялся.

— Не сдавайся, Розамунд Мэри Ватсон, — и он повернулся, чтобы под дождём направиться к двери церквушки, но его внезапно остановил твёрдый голос, безо всякого следа истерики:

— С чего бы мне сдаваться? Я сделала, что хотела. А если… А когда я проснусь от и пойму, что провела большую часть жизни, собирая улики для давным-давно закрытого дела, лишь жила в сказке, рассказанной безумным наркоманом… Я возьмусь за ум. Что-нибудь сделаю, не сомневайся, а пока что… Удачи, Шерлок Холмс! Спаси моего отца. Пусть взмах крыла бабочки подарит тебе благоприятный исход. Розамунд Мэри Ватсон будет счастливой! А я лишь тень, вероятность… Не думай обо мне. Неважно, реально всё это или нет. Просто сделай. И посмотрим, что из этого получится.

В такой Розамунд Шерлок будто увидел Мэри и Джона в едином облике.

— Спасибо, Роззи.

И он ушёл, не оборачиваясь. Небо над его головой постепенно прояснялось, дождь затихал.

***

Он довольно долго брёл по кладбищу, прежде чем наткнулся на старую покосившуюся часовню. Двери её были закрыты, но кустарники, растущие вдоль дороги защищали от ветра, а каменная арка — от дождя, и, на самом деле, это было именно то, что он искал. Шерлок присел на выложенную каменными плитами дорожку возле строения. Глубоко вздохнув, он открыл шкатулку.

Вопреки его ожиданиям здесь не было ничего мистического или невероятного. В шкатулке, сложенные аккуратной стопкой лежали вырезки из газет, фотографии и записи, сделанные твёрдой женской рукой. Ещё было несколько рисунков: подросшая Холли Холидей (судя по записи на обороте), здание театра, в котором Шерлок познакомился с Хлоей Брук, и изображение в деталях чердака дома на окраине города, где начиналась эта история.

В газетных вырезках сообщалось, по большей части, о судьбе семейства Холидей. Мистер Холидей был обвинён в убийстве своего сына — Филиппа Холидей и некого Дж. Ватсона. Суд ожидаемо отправил его в тюрьму на десяток лет. Впрочем, здоровье Ричарда подвело его уже на втором году вынужденного заключения и избавило от необходимости ожидать окончания срока. Мистер Холидей скончался от воспаления лёгких из-за ужасного содержания в камере. Миссис Холидей вместе с Холли уехала в Уэльс сразу после суда — мужа она так и не простила. Хлоя Брук всё же воплотила свою мечту в жизнь и стала-таки успешной актрисой. Часто на встречах её видели с бриллиантовой бабочкой, приколотой к одежде.

Но эти записи и заметки были старыми — края бумаги пожелтели и смялись. Все они датировались ближайшими двумя-тремя годами со дня икс. Больший интерес для Шерлока представляли остальные записи — они значились днём рождения Розамунд (её двадцатилетием). Более поздних записей не наблюдалось.

Фотографии также были сделаны примерно в то же время (плюс минус неделя): судя по всему Розамунд пыталась восстановить маршрут Джона и Шерлока в тот злополучный день. Странным было лишь то, что она взялась за это спустя столько лет. Вероятно, что-то изменилось — заставило её иначе взглянуть на детали дела.