Тонкие занавески лишь слегка затуманивали обзор, но и смотреть было особо не на что. Сквозь стекло я видел лестницу. Обычная бетонная лестница с кривыми металлическими перилами. У верхнего края оконной рамы выглядывал краешек деревянного порога, саму дверь я не видел. Большого интереса эта картинка не представляла. Куда дальше отправиться я не знал. Хоть я и исключал наличие камер наружного наблюдения и каких-либо охранных систем, но передвигаться практически в открытую надеясь лишь на плохую освещенность мне не хотелось. Я боялся...
Я продолжал наблюдать за крайним окном. Метр левее был угол стены. Дальше здание продолжалось ещё сорок метров равномерно удаляясь вперёд. Туда идти смысла не было - я бы вышел к парадному входу, а там уж точно ничего хорошего ожидать не стоит.
Я уже хотел было ползти по обратному маршруту к горе с покрышками, но тут обстановка начала свое развитие. Со второго этажа спускались люди. Один, по-видимому доктор, в белом медицинском халате, с синим колпаком на голове и марлевой повязкой на лице. За ним двое в кожаных куртках, один толстый, другой обычный, оба в кожаных куртках - мои клиенты! Они очень быстро спустились вниз по лестнице и исчезли из поля зрения. Спустя пять секунд в подвале загорелая свет. Я понял это по маленьким окошечкам в фундаменте здания. Из них вырвался яркий свет, который мигом осветил взъерошенную землю. Если бы не куча с мусором, за которой я поглаживал свою раненую икроножную мышцу, то мой образ бы чётко отобразился на фоне дырявой бетонной стены.
'Надо подбежать и посмотреть' - Подумал я. Занавески или жалюзи на форточках отсутствовали. Я видел только ржавые решётки, которые проржавели до такой степени, что отодрать их от окон было проще простого.
Так как два человека, которых я боялся больше всего были в подвале, то опасаться мне было больше нечего! Не знаю, почему я думал, что других людей или даже охранников в этом здании нет. Хотя нет, я допускал такую мысль, но странным образом держалась иллюзия того, что опасность может исходить только от этих двух! ... В конце концов, зачем мне разводной ключ? ... Я же туда проник не для того чтобы сидеть за кучей мусора, принимая при этом грязевые ванны? ... В общем, любопытный нос вел меня вперед!
Добежав до угла здания, я прижался к стене и присел. Тишина. Самым громким был стук моего сердца, все остальное намного тише. Первая форточка была в трёх метрах от меня, гуськом я приблизился к ней и прижавшись к земле заглянул. Там никого! Какой-то маленький зал, рядом лестница, у противоположной стены дверь. На застенки подвала эта комната похожа не была. Неплохой ремонт, на полу белая плитка, синие стены покрыты блестящим лаком, два обычных плафона, пару шкафов и кварцевая лампа. Зачем кварцевая лампа?
Зачем кварцевая лампа станет ясно чуть позже. А я, поняв, что больше в этой форточке ничего интересного разглядеть не получится, пришел к мнению, что нужно поскорее двигаться к следующей. Аккуратно перешагнув ее я в три длинных шага оказался у соседней. По правде, мне не нравится слово форточка, но и окном я это назвать не могу. Маленькое прямоугольное отверстие, где-то тридцать на шестьдесят сантиметров, ну как не форточка? Форточка! ...
Да, я отвлекся, отвлекся от самого интересного. Просто не очень хочется вот так сразу все это описывать. Кажется, что чем больше я тяну, тем спокойнее мне и читателю. С другой стороны, увидеть это вживую в сотни раз страшнее, чем прочитать об этом с белых страниц!
Три человека стояли около белой настенной доски, и тот, кого я ранее назвал врачом, держал в руках большой рентгеновский снимок. Он водил по нему указательным пальцем, и постоянно пожимал плечами, как будто выражая собственное удивление и негодование. Они стояли ко мне спиной, поэтому я не стеснялся и старался как можно внимательнее осмотреть все, что попадало в поле моего зрения. Ближе всего, по правой стороне, стояли кровати, но не простые, а медицинские. Как в палатах реанимационного отделения. К ним прилагалось все сопутствующее оборудование - прикроватные мониторы, мониторы болевого стресса, наркозно-дыхательные аппараты, дефибрилляторы, кислородное оборудование, и еще куча того, о чем я и понятия не имею. Все вышеперечисленное беспорядочно хранилось вдоль стены, сложенное буквально друг на друге. Заметный слой пыли на всем этом добре говорил только об одном - эту технику давно не использовали. Наверно оно числилось в запасных, на случай выхода из строя основного оборудования.
