- Мальчик, ты чей?

- Ничей, - взревел тот. – Свой, только свой, - он кинулся к ней, схватил одной рукой за запястье, другой попытался ухватить за горло. – Я выпью тебя досуха.

- Ничего, что я вампир? – с легкостью выворачиваясь из захвата, спросила Ника.

Юноша осел на поребрик и разрыдался.

- Я чудовище! Я ведь мог убить тебя…

Ника, вместо того, чтобы со всех ног кинуться прочь, села рядом, погладила по тощей спине.

- Почему чудовище? – юноша словно был отражением ее самой: дерганый, испуганный, агрессивный. Потерянный какой-то.

- Я кровопийца. Я не хотел… не знаю, как теперь быть…

- А где тот, кто тебя обратил? – по правилам, обративший брал на себя обязательства по воспитанию юного вампира и его интеграции в сообщество. Именно он отвечал за все, что плохо контролирующий себя подопечный мог натворить.

- Я его убил! – юноша с вызовом посмотрел Нике в глаза. – Это был честный бой.

Ника молчала.

- Что? Не веришь мне? – он опять стал заводиться.

- Верю. Думаю, что с тобой делать.

- Знаешь, - он внезапно улыбнулся. – Я мог бы жить с тобой, ты хорошая.

Ника раскрыла рот. И закрыла, не проронив ни звука. Клацнули зубы.

- У меня, знаешь ли, не приют для вампиров-убийц! – Ника поднялась.

Поколебавшись с минуту, набрала номер Кира.

Тот откликнулся сразу.

- У меня тут недавно обращенный вампир. Говорит, что убил обратившего. Гороховая, у ротонды.

И Ника отключилась.

- Подождем.

- Может, все-таки к тебе? – успокоившись, спросил юноша.

- Ты и так ко мне, - слова вылетели, и только потом Ника поняла, что сказала. Дом Кира – ее дом? Выходило, что так.

Через десять минут рядом остановился автомобиль. Распахнулись двери.

Этих вампиров Ника раньше не видела.

- Забирайте, - сказала им, потом похлопала по плечу случайного знакомца. – Удачи тебе.

- Госпожа, - подал голос один из них. – Вы не едете?

- Нет, я еще погуляю, - и Ника медленно пошла вдоль улицы. Прочь.

И снова потекли дни. Однообразные, одинокие дни, в которых была только Ника и ее прошлое. Прошлое до обращения и после – две разные жизни.

Она много гуляла, ходила в кино, посещала спектакли, завела собаку. Точнее, собака завелась сама, просто подошла к Нике на улице и ткнулась в руку мокрым носом. И ведь не испугалась! Сначала Ника выносила ей на улицу корм, а потом просто забрала худую большеглазую дворняжку домой. И ежедневные прогулки обрели совсем иной смысл.

Устраивала ли Нику такая жизнь? С одной стороны, да. Ведь жизнь ее могла быть вечной, и эта затянувшаяся пауза, – а Ника отдавала себе отчет, что вечно так жить не будет, - просто передышка.

А еще почти каждую ночь ей снился Кир. Он занимался с ней любовью, он любил ее. Ника часто просыпалась в слезах, одна половина ее души хотела независимости, отрицала вампирскую сущность и возможность счастья с вампиром, другая – скучала и молила вернуться. Вернуться, чтобы остаться навсегда. Дошло до того, что однажды, уже на исходе лета, она взяла собаку и поехала к дому Кира. Просто посмотреть, просто побыть рядом, может, увидеть случайно.

Не увидела.

Но душа рвалась туда, за высокий забор, к нему. Было ли это из-за того, что именно он ее обратил, или причина была в другом, Ника не знала. Знала лишь, что передышка подходит к концу, а ее настоящее место не там, где она обитает сейчас, не с людьми. Потому что она не человек. И никогда им уже не будет. Как бы ни пыталась себя в этом убедить.

Так стоило ли и дальше цепляться за иллюзии? Стоило ли отказывать себе в попытке быть счастливой с тем, кто ее по-настоящему любит? Любит настолько, что отпустил, позволив жить так, как сама считала нужным.

Ника стала ездить к дому Кира каждые несколько дней. Дом манил ее, как убийцу место преступления. Как магнит.

Однажды осенью Ника подъехала к дому без собаки. Оставила машину за воротами и смело толкнула калитку. Подъездная гравийная дорожка была усыпана красными и желтыми листьями, но газон еще зеленел.

Дверь дома открылась сразу, Ника даже руки к звонку не успела поднести.

- Кир? – муж смотрел на нее, не моргая.

- Ника? Зайдешь?

Ника зашла. В холле все было по-прежнему, и она как-то сразу расслабилась, позволила снять с себя куртку, а потом как-то внезапно шагнула к Киру и порывисто обняла. Он обнял в ответ.

- Я соскучилась, - прошептала.

- Я тоже, - так же тихо ответил он.

- Кир… я… - он не торопил. Просто наслаждался, обнимая. – Я хочу быть с тобой.

Сглотнул, поднял двумя пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

- Да?

- Да! Кир, я пришла, чтобы остаться. Навсегда остаться.

- Навсегда?

- Да. Если, конечно, все еще нужна… если все еще что-то чувствуешь…

- Глупенькая, - прошептал нежно, привлекая к себе, гладя по волосам.

- Я поняла, что мое место здесь, рядом с тобой. Я хочу быть твоей женой. По-настоящему.

Глаза стали мокрыми от слез.

- Девочка моя, - пылко прошептал Кир и прижался губами к ее губам.

И мир, казалось, перестал вращаться. Она пришла, пришла к нему сама, пришла, чтобы остаться. Мог ли он об этом мечтать после всего, что было?

- Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Даже если ты никогда не сможешь меня полюбить, уверен, моей любви хватит на нас двоих…

Ника приложила указательный палец к его губам, заставляя замолчать.

- Я смогу. Теперь я в этом уверена!

И Кир поверил. Просто потому, что не мог иначе.

- Как ты смотришь на то, чтобы завести собаку? – спросила с улыбкой.

- Всю жизнь мечтал, - пожалуй, Кир был согласен и на гадюку. Лишь бы они воспитывали ее вместе.

Прав был Малькольм Джемисон – если она и правда твоя Истинная, она обязательно вернется. Чтобы сделать тебя счастливым. Навсегда.

Конец!