— Лучший способ не жалеть о чем-то — постараться это забыть…

— Уже не получится… Легче спиться и пустить пулю в висок, чем забыть о тебе. Раз уж появилась в моей жизни, то будь любезна взять на себя ответственность за меня.

— Звучит, как признание в любви, — печально произнесла девушка, которой уже никогда и никто не скажет ничего подобного.

— Не в любви, но в том, что ты мне нравишься, это точно.

— Я призрак…

— А я человек, убивший тебя, ты не можешь меня оставить! Ненавидь! Пытайся исправить или наказать! Доставай меня, изводи своей болтовней, но не исчезай!!! Не хочу снова остаться один.

— С тобой будет Лили…

— Да, но это ни одно и то же.

— Что же тогда делать?

— Я не знаю… Разве что верить в чудо и второй шанс.

— Так не бывает, — Леви все же заключила мужчину в свои ледяные объятия, в очередной раз вытягивая из него жизненное тепло, так необходимое ей.

— Ги-хи. Призраков тоже не бывает, но ты же есть, — оскалился Гажил. Редфокс точно знал, что не отпустит свою проблему. Так же отчаянно, как он пытался от нее избавиться, отныне он будет удерживать её рядом с собой. — Знаешь. Я сожалею о том, что сделал. Это ничего не меняет, но я правда сожалею, и если бы мог вернуться в прошлое, то никогда бы не убил тебя…

— Значит, нам нужно только построить машину времени, — всхлипнула Леви, не понимая, как быть дальше.

Нельзя уйти, нельзя остаться, нельзя жить, но и умереть тоже невозможно. Они в ловушке, из которой не было выхода.

====== Видеть живого человека, которого ты лишил самого дорогого, непросто, даже для такой мрази, как он ======

Несмотря на то, что ничего экстраординарного и необычного не произошло, это утро выдалось особенным и для Леви, и для Гажила. Призрак упросила своего убийцу, а нынче единственного друга навестить кладбище. Девушка хотела увидеть свою могилу. Она осознавала, что это будет непросто, но без этого никак не обойтись — ей надо отпустить прошлое и свою жизнь, убедиться в том, что её больше нет. Наверное, это будет очень странно, стоять над своей могилой, понимать, что там, под землей гниет твое тело, и ничего уже не изменить. Она мертва! И все же, Леви чувствовала, что ей необходима эта поездка.

— Ты сегодня просто красавец-мужчина, — губы призрака тронула печальная улыбка. В черном деловом костюме и белоснежной рубашке с запонками Редфокс смотрелся неповторимо и весьма привлекательно. От его обычной дикости не осталось и следа, хотя выглядел он невероятно мужественно и угрожающе. Мужчина даже волосы собрал в аккуратный хвост, от чего стал смотреться серьезней.

— Ги-хи, я знаю, что неотразим, — ухмыльнулся Гажил, недоверчиво косясь на Лили. Кот смотрел на него весьма подозрительно, словно размышлял испортить костюм и прическу новому знакомому или смилостивиться над ним.

— Не то слово! Ходи так всегда, отбоя от девушек не будет, — очередная печальная улыбка появилась на лице Леви, осознавшей, что она не хочет, чтобы в жизни Редфокса кто-нибудь появился. Тогда ей станет совсем одиноко и холодно, а отчаяние окончательно завладеет ею и подчинит себе.

— Мне и тебя достаточно, — помрачнел мужчина. Его жизнь становится все сложнее, а он ничего не может с этим поделать. Раздражает! Гажил не знал, как быть дальше, не понимал, куда двигаться и как жить, а от размышлений об этом начинала болеть голова. Все это не для него! Слишком сложно, слишком напрягает. — Ты какие цветы любишь?

— А тебе зачем?

— Я еду на твою могилу, а туда принято приходить с цветами, — от собственных слов Гажил поморщился, а сердце болезненно заныло. Он виноват. Но не столько в убийстве, сколько в том, что испортил себе жизнь. Все чаще Редфокс задумывался о том, что было бы, если бы он не нажал в ту роковую ночь на спусковой крючок, что если бы не убил свою жертву? Был ли бы тогда у них хоть какой-то шанс? Довольно-таки неприятно осознавать, что ты собственными руками погубил то, что тебе нравится, и лишь после этого понял, что это тебе нужно.

