Де Фриз пожал костлявыми плечами.

– Барон не задержит вас дольше, чем необходимо.

Уставившись на несметные богатства, которые посулил ему ментат, врач представил себе, насколько более продуктивной могла бы стать его работа, получи он деньги, обещанные де Фризом. Однако доктор Сук продолжал сомневаться.

– У меня есть другие обязанности, – сказал он. – Я назначен сюда коллегией Школы Сук для выполнения специальной работы. Киборги и протезы должны принести большую прибыль Дому Ришезов и нам, если проект будет иметь успех.

Приняв смиренный вид, ментат нажал кнопку на панели, и сундук заметно увеличился в размерах.

Юэх тронул свои вислые усы.

– Я могу совершить путешествие с Ришеза на Гьеди Первую – конечно, под вымышленным именем. Я могу осмотреть барона, поставить ему диагноз, а потом вернуться к своей работе.

– Интересная идея, – сказал ментат. – Итак, вы принимаете наши условия?

– Я согласен исследовать вашего пациента. А потом я подумаю, чем наполнить сундук, который вы мне предложили.

Юэх указал рукой на ближний стол.

– Подай-ка мне вот этот измерительный прибор. Поскольку ты прервал мои занятия, то помоги в конструировании внутренностей тела.

Два дня спустя, освоившись в удушливой атмосфере Гьеди Первой и привыкнув к большей силе тяготения, Юэх приступил к осмотру барона в его медицинском центре в Убежище Харконненов. Все двери были наглухо закрыты, все окна тщательно занавешены, все слуги отосланы. Питер де Фриз наблюдал за действом через свое потайное окошко и гнусно ухмылялся.

Юэх не стал читать медицинские документы о течении болезни, составленные его предшественниками в течение многих лет.

– Это было глупое любительство, – заявил он. – Меня не интересуют ни эти исследования, ни их результаты.

Открыв свой диагностический саквояж, доктор достал набор сканеров и другие сложные механизмы, о назначении которых мог судить только квалифицированный доктор Сук.

– Снимите одежду, барон.

– Вы что, решили поиграть в доктора? – Барон постарался соблюсти достоинство, сохранить контроль над ситуацией.

– Нет.

Харконнен отвлекся от мыслей о предстоящих биопсиях и зондированиях, представляя себе, как убьет этого надутого докторишку, если тот тоже не обнаружит причину заболевания. Барон побарабанил пальцами по столу.

– Никто из моих лечащих врачей не смог предложить эффективный курс лечения. Приняв во внимание выбор между чистым умом и чистым телом, я вынужден был его делать.

Не обращая внимания на грозные раскаты баронского баса, Юэх надел очки с зелеными линзами.

– Могу предположить, что вы хотели бы добиться и того и другого, так не слишком ли много вопросов вы задаете?

С этими словами врач включил батарею питания и систему сканирования и принялся исследовать обнаженное тело Харконнена. Барон лежал лицом вниз на кушетке, поминутно жалуясь на боли и недомогания.

Несколько минут Юэх молча исследовал кожу барона, его внутренние органы, обращая особенное внимание на естественные отверстия. Отдельные мелкие симптомы постепенно начали складываться в цельную картину. Чувствительный медицинский сканер выявил главный вектор направления развития болезни.

– Ваше заболевание явилось результатом полового контакта. Вы способны использовать свой член? – без малейшего намека на насмешку спросил доктор Сук. Это был просто вопрос профессионала.

– Использовать? Что значит использовать? – Барон возмущенно фыркнул. – Это до сих пор самое лучшее, что у меня есть.

– Это ирония судьбы. – Юэх взял скальпель и отрезал маленький кусочек кожи с крайней плоти Харконнена, который взвизгнул от неожиданности. – Мне надо сделать анализ.

Доктор не был намерен извиняться за причиненное беспокойство.

С помощью тонкой лопаточки врач положил образец кожи на предметное стекло и вложил его в гнездо линзы прибора. Используя верньеры и рычажки, он откорректировал усиление света и принялся вращать образец перед глазами. Плаз линз менял цвет от зеленого до алого и синего. После осмотра доктор подверг образец многостадийному химическому анализу.

