Я заметил это еще до того, как спустился к автобусу. На асфальте, тысячами мелких огоньков, блестела железная стружка. Ее нельзя заметить сразу, нужно приглядеться, рассмотреть каждый мельчайший шов асфальта. Эта стружка была в трёх местах. В начале прорыва ленточного ограждения; в его середине, там, где стоял опорный стержень, вбитый глубоко в землю; и в конце прорыва ограждения. Это авария была тщательно продумана! Ограждение заранее подпилили. О том, что его пилили, говорит и сам характер разрыва. В месте, где металл обломился, был чёткий контур деформации. Никаких рваных и растянутых элементов, метал не сопротивлялся, его вышибло словно по заранее нарисованному трафарету! Стоило лишь немного надавить, и нужный отрезок вылетает как пробка из бутылки...

Последовательность аварии окончательно сложилась в моей голове. Но что делать с этой последовательностью? Рассказать Диме? Да, но сначала нужно узнать, какой он сделал вывод. Что если он согласится с членами комиссии? Если он тоже пришёл к выводу, что это несчастный случай? ...

Последующие сорок минут я намотал около тридцати кругов по всей протяженности поворота. В своей голове я переигрывал альтернативные варианты развития событий, однако ничего более правдоподобного в мою голову не пришло.

Но кое-что я все-таки надумал. Эта мысль родилась в моей голове очень неожиданно. Сейчас объясню. Я как раз подходил к ограждению. Тогда я услышал их голоса, голоса членов комиссии. Она наконец закончили, подошли к склону, и кто-то из них схватил трос. Их голоса - они были оживлённые, бодрые. К сожалению, я не могу передать словами их интонацию, как и не смогу вспомнить, о чем они говорили. Да это и не важно! Важна лишь моя мысль... Я подумал, - 'Они все за одно! Черт подери, все эти люди заодно!'. Я замер и остолбенел! Эта мысль передернула меня на совершено другой уровень понимания происходящего. Моё сердце молотом забило по грудной клетке, вброс адреналина в кровь ввёл меня в состояние бешеного возбуждения. 'Здесь происходит преступление! Эти люди в сговоре! Что за черт!?' - мысли с треском и грохотом летали по всей черепной коробке, я пришел в замешательство.

Вы спросите, что я мог тогда сделать? Ничего. Ничего, кроме того, чтобы раздобыть информацию. Перед глазами пролетели строки из той записки, что я нашёл в почтовом ящике - 'Изучи экспертизы, запиши даты, запиши номера автомобилей скорой помощи и имена членов комиссии'. Эти строчки послужили призывом к действию.

В тридцати метрах от меня стоял патрульный автомобиль. Внутри, на передних сидениях, сидели два дорожных инспектора. Схема действий тут же сложилась у меня в голове, я развернулся и пошёл к автомобилю.

- Инспектор. - Сказал я, постучав в окно водительской двери.

- Да? - Ответил он, открыв дверь. Из машины хлынул запах кофе и горячих пончиков.

- Вы первые прибыли на этот вызов? - Конечно они, больше некому. Машина, которая первая прибывает на вызов, последняя же оттуда и уезжает. Она проводят весь процесс оформления. Других патрульных машин здесь уже не было, а значит, это они. Мой вопрос звучал риторически, но был необходим для скорейшего получения документов.

- Да, мы. А что? Что-то нужно?

- Дайте пожалуйста документы, которые оформляли утром. И ещё перечень участников, он тоже нужен. - Они не задавали лишних вопросов. Протянув мне чёрную папку, инспектор добавил, - Только ненадолго, нам скоро уезжать.

- Конечно, я только бумажки сверю и тут же отдам.

Инспектор захлопнул дверь, я прошёл вдоль автомобиля и положил папку на плоскость багажника. У меня было не более трёх минут, если конечно Дима не полезет по веревке первый. Если полезет, то не больше тридцати секунд.

Пролетела минута. Захлопнув свой блокнот, я положил его во внутренний карман куртки. Спустя ещё десять секунд я передал документы инспектору, отошёл от машины на десять шагов, остановился и шумно выдохнул. За эти минуты мое лицо заметно покраснело, по крайней мере мне так думалось, потому что я чувствовал, как от кожи исходит жар. Я постарался расслабиться, придал своему лицу непринуждённый вид, и, спокойной, вальяжной походкой направился в сторону обрыва.

