– Вы ничего ей не давали? – прозвучал рядом низкий женский голос.

– Конечно нет!

Это был Юрий.

– Хорошо. Конечно, тай Дали успел изучить реакцию эспера на некоторые лекарства, но лучше не стоит рисковать, не зная, чем вызвано ее состояние.

Услышав упоминание дока, я всхлипнула.

– Реакция есть. Хорошо, – довольно сказала женщина. – Юрий, помоги мне ее усадить.

– Мне точно стоит к ней прикасаться?

– Она была агрессивна?

– Нет, но… Едва ли ей нравится, когда я до нее дотрагиваюсь, – признался гардарик. – Думаю, мне стоит уйти, доктор Кронберг.

– Послушайте, тай Цехель, что это за внезапные сантименты? – насмешливо вопросила женщина. – Вы, возможно, единственный на всей Лонге, кто может касаться Эрики без угрозы вызвать у нее новый приступ. Она сейчас очень чувствительна к чужим эмоциям и мыслям, и даже мое присутствие для нее весьма травматично. Но другого выхода нет – рискнуть оставить ее так я не могу.

Меня осторожно приподняли за подмышки и как большую куклу прислонили к стеночке. Я неохотно разлепила глаза и взглянула на доктора. Это была невысокая стройная женщина с длинными рыжими волосами, уложенными в корону, совершенно не походившая на тот образ, что я сложила по словам Юрия. Смотрела доктор Кронберг на меня очень внимательно и серьезно, но не строго. Как на человека, а не как на подопытную мышь.

– Эрика, ведь так? Меня зовут Алана Кронберг, и я тот врач, который поможет тебе выжить среди этих идиотов.

– Эй! – возмутился Юрий. – Это ведь не про меня, да?

– Мы подумаем, – ответила доктор Кронберг, одобряюще мне улыбаясь. Но тепло, что от нее исходило, не могло меня согреть. – Я, к сожалению, простой человек и не умею читать чужие мысли. Но я вижу, что тебе плохо, и хочу тебе помочь. Скажи, как я могу это сделать?

– Никак, – прошептала я.

– Она заговорила! Впервые за три часа! – встрепенулся гардарик.

– Заткнись, Юрий, – не прекращая улыбаться, приказала эта странная женщина. – Я не могу, тогда кто сможет, Эрика?

Надежда возродилась во мне.

– Док…

Кронберг недоуменно нахмурилась.

– Док?

Я с упованием кивнула, и Алана снова обернулась к Юрию. Тот насмешливо откашлялся.

– Полагаю, она говорит о Сафаре Дали.

– Тае Дали?

– Да, они сблизились на корабле. Фактически она не отлипала от него все путешествие.

– Расскажи подробнее.

Юрий коротко поведал о том, чему был свидетелем, и упомянул несколько деталей, о которых он точно не знал, подтвердив мое подозрение, что он гораздо чаще следил за мной, чем мне думалось раньше.

Алана сначала слушала его абсолютно спокойно, хоть и внимательно, но в какой-то момент я почувствовала, как в ней возникло понимание, озарившее ее душу вспышкой радости.

– Да это же импринтинг практически в чистом варианте! Эрика находилась в сенсибельном состоянии, и в этот момент тай Дали стал для нее фулкрумом.

Юрий терпеливо вздохнул.

– А теперь по-человечески, Алана.

– О, а я поняла! – прошептала я, надеясь получить благосклонность этой женщины, в чьих руках, возможно, сейчас была моя судьба. – Вы ведь про запечатление, да, доктор? Я привязалась к тому, кого сочла достаточно безопасным и способным меня защитить.

Кронберг негромко рассмеялась.

– Вот, сразу видно человека, не раз бывшего жертвой моих коллег. Традиционно импринтинг происходит на ранних этапах жизни, но мы говорим о другом его виде, связанном с сильными переживаниями в критичный для человека период. Притом изучали его именно на эсперах, и вы явно склонны к запечатлению. А в твоем случае, насколько я понимаю, ты не только сама привязалась к Дали, но и его к себе привязала? Так ведь, Эрика?

– Как есть правду сказали, док, – ответил вместо меня Юрий. – И что нам теперь делать?

Доктор Кронберг еще раз внимательно осмотрела меня и, незаметно подмигнув, расстроенно ответила:

– Ничего не поделаешь. Придется попросить Сафара Дали приехать. Импринтинг такая штука, с которой лучше не шутить.