— Я люблю колокольчики.

— Колокольчики? — мужчина удивленно приподнял бровь. Обычно девушкам дарят другие цветы. Хотя, наверное, все дело в том, что сильный пол никогда не задумывается над тем, что же именно нравится дамам. — Ни розы, ни лилии, ни ромашки, именно колокольчики?

— Угу, — кивнула девушка, неопределенно пожимая плечами. Она словно была смущена от того, что любит именно такие цветы, а не дорогие и шикарные лилии или розы. — Они красивые… Знаешь, когда я была маленькой, мне всегда хотелось, чтобы они звенели. Я часами могла сидеть около них и ждать, когда же послышится мелодия.

— Глупая, — очередной тяжелый вздох оказался слишком громким даже для Гажила. Сожаления стали для него тяжким бременем, но избавиться от него он был не в состоянии. Поправив красный галстук, мужчина решительно взглянул на призрака, мимолетно любуясь прозрачными очертаниями девушки. Теперь, когда злость и раздражение от её появления исчезли, он мог признать, что даже сейчас она красивая. — Идем, будут тебе колокольчики.

Кого-то кладбища пугают, кого-то умиротворяют — все по-разному воспринимают это место и относятся к смерти в целом. Гажил находил, что это место очень спокойное и красивое, ему нравилось здесь находиться. Чисто, безлюдно… Кладбище — место, где можно поразмыслить и побыть наедине с собой и своим прошлым. Это не всегда приятно, временами болезненно и омерзительно, но всегда необходимо.

Идя между ровными рядами могильных камней, прислушиваясь к окружающим его звукам, Редфокс размышлял о том, что здесь похоронена не только Леви, но и другие его жертвы, люди, которых он лишил будущего. Ему все еще было не жаль других, но вот о своей мелкой проблеме мужчина скорбел. МакГарден стала для него родной и даже близкой, он привязался к ней, сам того не желая. Леви стала его другом, воплощением давно утерянной совести, и даже чем-то большим. Гажил многое бы отдал ради того, чтобы девушка вновь оказалась живой — он бы точно смог защитить её, найти способ сделать так, чтобы мафия до нее не добралась.

— Это здесь, — поникшим голосом произнесла, парящая рядом с мужчиной, девушка. Она смотрела на серый могильный камень, на котором было её имя, на цветы, лежащие рядом, на уже потухшие свечи — на глаза наворачивались слезы отчаяния и боли. Она действительно мертва. Все сомнения в этом исчезли, и не осталось никакой надежды. Призрак точно знала, что под двухметровым слоем земли, в деревянном гробу лежит её тело.

Леви судорожно схватила Редфокса за руку, казалось, что он единственный якорь, удерживающий её в мире живых. Она уже не понимала, чего хочет: исчезнуть или остаться. Ей просто было больно.

— Прости меня, я, правда, виноват, — Гажил опустился на колени перед могилой и осторожно положил перед ней нежные колокольчики, которые с трудом смог раздобыть. — Уже ничего не исправить и даже твое прощение ничего не изменит, но все же, прости. — Мужчина говорил искренне, то, что думал и чувствовал. — Я бы многое отдал ради того, чтобы ты была живой, улыбалась и сделала все то, что не успела…

— Я знаю, — всхлипнула Леви, чувствуя, как остатки её души рвутся на части. Что же с ними будет? Она не могла злиться на Редфокса, не могла ненавидеть его… Больше не могла…

— Вы знали её? — послышался полный печали и боли мужской голос позади. — Хотя о чем это я? Конечно, знали, вы ведь знаете о колокольчиках. Она любила их больше всего на свете. Раз вы знаете, значит, Леви была вам дорога…

Гажил медленно повернулся. Позади него стоял мужчина лет пятидесяти, его голубые волосы уже начали седеть, я взгляд янтарно-карих глаз потух. Весь образ незнакомца был усталым, сломленным, глубоко несчастным. Редфокс сразу понял кто перед ним — вне всяких сомнений это отец Леви, решивший принести дочери колокольчики. Сердце пропустило удар и болезненно сжалось. Видеть живого человека, которого ты лишил самого дорогого непросто, даже для такой мрази, как он.