Долго ждать не пришлось. Не успел я и глазом моргнуть, как из-за небольшого земляного выступа, через который перегибался канат, показалась голова прокурора, а за ней его объемное туловище. Следом показался инспектор. Последним поднялся Дима.

- Не продуло ещё? Какой порывистый ветер по склону свистит, а ты тут уже минут сорок бродишь! - Спросил Дима, положив свою руку на мое левое плечо.

- Нет, он не так сильно дует, как кажется. Я совсем не замёрз, я его даже не замечаю. - Члены комиссии удалились к микроавтобусу, Дима стоял рядом. - Вы закончили?

- Да, закончили. Сейчас поедем. Ты иди к машине, я сейчас отнесу бумажки инспекторам и тоже подойду.

***

Ждать его действительно пришлось не долго. Уже через пять минут он сел в машину и завёл двигатель.

- Ну и денек, ну и денек! Как будто черти с цепи сорвались и по миру пошли! - Он закинул в рот жевательную резинку, - будешь?

- Нет, спасибо. Я если и жую, то после еды.

- А у меня, когда нервы натянуты, так постоянно! Жую, жую, без перерыва, до жжения в желудке. И главное, когда ты весь на иголках, ничего в рот не вломишь! Кефир и тот обратно лезет. Не могу поесть нормально, потому и тощий такой. Не нравится мне это. Пора мне нервишки лечить, пора! - Он постоянно растягивал ударные гласные в словах, это звучало забавно. Такая особенность речи хорошо отпечаталась в моей памяти. Чем мне запомнился Дима, так это рыжими волосами, да своим странным нудным говорком.

- Это ты так из-за прорванного трубопровода расстроился?

- Ай, не только! Стрессов целая гора, тем более, беда не приходит одна! У меня постоянно так, как навалится все разом, так хоть вешайся! Короче, то густо, то пусто! Ну в основном густо, сам понимаешь.

- Да, такое бывает у каждого. - Наступила пауза. Мы подъехали к перекрестку, дождались своего сигнала светофора затем повернули в сторону города. Он заговорил.

- Хоть я и эксперт, и мнение мое независимо, я всегда стараюсь работать сообща. Нельзя работать вразрез мнению комиссии. - Он закурил, выкинув спичку в приоткрытое окно. - Эта катастрофа, она на первый взгляд очень простая, но, если приглядеться к тонкостям, можно заметить некоторые странности. - Пауза. Я поймал его острый взгляд. - Ты, студент, талантливый парень. Приятно осознавать, что в институтах еще чему-то учат. К чему я веду? Сегодня ты заметил то, что не заметили другие. Молодец! Я отчитаюсь начальству, что ты вполне самостоятельный эксперт. Не пройдёт и недели как с тебя снимут статус стажера.

- Спасибо, я старался. Но эта катастрофа ни очень сложная, здесь все на поверхности. Кстати, какое решение было принято?

Над ответом он думал около пяти секунд. Я заметил, как его губы плотно сжали фильтр сигареты. - Я заключил, что дело пахнет жаренным. Я передам свое заключение нужным людям, делом займутся следователи.

***

Вранье, он ничего не передаст. Его официальное заключение - несчастный случай. Именно так он запишет в своих документах. Но об этом я узнаю чуть позже, через несколько дней, в тот момент, когда гроза разверзнется над моей головой.

А тогда в машине я не стал доносить ему свои виды на обстоятельства катастрофы. Я почувствовал, что это ни к чему. Это чувство пришло отчасти от того, что он согласился с моей точкой зрения, а значит, доказывать было нечего.

Другая часть моего чувства состояла в недоверии. Пришло стойкое убеждение, что доверять Диме нельзя. Как бы широко он не улыбался, я чутко ощущал его скользкое нутро.

***

На улице была солнечная погода. Дима высадил меня у парка недалеко от дома Ксюши. Этот день я решил провести с ней. Да я бы вообще любой день проводил с ней. К слову, это было в планах. Растянутых планах. Наверно, все дело в ее маме, ну или в самой Ксюше. Эти женщины, они разные! Кто-то спешит замуж, а кто-то боится этого как огня. Черт их поймет, но точно не я. Все равно спешить было некуда! Нам всегда кажется, что времени у нас полно...