Очень давно это было...
- Стемнело... - Джай поднял голову, осмотрелся вокруг.
Мирая волнуется.
- Леди Ингир точно в исцелении не нуждается? - спросил он.
- Да она после твоего прошлого исцеления, словно вторую молодость обрела. Никогда бы не подумал, что столько энергии в этой старушенции! - Гавэр говорил о ней вовсе не с насмешкой или издевкой, а нежно, как о любимой бабушке. - Она так хорошо себя чувствует, что решила навестить наших внуков в Тольской долине. Уехала сегодня утром, так что не волнуйся, она не заявится сейчас к вам домой и не разоблачит тебя.
- Тогда мне пора возвращаться. И ты понимаешь, что я хочу остаться Астри Масэнэссом - обычным Целителем для всех... даже для моей жены?..
- Можешь положиться на мое молчание, Джай. Тайны хранить я умею! Как никто другой умею!
Гавэр весело хлопнул его по спине, допил остатки вина, доел остатки телятины, сыр и хлеб вытряхнул с льняной тряпицы на землю - угощение зверям и птицам. Затем заскочил на лошадь с завидной легкостью, особенно учитывая его размеры и, не дожидаясь Джая, скрылся за поворотом тропы.
Джай не спеша потушил светильник, разметал искорками во мгле, и, размышляя над произошедшим сегодня, поехал за Гавэром.
Легкость, которую он чувствовал весь вечер, ушла, рассеялась, как и его светильник, а мысли были все мрачнее и мрачнее. Он придет домой, обнимет Мираю и снова станет лгать ей о том, где был, что делал, кто он такой. Он даже свое настоящее имя ей не назвал ... Справедливо ли это? При том, что совершенно чужому человеку, которого знает едва с месяц, он рассказал почти все... Он принял Гавэра, как друга, а Мираю - любимую, дорогую ему Мираю, не удостоил ни одним словом истины... Сейчас она назовет его Астри... чужим именем, а ему так хочется услышать - Джай из ее уст... Так хочется рассказать об изменчивом междуморском ветре, приносящем весну и грозы. Что-то пробудил в нем Гавэр... Жажду жить полноценно, дышать полной грудью, быть самим собой... Но Джай знал, что будучи самим собой, Мираю счастливой он не сделает. Быть Мастером Путей - это опасность на каждом шагу, ответственность, и острое болезненное осознание, что ты не можешь всего, далеко не все тебе не подвластно, несмотря на всю Силу и все Дары, и что каким бы Путем ты не пошел, смерть все равно заберет того, кого решила забрать... и только Мастер Судеб способен ей запретить, а ты не Мастер Судеб. Люди же будут смотреть на тебя глазами полными надежды, особенно самые близкие, в них будет светиться уверенность, что ты все знаешь, все умеешь, из любой ситуации найдешь выход и непременно спасешь... всех, кто тебе дорог... Так он потерял Айю, Асну, Эйра, Оура, Алданну, Каштаса... имен много, слишком много... Их глаза до сих пор глядят на него, но уже не с надеждой - с упреком... Он не смог их спасти...
Правда
985 год со дня основания Города Семи Огней. Центральная Тария. Город Тиниси.
Теплые солнечные дни пришли в Тиниси. Все вокруг зеленело и цвело, птицы распевали на разные голоса свои радостные птичьи песни. Люди одели яркие одежды, стянув с себя серые зимние плащи. Почти каждое утро с запада приплывали кудрявые низкие облака, орошая землю теплым дождем, а уже к полудню солнце высушивало лужи и припекало. Для пшеницы это хорошо, Далису почти не приходилось тратить Силу, чтобы ускорить ее рост, совсем немного воздействия - и поле Типаса уже колышется зеленым морем, еще через месяц оно пожелтеет, и можно будет снимать урожай, а затем и вновь засевать.
Но Типас смотрел на свои поля как-то безразлично, его мало интересовали и будущие урожаи, и барыши от их продажи. Зато он живо интересовался ими тремя: Джаем, Далисом и Мираей. Похоже, с Джаем он нашел общий язык, более того, Джай теперь относится к нему, как к другу. А вот Далиса Гавэр все чаще и чаще припирает к стенке неудобными вопросами или советами. Мирая по-прежнему пребывает в счастливом неведении. И Далис злится за Джая за откровенность с Гавэром и ложь собственной жене.
"Ты должен ей рассказать!", "Она имеет право на свободный выбор", "Будет ли она любить Джая по-прежнему, когда узнает правду?" - все эти слова Гавэра, жестокие, но справедливые тяготили Далиса.
