В самый глухой час ночи он внезапно вдруг сел на кровати, словно бы разбуженный тычком в спину. Рана в плече, о которой он уже успел почти забыть, вдруг запульсировала острой, тянущей болью. Он ошеломлённо оглянулся вокруг, пытаясь понять, что же его разбудило. В очаге дотлевали дрова, и пламя, огненной змейкой, чуть пробегало, время ото времени, по серому пеплу почти рассыпавшихся в прах поленьев. Вокруг стояла полная, почти могильная тишина. Тайновед лежал на своей кровати лицом кверху, закутавшись в одеяло почти что до носу, и тихо, едва слышно посапывал.

Владислав зачем-то встал, и начал медленно облачаться в верхнюю одежду. Он совершенно не понимал - к чему и зачем, но желание выйти наружу было совершенно непреодолимым. Он попробовал было разбудить Тайноведа, чтобы пожаловаться тому на происходящее, может быть даже - попросить о помощи. Но тот лишь беспокойно пошевелился, отрыл совершенно мутные глаза, и досадливо от него отмахнулся.

Двор оказался весь залит молочным светом почти полного лунного диска, висевшего в клочке совершенно чистого неба, стиснутого со всех сторон чёрными изломами горных хребтов. Нестерпимо ярко сияли звёзды в кристально чистом, стылом ночном воздухе. Владиславу вдруг стало совершенно ясно, что в башню придется идти - волей или неволей. Соперничающее в силе с лунным светом, палевое сияние, исходящее от стен башни, притягивало его - словно свет свечки ночную бабочку. И он совершенно ничего не мог здесь с собой поделать. Это был не осознанный выбор - никакого выбора ему, по сути, попросту и не оставили, это была непреодолимость неизбежности, совершенно не зависящая от его желания, или же нежелания. Он лишь смог помедлить немного перед самой дверью входа в башню, беспомощно оглядываясь назад - на спальный дом. Но - никто оттуда не вышел, никто его не окликнул.

В башне, на удивление, оказалось достаточно светло от лунного света. Во всяком случае -достаточно для того, чтобы наощупь продвигаться там, не натыкаясь постоянно на стены.

Он поднялся в рабочую комнату, полностью залитую холодным светом луны, всё ещё полунадеясь на то, что Тайновед, всё же, таки перепрятал жезл и ключи в какое-то другое место. Но - всё нашлось так же, как и было - в том же тайнике. Выгребя это оттуда, он какое-то время постоял у окна, глядя вниз, на залитую лунным светом долину, в каком-то совершенном оцепенении сознания. Потом его словно бы дёрнули за руку - он пришёл в себя, и отыскав на первом этаже факел, зажёг его, и начал спуск в подвал.

Когда он вышел там в коридор, то факел в его руке вдруг моментально задуло налетевшим неизвестно откуда пронзительно ледяным вихрем. Впрочем - там он оказался совершенно и не нужен, ибо лучащийся из внешней стены, явно усилившийся к его приходу свет позволял видеть там дорогу вполне отчётливо.

Он ещё помедлил перед дверью в залу, но когда сфера запрета покорно отступила перед жезлом в его руках, он, открыв замок, уже кинулся туда, как в омут - решительно и безоглядно.

Зала также оказалась наполненной багровостью переливчатого света, вполне достаточной для того, чтобы отчётливо видеть в её полумраке. Подойдя, на плохо гнущихся ногах, к шару на невысокой колонне, Владислав начал пугливо вглядываться в его угольно-чёрную округлость, чуть переливающуюся в отблесках тлеющих отовсюду багровых прожилок.

Сначала там ничего не было видно. Но вот - постепенно, шар начал, как бы изнутри, заполнятся тихим, бледно-голубоватым свечением, и потом, яркой вспышкой, как бы проглотил сознание уставившегося на него Владислава, словно бы моментально всосав его в себя. И он снова оказался предстоящим перед тем самым Кольценсосцем, всё так же неподвижно сидящим на своём престоле.

Там было всё по прежнему - палевый, неяркий свет, разлитый вокруг, словно студень, ватная тишина, кровь, сочащаяся из ноги у Предводителя, и невысыхающая чёрная лужи, в которою были погружены подошвы его сапог. Но теперь Владислав смог почувствовать и запахи, царствующие в этом жутком месте - запах леденящей затхлости, с чуть слышной ноткой давно истлевшей плоти, и - хорошо ощущаемый запах крови, но , почему-то, не свежей крови - а как бы застоявшейся, и уже начавшей потихоньку разлагаться.

