Что же вчера произошло?
Напрягать мозги было непросто, это действие вызывало тошноту и головную, пульсирующую в районе темечка, боль, но сделать это было необходимо. Постепенно в памяти Редфокса начали всплывать картины вчерашнего дня, который на удивление оказался весьма странным. В голову лезли всякие странные мысли и, даже можно сказать, что он был настроен на романтический лад, какое-то странное предчувствие чего-то неминуемого не давало ему покоя, появлялись неприятные сомнения. И все же, он отправился на работу. Жертва попалась бойкая и прыткая, за ней даже пришлось побегать, но что самое мерзкое — в её взгляде не было страха и ужаса, она смотрела на него с презрением, высокомерием и вызовом, так, словно он жалкое ничтожество. Именно это разозлило его и лишило всякого удовольствия от работы. Он безжалостно нажал на спусковой крючок, вышиб мозги этой наглой мошке и просто ушел, не оборачиваясь и не сожалея.
А дальше? Что было дальше?
Мужчина поморщился от очередного приступа головной боли и неприятного ощущения, что на него пытливо смотрят. Наверняка, все это последствия его величества, Бодуна. Да, именно так, Бодуна с заглавной буквы!
Дальше… Что же было дальше?
Гажил помнил, что чувствовал себя отвратительно, ему казалось, что он сделал что-то не так. То ли наследил, то ли совершил то, чего не стоило, то ли просто что-то не то съел. Ему было настолько хреново, что киллер просто решил напиться, и, судя по всему, осуществил свой гениальный замысел. Да, точно, так оно и было! У него в квартире неплохой запас элитного алкоголя, так что, придя домой, он тут же достал бутылку крепкого виски. Кажется, он до сих пор сжимает её в руке, но, увы, она уже пуста. Редфокс смутно помнил, как прошел его вечер и ночь, но точно знал, что все то время, что он пил — размышлял о своей жертве. Её взгляд никак не выходил у него из головы и даже сейчас преследовал его, усиливая мигрень.
— Мммм, — Гажил болезненно скривился от очередного приступа головной боли. — Сейчас бы аспиринчику, а лучше пива…
— Алкоголик! — раздался ехидный девичий голос. — Хотя по количеству спиртного на один квадратный метр квартиры, это можно было сразу понять.
Гажил нахмурился — неужели он вчера еще шлюху в дом притащил? Этого в его памяти точно не сохранилось. Видимо, тогда он был совсем уже никаким. Плохо! В его деле нельзя так напиваться, особенно без повода. Теперь придется еще свою, потерявшую страх, гостью выпроваживать. Хотя, перед этим вполне можно будет её использовать по прямому назначению. Раз уж он ничего не помнит, то почему бы не освежить память? Мужчина, наконец, открыл глаза.
— Что за херня? — только и смог произнести опешивший брюнет, смотря на парящую над ним прозрачную девушку, в которой без труда узнавал свою вчерашнюю жертву. Гажил не знал, как реагировать на этот странный глюк, а потому просто пялился на ухмыляющееся привидение.
Леви выглядела точно так, как вчера, только её тело было зеленоватым и прозрачным, в глазах горел мистический дьявольский огонь, а на губах играла ехидная насмешка, обещавшая все муки Ада.
— Ошибаешься! — девушка мило улыбнулась и опустилась к самому лицу своего убийцы. Теперь Редфокс мог в полной мере ощутить исходящий от нее мертвецкий холод, пробирающий до костей. — Херня — она сама проходит, а вот трындец — неизлечим.
Мужчина нервно сглотнул, пару раз моргнул, ущипнул себя, но галлюцинация никуда не делась, а продолжала парить в паре сантиметров над ним.
— Трындец? — сипло повторил Гажил, чувствуя себя странно. Он болен? Это шутка или розыгрыш? Ну не может же это все быть реальностью!!! В конце концов, проще поверить в то, что он допился до белочки, чем в то, что его посетил призрак последней жертвы.
— Ага, он самый, — рассмеялась девушка, и, с видом опытного учителя, нравоучительно добавила, — видишь ли, херня — это нечто негодное, неприятное, малозначимое и неважное. Поверь, это не наша с тобой ситуация, — взгляд жертвы киллера стал холодным и жестким, а на лбу, прямо посередине начала появляться кровоточащее отверстие от пули. Алая капля сорвалась вниз, прямо на лицо застывшего убийцы. — А вот трындец это более подходящее слово, ведь это оценка ситуации как очень плохой, это — провал, неудача, конец всему, катастрофа. Кстати, синонимами к этому прекрасному слову являются всем известные: пипец, каюк, кранты, хана.
