Тетенька неласково толкнула Якушина на жесткие металлические сиденья и начала обтирать ему лицо спиртом. Потом напихала в нос тампонов, дала две таблетки аспирина, супрастин и велела ехать в травмпункт. Якушин безразлично сунул таблетки в карман и попросил троксевазиновую мазь.

Мази в ее чемоданчике не оказалось, но пока она возилась, неожиданно заметила на шее Якушина выбившийся из-под одежды кулон, похожий на тот, что носят американские солдаты, схватила его пухлой рукой и стала внимательно разглядывать. На кулоне был изображен красный крест и буквы DNR.

Затем тетенька возмущенно надула толстые щеки и пренебрежительно заявила:

– Ты еще салага, чтоб себе такие вещи надевать. Головой сначала думай, – она собиралась ткнуть его пальцем в лоб, но Якушин отдернулся.

Та, что из справочной, очень вовремя вмешалась:

– Линейный пункт недалеко, через дворы пройти можно. Вам нужна улица Волоколамская, 1 «а». И сунула мне в руку складную карту города. – Здесь патруль обычно дежурит, но они уехали. Забрали то ли безбилетника, то ли воришку, я не поняла.

– Одного? – осторожно спросила я.

– Да кто его знает. Вроде одного. Мне некогда рассматривать, – она махнула рукой, прощаясь с нами, и скрылась в своем окошке.

В отделение пришлось идти пешком: машину нельзя было светить. Никакого плана у нас не было, просто хотели убедиться, что тот, кого забрали, – не один из наших.

Но далеко уйти не успели. Позвонил радостный Петров с известием, что Герасимов вернулся. Оказывается, он ходил искать «Макдоналдс», но не нашел, зато по дороге потерял телефон. А Марков не хотел идти в «Макдоналдс» и остался на вокзале. Это объясняло, почему полиция увезла одного человека.

Петров сказал, чтобы мы быстрее возвращались, потому что Маркову не поможешь, а если не уедем подальше от вокзала, то и нас заберут.

Мы развернулись на сто восемьдесят градусов и уже дошли до светофора, как вдруг на другой стороне, под фонарем, я увидела знакомую красную куртку и черные кудряшки. Человек в красном шел очень быстро и вскоре почти пропал из виду.

– Марков! – Я сломя голову бросилась через дорогу, не обращая внимания на машины.

Кидаться под колеса было полнейшим безумием, но мы не могли его потерять.

Я догнала его и прыгнула сзади.

– Нашелся!

Он испуганно вздрогнул и завертел головой так, что чуть не потерял очки, а затем, поняв, что происходит, небрежно стряхнул меня с себя и какое-то время недоуменно смотрел:

– Осеева? Ты чего?

– Я так рада, что тебя не забрали.

– Что значит «не забрали»? Очень даже забрали, – сказал он поучительным, но довольным тоном.

– Что же случилось?

За сегодняшний день я была готова к любым сюрпризам.

– Случилось то, что я уговорил их не ехать в отделение. Просто остановились по пути, во дворах, – Марков махнул рукой в неопределенном направлении. – И поболтали. Обычно люди пытаются избавиться от меня гораздо раньше, но эти оказались дотошные и жадные.

– Ты что, подкупил их? – несколько удивленно спросила я.

– Ой, Осеева, ты как маленькая. Они дали мне три часа, пока не закончится их дежурство, а потом появятся другие, и с теми неизвестно, как. Так что нужно сваливать побыстрее из города. Но на электричке нельзя: там по всем вагонам ходят и проверяют. А еще есть междугородние автобусы. На них тоже нельзя. Это мне парни рассказали.

– Какие еще парни?

– Полицейские.

Мы вернулись в машину. Сначала поехали в аптеку, взяли троксевазин и лекарства для Амелина, затем в «Макдоналдс». Купили два огромных пакета с едой, припарковались в какой-то глуши рядом с высокой оградой старого парка и уселись есть в кузове, потому что там было хоть и тесно, но тепло.