– Это действительно было необходимо? – прорычал барон.

– Это только начало. – Доктор извлек из саквояжа другие инструменты – многие из них были острыми. Барону следовало подумать, не смог бы он сам на ком-нибудь попробовать некоторые из этих орудий пыток.

– Мне надо выполнить много тестов, – многообещающе произнес врач.

Облачившись в одежду, барон, посеревший и покрытый потом, откинулся на спинку кресла, страдая от порезов в тысяче мест, которые не болели до осмотра. Несколько раз его охватывало неудержимое желание убить наглого эскулапа, но он не осмелился прекратить столь важный для него диагностический процесс. Другие врачи были полными дураками, но на этот раз он, Владимир Харконнен, претерпит все, чтобы наконец узнать верный ответ. Барон надеялся, что лечение и возможное исцеление окажутся менее болезненными, менее агрессивными, чем обследование доктора Юэха. Барон налил себе бренди и осушил полный стакан.

– Я уменьшил поле возможных диагнозов, барон, – сказал Юэх, надув губы. – Ваше недомогание принадлежит к числу весьма редких заболеваний, четко очерченных и узконаправленных. Я могу еще раз собрать пробы, если вы потребуете, чтобы я трижды подтвердил свое заключение.

– В этом нет никакой необходимости. – Барон выпрямился и ухватил трость, готовый, если понадобится, треснуть ею непонятливого врача. – Что вы нашли?

Доктор заговорил монотонным голосом:

– Вектор передачи очевиден, болезнь возникла в результате гетеросексуального полового контакта. Вас заразила одна из ваших любовниц.

Радость от предвкушения ответа растворилась в полной растерянности.

– У меня нет любовниц. Женщины внушают мне отвращение.

– Да, я понимаю. – Юэх уже давно привык к тому, что пациенты отрицают очевидные вещи. – Симптомы настолько малозаметны, что я не удивляюсь тому, что ни один врач не смог их верно оценить. Даже Школа Сук не занималась такими болезнями, но я узнал об их существовании от моей жены Ванны. Она воспитанница Бене Гессерит, а Община Сестер иногда пользуется болезнетворными микроорганизмами…

Барон так резко подвинулся на край кресла, что едва не упал на пол. Злобная гримаса исказила его толстое лицо.

– Эти проклятые ведьмы!

– Ах, так теперь вы припомнили? – спросил Юэх, не скрывая чопорного удовлетворения. – Когда имел место этот контакт?

После короткого раздумья барон ответил:

– Более двенадцати лет назад.

Юэх потрогал ус.

– Моя Ванна рассказывала мне, что Преподобные Матери Бене Гессерит способны изменять обмен веществ своего организма так, что в нем в дремлющем состоянии могут существовать болезнетворные микробы.

– Сука! – взревел Харконнен. – Она меня заразила.

Доктор не проявил никакого интереса к возмущению и благородному негодованию барона.

– Более того, это не было пассивным заражением – такие патогенные организмы освобождаются усилием воли. Это не было случайностью, барон.

Мысленно Харконнен представил себе лошадиное лицо Мохиам, ее насмешливый вид, с которым она смотрела на него во время банкета у Фенринга. Она знала, она все время знала – она злорадно наблюдала за изменениями его тела, которое постепенно превращалось в отвратительный распухший обрубок плоти.

И это она виновата, только она одна.

Юэх снял очки и сунул их в докторский саквояж.

– Наша сделка состоялась, и сейчас я вынужден покинуть вас. Меня ждут дела на Ришезе.

– Вы согласились лечить меня. – Барон потерял равновесие, пытаясь встать, и снова упал в жалобно скрипнувшее под тяжестью его тела кресло.

– Я согласился поставить вам диагноз, и не более того, барон. Ни один доктор Сук не сможет ничего поделать с вашим заболеванием. Не известно его лечение, исцеление на данном этапе развития науки невозможно, но я уверен, что мы скоро займемся разработкой возможных подходов в нашем колледже.