– Вот же тай Дали обрадуется, – мрачно пробормотал Цехель. – Но сразу не получится доставить. Прежде чем тащить во дворец корабельного дока, допуская его к столь важному объекту, как Эрика, на постоянной основе, я должен согласовать это с Альге.

Я почти не обиделась на «объект», радостно вскрикнув.

– Ну и быстро же ты приходишь в себя, лиса, – укоризненно сказал он.

– Если бы ты не был таким бесчувственным, то не думал бы глупостей, – фыркнула Кронберг, поднимаясь и расправляя красную юбку на стройных коленках. – Эрика была искренна. На самом деле нет необходимости и дальше держать ее в таком ужасном месте. Я провожу девочку в ее комнаты, а ты пока займись делом.

– Я дам людей в сопровождение, доктор Кронберг, – послушно сказал Юрий, и голубые глаза его сверкнули едва заметной насмешкой.

– Только не Дейго, – пискнула я и тут же сжалась.

– Дейго отдыхает, – добродушно произнес Цехель.

Когда он ушел, Кронберг протянула мне руку. Чуть замешкавшись, я приняла ее, вставая. Ноги держали на удивление неплохо, хотя еще полчаса назад у меня не было сил даже на плач. Видимо, сама мысль, что, возможно, я уже завтра увижу Сафара, наполняла меня спокойствием.

– Вижу, ты и Цехелем научилась крутить? – улыбаясь, спросила психиатр.

– Что? – я искренне удивилась. – Он гардарик. Я не могу влиять на его чувства.

– Вот это меня и удивляет, – загадочно ответила Кронберг.

Хмурые вооруженные громилы, что сопровождали нас по повелению Юрия, производили настолько грозное впечатление, что я всю дорогу не отрывала взгляда от спины доктора, опасаясь лишний раз на них взглянуть, и в итоге ничего не разглядела во дворце. Поэтому, когда двери перед ними закрылись и мы с Кронберг остались наедине, я не удержалась от облегченного и немного нервного смешка. Алана удивленно на меня посмотрела, но комментировать не стала. Она скинула с ног туфли и, ступив на ворсистый ковер, раскинула руки, обращая внимание на окружавшую нас роскошь.

– Это твой новый дом, по крайней мере на ближайшее время. Если что не нравится, скажи мне, я попрошу переделать.

Покои оказались гораздо больше тех, что были у меня на Токсане. И, судя по нескольким дверям, состояли не из одной комнаты. Светлые стены, высокие потолки – здесь легко дышалось, и это было важнее всего для меня. Я всегда испытывала жгучую ненависть к закрытым пространствам. А тут к тому же было огромное окно во всю стену – оно наверняка было защищено специальным энергоэкраном, но все равно давало хотя бы иллюзию свободы.

– Снимай уже свои ужасные ботинки.

Я послушно стащила тяжелую обувь, осторожно наступила на удивительно мягкий ковер босыми ногами. И тут же, не удержавшись, понеслась к окну, прилипнув носом к стеклу. Мы были на высоте примерно пятого или шестого этажа, а под нами раскинулся необъятный потрясающий парк. Даже не парк – лес! Правда, лес я до этого видела только на картинках, но именно таким его и представляла.

– Голодна?

– Ага, – буркнула я, не отрывая взгляда от вида за окном. Интересно, а олени здесь водятся?

Очнулась я, когда служанка принесла поднос и поставила его на столик. Алана отправила ее обратно, собственноручно занявшись сервировкой.

– Не знаю, что ты любишь, но тут еды хватит на пятерых, так что выбрать есть из чего.

Я неохотно отошла от окна и села на подушки рядом с доктором. Ели мы в полном молчании. Алана легко уловила мое желание переварить все впечатления дня. Так я и сидела, задумчиво глядя в свою тарелку и послушно съедая все, что Кронберг мне подкладывала.

Нашу идиллию разрушил звук открывающейся двери.

– Я же просила нас не беспокоить, – недовольно пробурчала Алана, резким жестом убирая салфетку в сторону. Но увидев вошедшего человека, несколько побледнела и склонилась. – Тай Альге…

– Доктор Кронберг, – ответил правитель Лонги. Голос у него был под стать внешности – рокочуще-низкий.