У левой стены я видел белые высокие стеллажи. Что в них хранилось, я не знаю, они были закрыты. По центру складировались аккуратно сложенные матрацы, простыни, и остальная постельная принадлежность. Все было стерильно запаковано и несмотря на некий беспорядок и явную нехватку места не создавалось ощущения хаоса и неразберихи.
То помещение можно разделить на две части. Первая часть, которую я только что описал была ближе ко мне. Вторая часть намного дальше и отделялась она центральным проходом, который был поперек застелен красными половицами. Во второй половине были те трое, к которым я проявлял столь острый интерес.
Когда я вновь обратил на них свое внимание, то стало заметно, что двое из внедорожника стали заметно беспокойнее. В частности, тот, кто потолще, явно покраснел, а тот, кто по тоньше, нервно потирал свой затылок. Они вели оживленный диалог, доктор принялся рисовать на доске непонятные рисунки, размахивая при этом во все стороны левой рукой. Рядом стоял письменной стол, куча бумаги, канцелярские предметы, много стульев, компьютер, принтер... к чему столько подробностей?
Прошло около трех минут, и я уже порядком заскучал. Подняв голову и распрямив поясницу, я оглянулся по сторонам. Тишина и темнота. Свет исходил только из форточек подвала. Можно смело продолжать наблюдение. Вновь заглянув во внутрь, я засвидетельствовал заметные подвижки. Двое из внедорожника сняли свои куртки и облачились в белые халаты. Надев на обувь бахилы, а на лицо марлевые повязки, они приготовились куда-то идти. Путь указал доктор, открыв дверь, которую я не видел, так как она спряталась за пустым стеллажом для медицинских инструментов. Двое прошли внутрь, доктор за ними, дверь захлопнулась. Я поднял свой взгляд и посмотрел вдоль стены здания, в ту же секунду вспыхнул свет в двух соседних форточках.
На операционном столе лежал труп человека. Это был мужчина, он лежал на животе, и все, что я видел, это его побритую голову и голые ступни. Все его тело было покрыто белыми хирургическими простынями, а в области спины был сделан разрез, окрашенный в темно-алую кровь. Это было не самое страшное, что я когда-либо видел. Нет, это вовсе не страшно. Страшно то, как эти люди обращались с этим трупом. Они окружили хирургический стол, доктор надел на руку перчатку и проник ей прямо в тело этого человека! Он водил этой рукой так, будто черпаком помешивал бульон в огромной кастрюле. Второй рукой он стучал ему по спине, да так сильно, что из открытой раны струей вырывалась кровь. Тело этого человека казалось вещью, экспериментом, манекеном, игрушкой! Из-за марли я не видел нижнюю часть их лиц, но мне казалось, что эти люди ехидно улыбались и посмеивались в такт его ударам по спине. Доктор что-то объяснял, показывал, а те двое стояли рядом и беззаботно слушали его слова.
Они находились в хирургической и вокруг было все так, как должно быть в такого рода помещениях. Стерильно, ничего лишнего, много света, ножи, пилы, дополнительный вентилятор с отдельной вытяжкой в потолке, и еще куча черт его знает чего...
Доктор указал на дверь, которая была за его спиной. Это движение было сделано в контексте его диалога, но я почему-то четко запомнил именно этот фрагмент, он же и запечатлелся в моей памяти. Наверно отчасти потому, что после этого кадра я отпрянул от форточки и прижался к стене. Я понял, что задыхаюсь. Наблюдая за этими людьми и за их действиями, я совсем забыл про свое дыхание. Я просто не дышал! Эта контрастная картина окунула меня в полуобморочное состояние, и чтобы сохранить ясное сознание, мне пришлось взять перерыв. Я вслушался в тишину, сделал несколько глубоких вдохов, символично похлопал себя по щекам. Поняв, что можно продолжить, я аккуратно вернулся к наблюдению.
