Как будто бы искал могилу,

Могилу друга…

Вот — герой.

Вот — героизм.

Трудись, упорствуй,

Подчас доволен коркой черствой.

И вспомнил я Магнитострой.

И юность, полную лишений,

И тяжесть нашего труда

Переживали мы тогда,

Чтоб устоять в огне сражений.

Работа тех далеких лет —

Она по праву знаменита.

Еще нам памятников нет, —

Не потому, что нет гранита,

Не потому, что живы мы,

А потому, что труден очень

Для наших образов немых

Обыкновенный день рабочий.

Но нынче чаще, чем всегда,

Друзья смущенно замечают,

Что их особенно встречают —

Героев мирного труда.

И только стоит оглянуться,

Бегут юнцы — хотя б слегка

К плащам героев прикоснуться.

Пока герои без венка.

1956

* * *

Матери

Сколько бы ты ни ходил по земле,

Где бы ты ни был — хлеб–соль на столе.

Год не заглянешь —

хлеб–соль на столе,

Снова обманешь —

хлеб–соль на столе,

Думать забудешь —

хлеб–соль на столе,

Даже осудишь —

хлеб–соль на столе.

Сын походил, побродил по земле,

Сын возвратился — хлеб–соль на столе.

1958

* * *

Я задумываюсь устало

Над угаснувшим угольком,

Над забытым куском металла,

Над увядшим давно цветком…

То, что было, на то, что будет,

Не хотел бы я променять.

И товарищи не осудят

И сумеют меня понять.

Я не мальчик, не сумасшедший.

В отчем доме, в родной стране,

Как бы ни было, день прошедший,

Даже горестный, дорог мне.

Но о том, кто застрял в минувшем

С грустью тихою на лице,

Сожалею, как об уснувшем

В новогоднюю ночь глупце.

Я, подумав над тем, что было,

Непременно вперед бегу

И с волненьем и с новым пылом,

Будто я опоздать могу

К той ракете, что нынче ночью

Отправляется на Луну,

Будто вон она там — воочью

Вся нацелилась в вышину.

Будто куплены все билеты,

Будто заняты все места

До единого, будто это

Явь земная, а не мечта.

1958

ДУМА РОВЕСНИКА

Едва босоногое детство

Ушло от меня навсегда,

Мне отданы были в наследство

Одежда и обувь труда.

Я взял сапоги для работы,

Навек у костра просушил,

В придачу стачал еще боты

И ватную стеганку сшил.

И заячья шапка–ушанка

Входила в наследство мое, —

И ловко сидит, и не жалко

Под голову сунуть ее.

Зато полотняной рубашкой

По праздникам я дорожил.

Мне вовсе не стыдно, не тяжко

Признаться, как трудно я жил.

На ощупь не пробовал нитку,

Не думал про модный покрой, —

Я строил Кузнецк и Магнитку

И знал: впереди — Ангарстрой.

Не шил я нарядной одежды, —

Во имя идеи святой,

Во имя великой надежды

Я мог походить и в простой.

Хотя иногда и хотелось,

Особенно в красные дни,

Чтоб любушка вдруг приоделась

Иной щеголихе сродни,

Но, верен партийному долгу,

Умел я с умом рассудить

И домну сперва — «комсомолку»

В стальной сарафан нарядить.

Хотелось при случае всяком

Слегка самому щегольнуть:

Блеснуть неожиданно лаком

И шляпу с фасоном загнуть.

Но Ленина скромная кепка

Опять вспоминалась, опять.