Он по прежнему совершенно не ощущал своего тела - словно бы в этом палевом студне плавало лишь его обнажённое сознание. Поэтому он совершенно не догадывался, в какой именно форме он предстоит там перед взором Кольценосцев. Но то, что они его видели, и видели вполне ясно - не вызывало у него ни малейших сомнений. Он буквально кожей чувствовал, как на нём скрестились их внимательные, пронзающие до глубины души, совершенно недобрые взгляды - как только он снова проявился в этом их логовище.

- Мы рады здесь тебя видеть! - Зазвучал в его голове тихий, хорошо уже знакомый ему, голос. - Я тебя уже наблюдал, до этого, в деле. Это - хорошо. Ты - вроде не робкого десятка. Ты нам нужен. Тебя ждёт высокая служба. Слушай внимательно. Это важно. Очень. Древний просчитался. Мы - не уследили. Враги превозмогли. Хозяин сейчас пленён. Нужно его освободить. Это - важнее всего. Мы тебя направим. Мы тебе поможем. Мы тебе укажем. Ты освободишь Хозяина. Вы станете единством. Ты, ты - будешь новым Хозяином! Если - сможешь! Ели - окажешься достойным!

- Хозяин, хозяин.. Растерянно забормотал мало что понявший Владислав. - Кто, кто Хозяин. Высочайший? Его нужно освободить?

- Ты не говори. Не нужно. Ты только думай! - Перебил его Кольценосец с полным пренебрежением в голосе. - Я тебя всё равно услышу. И - пойму. Нет - Древний уже не Хозяин. Он - проиграл окончательно. И - всё утратил. Теперь имеет значение лишь Хозянин. Хозяин обитал в мире посредством Великого Кольца. Хозяин - это душа Кольца. Кольцо - только знак. Только способ соединения. Кольцо - это обручение с Хозяином. Кольцо - это слияние с Хозяином. Тот, кто обручён кольцом - в том Хозяин. Хозяин и владеющий Кольцом - тогда неразрывное единство.

- Древний - это Высочайший? - Поразился Владислав. - То есть как - утратил? Разве он не вернётся снова?

- Нет. Да. Он был - Высочайшим. Теперь он - никто. Он уже никогда не вернётся в ваш мир. Это неважно. Важен новый хозяин. Если ты сможешь, ты - им станешь. Да - именно ты. Но для этого нужно опять вернуть в мир Кольцо. Как - мы не знаем. Кольцо вернулось к истокам. Нужно пойти туда, где были его истоки. Там - там возможно и можно его обрести. Мы - не знаем как. Но мы знаем - где. И - мы сможем помочь понять. Сможем помочь обрести. Если это ещё возможно. Сможем помочь овладеть. Тогда - тогда Хозяин тебя примет. Тогда вы с ним сольётесь. Тогда - ты и будешь Высочайшим! - Голос Кольценосца всё стучал, и стучал в его сознании, завораживая, обволакивая, совершено лишая его собственной воли.

Владислав молчал, совершенно потрясённый только что услышанным. Хозяин! Высочайший! Кольцо! Могущество! Власть на миром! Никак не получалось всё это вместить в голову. Настолько это было пугающе неожиданно. И почему же - именно он?!

- А.. А почему я-то? - Пробормотал он, запинаясь. - Почему.. Почему вы не открылись командиру?

- Ты, он, другой - какая разница? - В тоне, звучавшем в его голове было лишь одно холодное, полное пренебрежение. - Ты первый отзывался. Ты - смог услышать. Почему - не ты? Важен - Хозяин. А кто его в себя примет - неважно. Пусть будешь ты. Ты оказался в этом месте в нужное время. У тебя открылась возможность. Если сумеешь ею воспользоваться - то будешь ты. Нет - будет другой. Пока что ты - тоже никто. Но у тебя есть возможность стать всем. Если сумеешь.

- И.. Что же мне делать-то? Для этого? Сейчас? - Всё никак не мог прийти в себя Владислав, у которого голова просто шла кругом, а мысли мешались. - Я.. Я должен сначала сообщить командиру, да?

-Нет - никому ничего сообщать не нужно. - Прервал его Кольценосец. - Ты будешь действовать пока один. Мы потом скажем - как и что. А сейчас - сейчас на очереди будет другое задание. Твоё первое задание. Не великом пути. Вы там, в крепости, зря расслабились. У врагов в отношении города чёткие планы. Они будут у вас. И очень скоро. Вы - не пересидите. Отразить вторжение сможем только мы. Но нам нужно выйти отсюда. Наружу. Для этого нам нужны тела. Тела твоего отряда. Все. Своё - можешь себе оставить. У тебя - другое предназначение. И потом - наш Предводитель сейчас всё равно не сможет отсюда выйти. Он тяжко ранен. И мука его - неизбывна. Поэтому он, пока что, хочет остаться здесь.