На улице совсем стемнело, и теперь все не казалось таким радужным, как утром, когда мы обсуждали наши планы. И, хотя Марков по-прежнему продвигал тему Сочи, уверенности в его голосе уже не было. Нереалистичные предложения сыпались с разных сторон, все спорили, никто никого не слушал, мы устали и запутались.

Вдруг молчавший все это время Амелин подал голос:

– Вас поймают через два-три дня.

– Чего каркаешь? – сердито одернул его Герасимов.

– Вы слишком много дергаетесь и светитесь. Вон, за один день сколько успели наворотить. Люди, когда реально хотят исчезнуть, берут и растворяются.

– Как это растворяются? – не понял Петров.

В темноте кузова лиц было не разглядеть, а к вечно спорящим голосам примешивалось яростное шуршание пакетов, оберток и дружное жевание.

– В мире растворяются, сливаются с естественным жизненным потоком мироздания, – глубокомысленно ответил Амелин. – Если мы не исчезнем, нас быстро вернут домой.

– Все равно не понимаю, как можно раствориться, – Петров явно заинтересовался этим вопросом.

– Ты что? – в голосе Амелина слышался смех. – Это все знают с детского сада. Герасимов точно должен помнить:

Якушин измученно застонал:

– Больше не могу это слушать.

Он распахнул дверь и выпрыгнул из машины. Свет от стоявших вдоль пешеходной дорожки фонарей выхватил из темноты наши озабоченные лица.

– Ты куда? – крикнул ему вслед Петров.

– Пойду исчезну, – Саша накинул капюшон и, действительно, точно растворился в легком начинающемся снегопаде.

Прошел час, полтора. В машине сильно похолодало, особенно сзади, а Якушин не возвращался. Дозвониться ему не удалось – из-за снегопада связь была очень плохая.

Снова пришлось отправиться на поиски. Только теперь мы с Марковым искали Якушина. Двинулись по дорожке вдоль ограды парка в сторону, где виднелась оживленная улица, а Петров и Настя – по перпендикулярной дороге.

Миновав пугающий парк и невысокий кирпичный домик с припаркованными возле него машинами «Скорой помощи», мы вскоре дошли до перекрестка с современными зданиями, напоминавшими торговые центры, и остановились напротив вывески «Сбербанк», не понимая, куда идти дальше.

Вдруг из стоявшей у «Сбера» грязной «восьмерки» шустро выскочил парень, перебежал дорогу и подошел к нам. Обычный провинциальный паренек, до боли напоминающий гопника. В плоской кепочке, легкой кожаной куртке и спортивных штанах.

– О, а мы тебя везде ищем, – кивнул он Маркову.

Марков растерялся.

– Вы, наверное, ошиблись.

– Не. Вы не ошиблись, – парень мерзко улыбнулся, продемонстрировав сломанный передний зуб.

Следом из машины вылез его приятель, такого же неприятного вида, но в узкой черной шапке, натянутой до глаз.

– Ну, че? Он?

– Он, – подтвердил тот, что был в кепке, обнимая Маркова за плечи.

Марков поежился и попытался скинуть руку, но парень быстро обхватил его за шею и сжал так, что чуть очки не свалились.

– Эй, ты чего? – подала я голос.

– Давайте-ка в машинку шагайте, – распорядился он. – Немного поболтаем.

Исчезновение Якушина и сложившаяся ситуация в моем сознании мгновенно переплелись.

– Идем, – кивнула я Маркову, хотя под ложечкой неприятно посасывало.

Марков досадливо поджал губы, но пошел.

Нас плотно утрамбовали на заднем сиденье – в машине сидели еще двое: водитель и жирный чувак сзади. Шапка залез вслед за нами и с силой захлопнул дверь.

– Значит так, малыши, – тот, что в кепке, сел рядом с водителем, – все баблосы быстренько выложили, прямо сюда. Он снял кепку с коротко стриженной головы и протянул нам.