На Земле уже существует космодром, расположенный вблизи экватора — на побережье Южной Америки, во французской Гвиане. Но сравнительно маленькая площадь комплекса и нестабильная политическая ситуация сводят на нет благоприятное географическое положение этого места. Поэтому запуск спутников с надводного космодрома на экваторе оказался наиболее выгодным со всех точек зрения. Тем более что у военных есть некий опыт пуска межконтинентальных баллистических ракет с подводных лодок.

Первая часть проекта — переоборудование тридцати - тысячетонной нефтяной платформы «Одиссей». «Она была спроектирована для работы в Северном море и может выдержать огромные нагрузки,— говорит президент компании Рон Олсон.— Конечно, мы не будем осуществлять запуски в штормовую погоду, но в остальном платформа сработана достаточно надежно». Самостоятельно передвигающийся космодром будет иметь сто тридцать метров в длину, семьдесят в ширину и экипаж, состоящий из двадцати человек.

Но сейчас главная задача инженеров — таким образом переоборудовать нефтяную платформу, чтобы она могла регулярно и быстро отправлять в космос корабли. Для этого на ней строятся топливные баки, специальный ангар для хранения ракет и система их подъема на борт и установки в вертикальное положение. Создается автоматическая система контроля подачи топлива в ракету, ее состояния как до старта, так и после.

Особые требования предъявляются к устойчивости платформы. «Мы можем допустить отклонение от горизонтального состоянии не более чем на два градуса,— говорит Бьерн Лиерин, один из проектировщиков «Одиссея».— К восьми уже построенным колоннам, которые опираются на два огромных поплавка, мы добавили еще две». А для придания большей устойчивости перед самим стартом они будут заполняться водой и платформа надежно «заякорится». Однако близость к соленой воде может плохо повлиять на электронику и поэтому предусмотрены особые меры предосторожности при хранении и запуске спутников.

Все инструкции и команды будут передаваться с командного пункта, расположенного на корабле, который сейчас строится на верфи в Шотландии. В начале этого года судно придет в Санкт-Петербург, где будет оснащено всей необходимой электроникой для контроля полетов. Предполагается, что сначала будет произведен запуск одной ракеты за один выход в океан.

Однако горючего на платформе вполне достаточно для трех ракет, которые можно поднимать с командного корабля, используя его еще и как склад.

Во время пуска это судно, располагаясь на расстоянии пяти километров от космодрома, сможет держать связь с наземными пунктами слежения как в России, так и в других странах.

Ракеты, которые будут использовать для запуска спутников, тоже имеют отечественных производителей.

Первые две ступени были спроектированы еще в восьмидесятых годах и получили название ракеты «Зенит», которая способна вывести на гелиостационарную орбиту 5,7 тысяч килограммов, а на более низкие — уже около 13 тысяч килограммов. Помимо отменной надежности эта ракета использует более безопасный вид топлива, чем ее зарубежные аналоги.

Третья ступень ракеты будет изготавливаться в НПО «Энергия» в Москве. По оценке главы проекта космического космодрома, его постройка была бы бессмысленной тратой времени и денег без русской ракеты.

Конечно, использование российской ракеты «Зенит» сильно снижает стоимость запуска, но главное заключается в том, что для нового космодрома не надо покупать землю, строить здания и создавать инфраструктуру для обслуживающего персонала — лишь платить за стоянку судов в порту. Однако некоторые специалисты сомневаются, что такие страны, как Китай или Япония, легко уйдут с рынка коммерческих запусков. По подсчетам экспертов, для получения прибыли с «Одиссея» должно запускаться ежегодно около шести—восьми ракет. А если учесть, что в ближайшее десятилетие предстоит девять сотен стартов, то выходит, что работы хватит всем. Но крайней мере, плавающий космодром не так потенциально опасен, как его наземные братья.

По материалам зарубежной печати подготовил Никита МАКСИМОВ.

ТЕМА НОМЕРА

Эволюционные идеи Чарлза Дарвина имели непростую судьбу, об этом известный палеонтолог рассказывал в своей первой статье в предыдущем номере. Теперь — рассказ об эволюции жизни на фоне эволюции нашей планеты.

Валентин Красилов

Эволюция: Дарвин и системный подход

Системность

Дарвин указал два теста для проверки своей теории, и она их не выдержала: и скачки есть — чем полнее летопись, тем они очевиднее, и альтруизм в природе существует — на нем держатся биосоциальные системы, во времена Дарвина еще очень слабо изученные.

Эти обстоятельства побудили некоторых эволюционистов полностью отвергнуть теорию Дарвина. Одни предпочли ей эволюцию без естественного отбора на основе случайных генетических событий (так называемая недарвиновская теория) . или в результате случайных космических событий (например, падения крупных небесных тел; в восьмидесятых годах гипотеза катастрофического вымирания динозавров в результате падения огромного метеорита получила широкую поддержку и еще сейчас имеет много сторонников, хотя интерес к ней постепенно падает). Иные истолковали ее как проявление платонической любви, что движет миром без помощи гераклитовой вражды (среди сторонников этой точки зрения выделялся известный революционер анархистского толка князь П. А. Кропоткин).

Более справедливая оценка теории Дарвина (не говоря уже о его величии как ученого, утвердившего эволюционный подход в биологии и смежных дисциплинах с последующим распространением на все естествознание), по-видимому, заключается в том, что она освещает один из аспектов эволюционного процесса, но не весь процесс в целом.

Оставшиеся открытыми и заброшенные вопросы показывают, что вопреки стараниям адептов так называемой синтетической теории представить ее как всеобъемлющую модель, в которой осталось проработать лишь детали, мы пока не имеем удовлетворительной теории эволюции и, более того, у нас мало надежды получить ее, продвигаясь в заданном направлении. По-видимому, необходим иной подход к разработке действительно синтетической, то есть системной модели.

Системная теория эволюции изложена в моих книгах «Эволюция и биостратиграфия», «Нерешенные проблемы теории эволюции», «Меловой период» и других. Здесь я ограничусь очень кратким ее очерком.

Основные расхождения с традиционной теорией заключаются в нескольких важных пунктах.

Во-первых, эволюция протекает в открытых системах, и мы, следовательно, не можем отвлечься от взаимодействия систем; наоборот, взаимодействие биосферных, геологических и космических процессов дает импульс развитию живых систем.

Далее, эволюционные импульсы распространяются от высших системных уровней к низшим: от биосферы к экосистемам, сообществам, популяциям, организмам, геномам. Прослеживание причинно- следственных связей «сверху вниз», в отличие от традиционного взгляда «снизу вверх» (от генных мутаций к популяционным процессам и сообществам), позволяет построить причинно-следственную модель, не уповая всякий раз на случайность.

Затем характер эволюции изменяется с течением времени, то есть эволюционирует сама эволюция: значение тех или иных факторов падает, как это произошло с естественным отбором, или возрастает, как в случае индивидуального развития и роли индивида в историческом процессе.

Далее, традиционная теория рассматривает естественный отбор как суммарный результат отбора, протекающего параллельно на разных уровнях — индивидуальном и групповом, между элементами системы (генами, организмами, популяциями и т. д.) и между системами (видами, сообществами и т. д.) при том, что каждый человек — это система, и наоборот. Многоуровневый отбор объясняет проявление альтруизма (может быть, «выгоднее» сократить личный генетический вклад в последующее поколение с целью увеличения группового вклада всех носителей общих генов), островков любви в океане вражды; впрочем, без альтруизма не может быть системы.