Леви, пропуская свою руку, сквозь тело мужчины, прикасаясь к его внутренностям, давая почувствовать будоражащее касание смерти. Она видела, как бледнеет лицо убийцы, как в его душе борются непонимание, отрицание и страх, смешанное с болью.
— Черт! Не стоило столько пить, — простонал Гажил, закрывая глаза рукой. Все это просто не может быть правдой! Это не по-настоящему! Галлюцинация! Банальная галлюцинация и все! Ему нужно принять холодный душ, проветрить квартиру и отдохнуть. — Ничего этого нет.
— Ха-ха-ха, — раздался зловещий хохот. — Утешай себя этими мыслями, сколько угодно, ситуацию это не изменит. Я теперь тебя в покое не оставлю, дорогой.
Редфокс ощутил, как что-то холодное, словно лед, прикоснулось к его губам, в следующее мгновение мужчина почувствовал трупный запах. Это был поцелуй… Самый мерзкий и противный в его жизни поцелуй, от которого тошнотворный ком подкатил к горлу.
Гажил резко дернулся в сторону, переворачиваясь на бок и свешиваясь с кровати. Сделал он это весьма вовремя, ведь остатки вчерашнего ужина вырвались на свободу. Да уж, такое с ним случалось только один раз в жизни, когда он впервые напился в стельку. Неподготовленный подростковый организм не был готов к такой встряске и взбунтовался.
— Боже, что со мной? — Редфокс брезгливо скривился и утер холодные капли пота с лица.
Ни ответа, ни ехидного замечания не последовало. Гажил вновь оказался в своей комнате в полном одиночестве и тишине, и только ощущение пристального взгляда никуда не делось, заставляя убийцу нервничать.
====== Зря симулируешь раздумья, ведь у тебя не мозг – муляж ======
Гажил зашел в душ, надеясь на то, что холодные струи воды помогут ему прийти в себя и забыть о бредовых галлюцинациях, непонятно отчего решивших появиться в его жизни. Такого с ним еще не случалось, и мужчина не мог найти никакого логического объяснения происходящему. Единственное, что приходило на ум: либо в виски было что-то добавлено не то, либо вчерашняя жертва прыснула ему в лицо вовсе не перечным газом, а каким-то психотропным веществом или новым видом наркотика.
Но разве так бывает?
Редфокс никак не мог прийти в себя, но холодная вода хотя бы помогла ему прогнать сонливость, хандру и частично избавиться от головной боли. Теперь оставалось лишь выпить крепкий кофе без сахара и тогда он придет в себя окончательно. Этот план казался вполне приемлемым и осуществимым, более того, принятое решение помогло ему успокоиться и взять себя в руки. Никаких призраков не существует, а то, что он видел, не более, чем бред воспаленного сознания. Да, именно так и стоит думать, ведь в противном случае, придется признать, что он сошел с ума или что духи существуют, и один из них находится где-то рядом.
Но хуже мыслей о призраках было другое — мысли о Леви. Гажил не мог забыть огонь в её взгляде, как она говорила, как смотрела. Смелая, глупая мошка брыкалась до последнего. Обычно его жертвы так себя не вели, они пугались, умоляли о пощаде, плакали, а иногда даже хуже. Но вчера все было иначе. Может быть, именно поэтому его сознание решило подшутить над ним?
Мужчина неспешно выбрался из душа и, обмотав вокруг бедер полотенце, взглянул на свое отражение в зеркале. То, что предстало его взору, было противно даже ему самому: лицо оплывшее, под глазами мешки, весь помятый, уже пробивается черная щетина. Вид заядлого алкоголика! Гажил это точно знал, ведь однажды уже уходил в запой, из которого с трудом удалось вернуться.
— Да уж, красавчик, просто мечта любой девушки, — скривился Гажил, беря бритвенный станок. Нужно привести себя в порядок, а то с бородой он точно будет как бомж выглядеть. — Ауч! — воскликнул Редфокс, на лице которого появился порез. А ведь он бреется далеко не первый раз! Да уж, вот, что значит день не задался с самого утра! Мужчина продолжил бриться, но спустя всего секунду снова вскрикнул, получив очередной тонкий, но весьма болезненный порез, а его руки дрожали, как у заправского алкоголика. — Вот черт!