Не раз, оставаясь наедине с Мираей, он уже набирал в легкие воздуха, чтобы начать... чтобы рассказать, но тут же передумывал. Нет. Если он и расскажет, то в присутствии Джая. Правда правдой, а нож в спину друга он не вонзит.
Особенно тяготил последний разговор с Гавэром.
- Вот что я тебе скажу, Далис, - в своей обычной манере неожиданно заявил аристократ, - Джай зажился на свете. Столь длинная жизнь - противоестественна. Создатель выделил Одаренным триста лет - и так слишком много. А ему удалось избежать старости со всеми сопровождающими ее неприятными ощущениями. Он утверждает, а я ему верю, что даже оттоки его не беспокоят. А его зрение? Я видел десятки Одаренных, которые уже в двести пятьдесят видели слабо. Уж не говорю о беременности Мираи! Мне вот - сто шестьдесят три, и детей у меня уже не будет, а он готовится стать отцом в триста тридцать. Говорю же - противоестественно все это! Люди должны жить, стариться и умирать... все люди - и Одаренные и неодаренные. Джаю же невыносим его долгий век, вот он и страдает, придумывает новые имена, примеряет на себя чужие лица. Хочет прожить жизнь обычного Целителя, а нужно бы умереть, как Мастер Путей. И он это знает.
Типас был прав. Тень прежнего Джая - Астри Масэнэсс - не он сам. Смыт волнами опыта и пережитой боли веселый нрав, жажда риска. Озорные огоньки в глазах потухли, предприимчивый и изворотливый ум заботиться лишь о том, чтобы не повторить прежних ошибок. Лишь неудачи он помнит и думает, что сможет спрятаться от них, скрывая то, что он Мастер Путей.
Гавэр был прав... Если бы Джай умер тогда, когда они пришли на запад, он бы подвел итог долгой и плодотворной жизни, но вместо этого начал новую... скучную, постылую, тягостную и бессмысленную жизнь... Далис уже потерял своего друга... уже похоронил того Джая, а его тень не отпуская от себя... Противоестественно...
Гавэр был прав... Сам Джай страдает, не знает зачем живет, да еще и так долго. Мирая - его единственная отрада, но его нынешняя жизнь - обман... дым... И их любовь - тоже дым... основанный на лжи. Джаю лучше было бы умереть...
Неужели он желает смерти человеку, которого считает другом уже как сто двадцать лет?..
Далис обхватил голову руками и сжал ее, словно пытаясь выдавить неприятные тяжелые мысли. Гавэр... Джай... Мирая... Ему нужно уйти. Куда-нибудь в другую сторону, куда-нибудь подальше... Чтобы не видеть потухшего взгляда Джая, хитрой ухмылки Гавэра и опущенных ресниц Мираи. Ему нужно избавиться от всех их. Разом. Встать однажды утром, собрать немногочисленные вещи в походную сумку, оседлать старого мерина и отправиться на восток. Он мог бы навестить Айная, предложить тому услуги Мастера Полей... А может податься на запад? В Город Семи Огней? Увидеть Здание Совета, узреть во время Празднования годовщины основания города, как Семеро зажигают в небе огни, создавая целые картины и представления своим Даром... Получить должность... Столько дорог перед ним, а он будто прикован к Джаю и Мирае, и эти цепи стали невыносимы для него...
Он возвращался с очередного поля Типаса. Солнце стояло в зените, небо было совершенно чистым, весна расстелила зеленый ковер под ногами и раскинула шатер из крон цветущих деревьев над головой... но совсем не так было на душе у Далиса, там выли зимние ветры, а из хмурых черных туч лил холодный дождь, совсем как в день их приезда в Тиниси...
Далис ехал, глубоко задумавшись, первые городские дома уже показались вдали. По дороге ему встречались повозки и всадники, да и просто пешие люди. Седой старик, брел, опираясь на палку, и придерживал рукой широкую шляпу, которую норовил сдуть порыв, неизвестно откуда налетевшего ветра. Ветер рванулся в другую сторону и, выхватив клок сена из стога на обочине, разметал его, осыпав богато-одетого надменного юношу с тонкими усиками, ехавшего на серой в яблоках кобыле. Тот же озорной ветер вдруг развернулся и накрыл с головой его же плащом толстого купца, спешившегося, чтобы проверить, хорошо ли закреплен на повозке товар. Купец заметался, запутавшись в складках зеленой ткани, освободился, наконец, огляделся, весь красный от досады. Далис ухмыльнулся, проезжая мимо.
